. Самое простое объяснение, которое подходит к известным фактам.
— Оккам — средневековый старый дурак. Заявить, что все дело рук Господних, — и больше никаких объяснений не требуется. Или, например, можно сказать, та старуха, что живет на склоне холма, — ведьма. Это она во всем виновата. Выдвинутая вами гипотеза ничуть не лучше, только вы даже не знаете, куда подевалась ваша ведьма.
— Десколада появилась чересчур внезапно.
— Да, знаю, она не подвержена эволюции. Она должна была появиться откуда-то еще. Замечательно. Но даже если ее создали искусственным путем, это вовсе не означает, что она не могла стать разумной.
— Она пытается убить нас. Она варелез, а не раман.
— О, иерархия Валентины. А откуда мне знать, будто Десколада — варелез, а мы раман? Я привыкла считать, что разум есть разум. Варелез — всего лишь термин, изобретенный Валентиной. Она хотела сказать, что варелез — это разум, который мы решили уничтожить, а раман — разумная раса, которую мы пока убивать подождем.
— Десколада ни перед чем не останавливающийся, безжалостный противник.
— А что, враги бывают милыми и добродушными?
— Десколаде недоступно уважение к другой жизни. Она хочет разделаться с нами. Она уже правит не только пеквенинос, но и всей планетой, а теперь вот-вот распространится на другие миры.
В первый раз у нее хватило терпения дослушать его тираду до конца. Неужели она наконец прислушалась к нему?
— Кое в чем я согласна с предположением Ванму, — кивнула Квара. — Похоже, Десколада действительно регулирует гайалогию Лузитании. По сути дела, теперь, вникнув в это, я считаю, что так оно и есть. Это объясняет «разговоры», которые я наблюдала, — передачу информации от вируса к вирусу. Думаю, чтобы послание распространилось по планете, потребуется всего несколько месяцев, не больше. Но доказанный вами факт ответственности Десколады за гайалогию вовсе не означает, будто вы доказали, что она не разумное существо. Здесь, наоборот, удобнее подходить с другого конца: Десколада, взяв на себя ответственность за экологический баланс всей планеты, продемонстрировала альтруизм. И умение защищать своих подопечных. Когда мы видим, как львица, защищая львят, нападает на нарушившего их покой пришельца, мы восхищаемся ею. То же самое делает сейчас Десколада: она нападает на людей, чтобы защитить от них свою главную подопечную. Живую планету..
— Стало быть, львица, защищающая приплод?
— Ну да.
— Или все-таки бешеный пес, набросившийся на наших детей?
Квара задумалась на секунду.
— А может, и то и другое. Почему она не может предстать в обеих личинах? Десколада пытается регулировать экологию планеты. Но люди становятся все более и более опасными. В ее глазах это мы бешеные псы. Мы выкорчевываем растения, которые входят в ее экологическую систему, и выводим свои, чуждые ей саженцы. Мы провоцируем некоторых пеквенинос на очень странное и непонятное поведение, подговариваем их не слушаться ее. Мы сжигаем лес, когда она пытается насадить побольше деревьев. Еще бы ей не хотелось избавиться от нас!
— И поэтому она объявила на нас охоту.
— Она в своем праве! Когда же вы наконец поймете, что у Десколады тоже имеются права?!
— А у нас таких прав нет? У пеквенинос нет никаких прав?
Снова Квара замолкла. Немедленного контраргумента не последовало. Миро проникся надеждой, что, может быть, она действительно начала прислушиваться к его словам.
— Знаешь что, Миро?
— Что?
— Они были правы, когда послали ко мне именно тебя.
— Почему?
— Потому что ты к ним не принадлежишь.
«Вот уж правда, — подумал про себя Миро. — Вряд ли я теперь буду к чему-либо или к кому-либо принадлежать».
— Возможно, мы так и не договоримся с Десколадой. Возможно, она действительно была выведена искусственно. Биологический робот, исполняющий чей-то приказ. Но, может быть, все не так. А мне не позволяют ни доказать это, ни опровергнуть.
— А что, если тебе все-таки откроют лаборатории?
— Сомневаюсь, — покачала головой Квара. — Если ты думаешь, они пойдут на такое, ты плохо знаешь Элу и мать. Они постановили: мне доверять нельзя, и точка. В общем-то, я тоже постановила, что они не достойны моего доверия.
— Таким образом, из-за какой-то проклятой семейной гордости суждено погибнуть целой разумной расе.
— Миро, неужели ты думаешь, дело только в этом? Гордость? Ты считаешь, что я уперлась лишь потому, что затеять свару для меня превыше всего на свете?
— Наше семейство помешано на гордости.
— Одним словом, думай что хочешь, но я все-таки скажу: я делаю это, чтобы потом меня не мучила совесть. Можешь называть это гордостью, упрямством или еще как-нибудь.
— Я верю тебе, — внезапно сказал Миро.
— Но верю ли тебе я, когда ты говоришь, что веришь мне? Все перепуталось. — Она повернулась обратно к терминалу. — Уходи, Миро. Обещаю тебе подумать над этим, хорошо подумать.
— Сходи к Сеятелю.
— И об этом я тоже подумаю. — Ее пальчики забегали по клавиатуре. — Сам знаешь, он мой друг. Я не так уж бесчеловечна, как кажется. Я повидаюсь с ним, не сомневайся.
— Хорошо.
Он направился к двери.
— Миро, — окликнула его Квара. Он повернулся.
— Спасибо, что не пригрозил мне компьютерной программой, которая пройдет через все мои пароли, если я добровольно не открою файлы.
— Не за что, — ответил он.
— Эндрю непременно пригрозил бы мне этим. Все считают его святым, а он просто запугивает тех, кто осмеливается противоречить ему.
— Он никогда и никому не угрожал.
— Я сама была тому свидетелем.
— Он предупреждает.
— О, извини. А что, это чем-то отличается?
— Да, — сказал Миро.
— Единственное различие между предупреждением и угрозой состоит в том, какую роль ты здесь играешь. То ли тебе грозят, то ли ты предупреждаешь, — объяснила Квара.
— Ничуть, — возразил Миро. — Различие в том, что человек хочет сказать своими словами.
— Уходи, — приказала она. — Мне надо работать, и я буду думать. Уходи.
Он открыл дверь.
— И все равно спасибо, — сказала она вслед.
Он шагнул за порог.
Стоило ему немного отойти от дома Квары, как в ухе раздался голосок Джейн:
— Ты, вижу, решил не говорить Кваре, что я вломилась в файлы еще прежде, чем ты собрался пойти к ней.
— Ну, в общем, да, — сознался Миро. — И чувствовал себя ужасным лицемером. Ведь, по сути дела, она поблагодарила меня за то, что я не стал угрожать ей. А я тем временем уже привел угрозу в исполнение.
— Положим, это я пробралась к ней в компьютер.
— Мы пробрались. Ты, я и Эндер. Ловкая троица.
— Она действительно подумает над твоими словами?
— Не знаю, — пожал плечами Миро. — Может быть, она уже все обдумала и решила пойти на сотрудничество, а сейчас ищет предлог, чтобы достойно извиниться. Или, наоборот, она решила ни за что не помогать нам, а любезно попрощалась со мной потому, что пожалела меня.
— Ну и как, по-твоему, она поступит?
— Понятия не имею, — сказал Миро. — Знаю только одно: каждый раз, вспомнив, что обманул ее, дал ей понять, будто уважаю ее право на личную жизнь, когда мы уже вскрыли все ее файлы, — каждый раз, подумав об этом, я буду ощущать стыд. Иногда я кажусь самому себе просто отвратительным.
— А ты заметил, она не проговорилась, что сведения о своих настоящих находках она держит вне компьютерной системы? Я перерыла все файлы — бесполезные отбросы. Она тоже была с тобой не совсем откровенна.
— Да, но она фанатик, поэтому у нее отсутствует чувство меры.
— Это все объясняет.
— Некоторые черты в нашей семье особенно выделяются, — вздохнул Миро.
На этот раз Королева Улья была одна. Вид у нее был измученный — спаривалась? Закончила кладку яиц? Очевидно, она все время только этим и занимается. У нее нет выбора. Теперь, когда многие ее рабочие патрулируют по периметру территорию человеческой колонии, она должна откладывать больше яиц, чем рассчитывала. Ее потомство не нуждалось в образовании. Личинки стремительно росли и достигали зрелости, уже обладая необходимыми взрослому рабочему знаниями. Но процесс оплодотворения, откладывания яиц, появления на свет и окукливания все равно занимал какое-то время. На воспроизведение взрослой особи уходило несколько недель. По сравнению с человеком Королева производила на свет чудовищное количество отпрысков. Но, в отличие от города Милагра, где жили более тысячи способных к зачатию женщин, колония жукеров располагала только одной способной к деторождению самкой.
Это беспокоило Эндера, ведь на свете осталась всего одна Королева. А вдруг с ней что-нибудь случится? Но, наверное, Королева Улья, в свою очередь, не может понять, почему человеческие создания рожают так мало детей, — а вдруг с детьми что-нибудь случится? Но каждая раса по-своему относится к проблемам «отцов и детей». У людей преобладает взрослая часть населения, то есть родители, которые и заботятся о детях. У Королевы Улья количественное соотношение явно склоняется в пользу детей, которые заботятся об одном-единственном родителе. Каждая раса нашла свой собственный способ обеспечивать себе дальнейшее выживание.
— Зачем ты беспокоишь меня всякими глупыми вопросами?
— Мы зашли в тупик. Все вносят посильную лепту в это дело, а ведь тебе угрожает та же опасность, что и другим.
— Ты так считаешь?
— Десколада погубит тебя, после того как погубит нас. В один прекрасный день вдруг выяснится, что ты уже не способна сдерживать ее, и тебе конец.
— Но ты спрашиваешь меня вовсе не о Десколаде.
— Да.
Он задал ей вопрос, можно ли построить корабль, скорость которого превысила бы скорость света. Грего уже голову себе сломал, раздумывая над этой проблемой. В тюрьме ему больше думать не о чем. В последний раз, когда Эндер встречался с ним, Грего плакал — больше от разочарования, чем от усталости. Свитки бумаги, испещренные формулами, были разбросаны по комнатушке, переделанной в камеру.