— Не давай им высунуться, — буркнул Ор’ша.
Каль’ва выпустил очередной заряд.
— Здесь оставаться нельзя, — сказал он.
— Что ты предлагаешь?
— Идти вперед, — Каль’ва снял с пояса фотонную гранату и швырнул её из-за головы в сторону космодесантников. Последовал взрыв — какофония звуков и мультиспектрального света. Дезориентированные противники неловко вывалились из-за укрытий, стреляя вслепую.
Воины огня ничком бросились наземь, уходя от обстрела. Перекатившись, Каль’ва и Ор’ша поднялись с оружием наготове. Они навели винтовки и с холодной эффективностью казнили последних космодесантников, потратив по выстрелу на то, чтобы пробить череп каждому врагу.
— Вперед, — потребовал Ор’ша. — Мы ещё можем атаковать цель.
Крутнувшись вправо, он повернулся обратно к лагерю людей.
Каль’ва кивнул, загнал в винтовку последнюю батарею питания и последовал за товарищем. Он задавался вопросом, сколько ещё им удастся пройти.
Синее пламя, опалившее деревья перед ними, врезалось в землю рядом с Ор’ша и выжгло ему мясо на бедре. Закричав от боли, раненый тау рухнул на одно колено.
Дисплей Каль’ва заполнили красные сигналы тревоги: с каждой секундой к ним приближалось всё больше врагов.
— Каль’ва, закончи эт… — Ор’ша оборвал болт-снаряд, разорвавшийся у него в груди.
— Нет! — открыв огонь, снайпер выпускал в сторону леса один заряд за другим. Он не обращал внимания на убывающий боезапас и остановился только после предупредительного сигнала винтовки. У него остался только один выстрел.
Из-за расколотых деревьев появилась громадная фигура. Сегментированный доспех этого противника оказался толще, чем у других космодесантников. Сработанный из более увесистых пластин, он был выкрашен в цвет пролитой крови.
На дисплее шлема Каль’ва заморгала идентификационная метка — цель сама явилась к нему.
— Долг и отмщение, — произнес он.
Прицелившись между горящих глаз огромного космодесантика, тау выстрелил.
Снаряд разорвался в воздухе, остановленный потрескивающим силовым полем на расстоянии ладони от цели.
Космодесантник рассмеялся, поднял сияющий пистолет и выпустил в Каль’ва сгусток синей энергии.
Снайпер проигнорировал предупреждение, забывшись в воспоминаниях. Он не прекращал спрашивать себя, как сумел выжить в тот день. Объяснения «такова воля аунов» должно было хватить, но какая-то часть Каль’ва хотела знать, что именно отогнало космодесантников. Воин хотел знать, что его судьба зависела от его навыков и его винтовки.
Второй сигнал вывел его из забытья — приближался конвой.
— Видеть и не действовать значит спать, — продекламировал он. — Действовать значит пылать жизнью. Во имя аунов мы разжигаем огонь.
Прошептав клятву битвы, Каль’ва активировал уцелевшие аппараты из эскадронов, размещенных им вокруг долины.
Паривший слева от него снайперский дрон дважды свистнул, запрашивая данные целей.
— Терпение, Двойка, — пробормотал воин огня, погладив обтекаемый корпус машины. — Скоро ты будешь убивать.
Каль’ва поработал регуляторами на пульте управления, задавая снайперским и стрелковым дронам координаты развертывания и траектории атак, после чего приказал троице щитовых аппаратов окружить его неплотным кольцом.
Пропищав подтверждение, машины ускользнули выполнять команды.
Оставив пульт на вершине холма, тау опустился на живот и пополз к насыпи, где лежала его винтовка.
Упершись щекой в приклад, снайпер включил прицел. Заглянув в него, Каль’ва впервые увидел врага своими глазами. Воин огня невольно был впечатлен тем, что конвой поддерживал боевой порядок даже при движении по столь пересеченной местности. Танки прикрывали бронетранспортеры спереди и сзади, по бокам колонны двигались шагоходы.
— Твердый, как земля, — начал он мантру стрельбы. — Текучий, как вода.
Протянув левую руку, тау погладил ствол винтовки.
— Легкий, как воздух.
Последний раз настроив прицел, Каль’ва включил подствольный целеуказатель.
— Жгучий, как огонь.
Снайпер закрыл глаза. Когда он открыл их вновь, ведущий боевой танк оказался у него на мушке. Используя целеуказатель, тау подсветил его, затем, поочередно, остальные машины в колонне.
На расстоянии чуть больше мили от Каль’ва тихо пробудился ракетный корабль «Небесный скат».
Он осторожно приподнялся со скалы на маневровых двигателях, сбросив осевший слой песка, и занял огневую позицию.
Корабль повернул пусковую установку, отслеживая метки снайпера. Одна за другой шесть самонаводящихся ракет полыхнули двигателями и устремились в воздух.
Каль’ва наблюдал за конвоем и ждал. Ракетам требовалось время и на то, чтобы достичь высоты захвата цели, и на то, чтобы бортовые устройства после этого вычислили оптимальную траекторию атаки.
Затем их ускорители отключатся, чтобы избежать обнаружения по энергетической сигнатуре, и снаряды камнем понесутся к земле. В самый последний момент двигатели запустятся вновь, и, пылая беспримесной яростью касты огня, стремительно направят ракеты в цель.
Снайпер активировал светофильтр прицела.
Первый снаряд, метнувшись из-за облаков, поразил ведущий танк в менее прочную кормовую броню.
Боеголовка детонировала при ударе и превратила боевую машину в смятую груду пылающего металла.
Вторая ракета, обогнув деревья на границе леса, поразила замыкающий танк в правую гусеницу.
От взрыва бронемашина перевернулась. Жестко приземлившись на крышу, танк раздавил башню; последовал шквал вторичных детонаций, растерзавших изнутри его беззащитное брюхо.
Остальная техника в колонне начала реагировать на происходящее. Машины панически рассредоточивались, два транспорта замерли. Из каждого выбежали по десять человек с оружием наготове, которые взяли командный БТР в защитное кольцо.
Третья ракета с ревом обрушилась с небес на столпе огня и ударила в крышу последнего боевого танка, уничтожив его башню и многоствольные орудия.
— Как вовремя, — усмехнулся Каль’ва. Жаркое пламя коснулось боекомплекта, и прогремел взрыв.
Девятерых гвардейцев, стоявших ближе всего к танку, разорвало на куски или изрешетило крупнокалиберными снарядами. Единственный выживший боец отделения опустился на колени с лицом, покрытым кровью и ошметками плоти.
Тау прошептал аксиому самосознания:
— Только беспечный воин позволит себе сгореть в собственном пламени.
Охваченные паникой пилоты двух шагоходов открыли огонь. Накрывая долину залпами, они в поисках отмщения раскалывали деревья и взрыхляли лесную подстилку.
Эта безумная стрельба прекратилась, когда в обоих «Часовых» врезались ракеты.
Изуродованные ноги машин простояли ещё мгновение, слабо подергиваясь, и рухнули.
Шестой и последний самонаводящийся снаряд ударил в командный транспорт, уничтожив лобовую часть корпуса и воспламенив кормовую. Дверцу люка выбило взрывом, и она отлетела от бронемашины, словно стреляная гильза.
Каль’ва безразлично наблюдал за тем, как горстка людей в мундирах наполовину выпрыгивают, наполовину выпадают из БТР. Двое солдат катались по земле, пытаясь сбить пламя, лизавшее их одежду.
Воин тау отыскал человеческого офицера, который размахивал оружием, и прочитал по его губам, что тот требует объяснений. Уцелевшие бойцы столпились вокруг командира, водя оружием во все стороны.
Пометив офицера целеуказателем, Каль’ва нажал на спуск.
Снайперский дрон выстрелил ещё до того, как кнопка вернулась в прежнее положение. Туловище офицера со вспышкой развалилось на куски, уничтоженное рельсовым дротиком. Какое-то мгновение гвардейцы не двигались, парализованные внезапным жутким зрелищем. Затем они начали стрелять, лихорадочно и недисциплинированно. Люди накрывали очередями склоны холма в безнадежной попытке покончить с кошмаром, в котором они оказались.
Игнорируя гвардейцев, тау сосредоточился на единственном уцелевшем транспорте. Двигатели БТР работали на холостом ходу, турель поворачивалась в поисках целей.
— Покажитесь, — выдохнул Каль’ва, борясь с желанием выскочить из укрытия и с боем прорваться внутрь боевой машины. Он уже зашел слишком далеко, чтобы погибнуть зря, но, возможно, повел себя опрометчиво. Возможно, ему стоило уничтожить цель одной из самонаводящихся ракет.
Нет. Он увидит жертву через прицел, посмотрит в чудовищные глаза космодесантника перед тем, как убить его. При этой мысли тау крепче сжал винтовку.
Несколько мгновений спустя он был вознагражден за терпение. Пандус транспортника откинулся, и по нему быстро спустились пять великанов в желтой броне. Рассредоточившись, они прикрыли всё сектора и начали оценивать ситуацию, оглядывая окрестности вдоль стволов громоздкого оружия.
Если бы Каль’ва не ненавидел этих воинов всеми фибрами своего существа, то мог бы восхититься ими. Там, где напуганные люди прятались за первые попавшиеся укрытия, космические десантники стояли на открытом месте, не страшась смерти и разрушений, окружавших их.
— Прекратить огонь! — рявкнул один из великанов. Паникующие солдаты не обратили на это внимания и продолжили стрелять.
На глазах снайпера один из космодесантников подошел к гвардейцам. Обхватив латной перчаткой ствол винтовки, гигант вырвал оружие из рук человека.
— Прекратить огонь! Не расходуйте боекомплект, иначе я потрачу свой на вас.
Столкнувшись с более явной угрозой, люди прекратили давить на спуск.
Каль’ва внимательно рассмотрел космодесантника. Судя по затейливым знакам различия и множеству пергаментных лент, украшающих наплечник, он был командиром отделения. Да, кивнул себе тау, этот умрет первым.
— Нас заманили сюда. Мы должны…
Получив приказ от снайпера, дроны атаковали. Пересекая траектории в смертоносном танце, они осыпали имперские силы ливнем фотонных гранат.
Гвардейцы попадали наземь с разорванными барабанными перепонками, крича от мучительной боли. Из глаз и ушей у бойцов текла кровь, они теряли рассудок от сенсорной перегрузки. Немногие успели зажать уши ладонями и крепко зажмуриться; большинство солдат не могли встать и бились в конвульсиях из-за отказов нервной системы.