Сердце Морка
В глубине джунглей мира Гарбакс стоял подернутый ржавчиной стальной истукан высотой с трехэтажный дом. Голова, похожая на бадью, была настолько неказиста, что любой из парней надорвал бы живот со смеху, не имей она такой физиономии. Отличал ее лик мрачный и суровый, преисполненный орочьей уверенности и мощи, такой, что приводил в трепет, предвещая хорошую трепку, ежели не посторонишься, а даже если и отступишь — то наваляет на посошок.
Возвышаясь подобно горе на отшибе Крепасти Грабскаба, он стоял, окруженный строительными лесами, в лагере, что ютился между выгребными ямами и Безум-городком, где обитали шизаны, а дальше простирались деревья да вонючая лесная грязь. Не самое подходящее место для божества, но строители не доверяли боссу Грабскабу, а тот не доверял им.
Истукан уставился вдаль поверх лачуг безумцев, словно выискивая взглядом идущие где-то сражения — если бы желающий обладал столь же острым взором, то он указал бы ему путь. Огромный и широкий, насколько можно себе представить, он будоражил душу каждого зеленокожего, взглянувшего на него. И для этого было самое время, ибо назревал Вааагх! Беспорядочно разросшийся орочий лагерь Крепости Грабскаба гудел от предвкушения. Главного меканика Уггрима тешило подобное воздействие истукана на орков, хоть ему и приходилось мириться с пускающими слюни шизанами, что днями и ночами таращились на него сквозь изгородь.
Но божество оставалось до сих пор незавершенным — и в этом заключалась проблема.
Стоянка ватаги мекаников из клана Красных Солнц была настолько маленькой и загроможденной таптуном и кучами запчастей, что их верстаки были оттеснены почти к самому забору. Всего здесь числилось трое механов. Силами лишь трех зеленокожих удалось построить аватару Морка — вот это была настоящая смекалка. Такая смекалка, с которой орк мог творить великие деяния, и Уггрим стремился к этому.
Грабскабу следовало убить Уггрима, когда представился случай.
Уггрим возглавлял команду мекаников: он был крупнее двух остальных, но до размеров старшака пока не дотягивал. Но он был на правильном пути, рос и креп, преисполненный большими амбициями — амбициями старшего механа. Этот факт босс Грабскаб отметил с недовольством. И все равно предпочел не лезть на рожон. Уггрим мог с легкостью припугнуть обычного орка, но вот босса? Возможно, правда заключалась в том, что он и не пытался. Ошибка, которую Грабскаб как раз-таки и совершил.
Также здесь присутствовал ворчливый и острый на язык Сникгоб — который, несмотря на свои жалобы, был рядом с Уггримом все это время — и, наконец, Бозгат. Самый маленький и поэтому нервозный, но с мозгами. Очень много орочьей «смекалочки» было у Бозгата. Некоторые считали — даже слишком.
День становился все жарче, а ватага пребывала в дурном расположении духа. Из раздутого нутра истукана, где трудился Бозгат, эхом доносилось лязганье. Сникгоб напялил маску и занимался сваркой брони. Уггрим ломал голову над чертежами на пару со своим верным помощником Фрикком. Гретчины, чьи плечи покрывали татуировки ватаги, сновали из стороны в сторону. В лагере смердело разогретым металлом и потом зеленокожих. Шипение горелки Сникгоба было громким, а ругань Бозгата — еще громче. Но им было далеко до уханья шизанов за изгородью, как и до гула тропических насекомых в тенистом подлеске.
Уггрим и Фрикк вполголоса обсуждали проблемы, тыча пальцем в тот или иной клочок бумаги и пытаясь понять, почему таптун не хочет работать.
— Бозгат виноват, — сказал меканик своему смазчику. — Движок слишком сложный. Ведь нельзя просто так взять и зажечь мини-солнце. Чем плоха старая добрая система впрыска на сквиговом масле?
Он оперся массивной челюстью на кулак, полностью погрузившись в размышления. Фрикк вдруг напрягся и прижал уши.
— Хозяин! — оповестил он Уггрима, дергая того за красную рубаху. — Хозяин, ворюги пожаловали!
Гитскал — главная «шестерка» босса Грабскаба Загребущего и вор-барон Западных лесов из клана Черепов Смерти — вразвалочку вступил в лагерь. От старшака веяло такой полнейшей беспечностью, что она заставляла механов и подчиненных им гретчинов проверять свои карманы до того, как он оказался поблизости. Из-за спины у него, крадучись, выскочила пара синерожих гретчинов, когда он прошел сквозь ворота и с вальяжным видом остановился. Гретчины Уггрима встали стеной перед ними, чтобы удостовериться, что те ничего не сопрут.
Гитскал уцепился пальцами за ремень и нахмурился, осмотрев истукана с ног до головы.
— Божечки! — воскликнул он. — Сквиггонт меня раздери! Еще не закончил, Уггрим? Не пойдет. О, нет, так совсем не пойдет.
Меканику Гитскал казался сущим клоуном. Кончики его длинных клыков покрывало золото, но что-то в нем вызывало сомнения, словно оно нажито неправедным путем. В этом было толика правды — Черепа Смерти прослыли ворами, а значит — и злато краденое. Морда старшака была раскрашена синим — на удачу. Как и руки. Как и щегольской гребень из волосяных сквигов. Как и покрытая грязью рубаха. Как и наплечники с набрюшником. Как и спинная часть нагрудника с грубо намалеванным рогатым черепом парней Грабскаба из клана Черепов Смерти. По сути, единственной не-синей частью гардероба были разрозненные участки ободранной кожи, где господствовала орочья зелень, и глаза. Тлеющие угольки, как и у любого другого орка, но с хитрой поволокой. Они напоминали глаза гретчина — крошечные и плутоватые. Глаза Черепа Смерти.
— Это что за хреновина? — поинтересовался Гитскал, указав на правую руку таптуна, длинный составной манипулятор со всякими штуковинами, оканчивающийся фокусирующим модулем, похожим на трезубец.
— «Хватала-бросала». Поднимает и швыряет всякое, — ответил Уггрим, изображая рукой принцип действия. Он скрестил руки на груди. — Смертоносная штукенция. Внутри корпуса — крутейшая энергосистема, от которой она запитана. Очень продвинутая, очень мощная. Навароченная.
— И она не готова?
— Сложности, — кратко ответил Уггрим.
— И вот здесь ты знатно просчитался! — сказал Гитскал, указав длинным пальцем на Уггрима. — Пушки нам подавай! Какой прок от метательных штук? Пушки, понимаешь? Бах-бах. Не нужно наворотов, слышишь? Фуфло это. Грабскабу нужна рабочая машина и в срок.
— И пушки есть, — произнес тот, указывая на мега-пушку и сверх-стрелялу на другой руке таптуна. — И смертаглаз имеется, — он мотнул головой на вытаращенное левое око истукана.
— Бросала и смертаглаз — это не то, надо такое, чтоб шандарахнуло как следует, ясно? И обязательно рабочее.
Уггрим зарычал. Сотрудничество с Черепами Смерти сидело у него в печенках. Злые Солнца — его клан — были плохи, ибо в движках они смыслили, но Черепа Смерти были куда хуже. Им казалось, что у них имеются задатки механов, поэтому давали свои «дельные» советы даже тогда, когда в этом не было нужды. По мнению Уггрима, подобное качество могло соревноваться только с их вороватостью. О том, что они те еще плуты, он был наслышан, но не мог себе и представить, что все обстоит хуже некуда.
— Если бы вы, синемордые засранцы, перестали тянуть все, что плохо лежит, я б давным-давно все закончил.
— Нехорошо так, — фыркнул Гитскал. — За слова и ответить можно.
Произнося это, старшак оглянулся по сторонам лагеря, оценивая ситуацию.
— Назови время — я тут как тут, — ответил Уггрим. Он взял в руки самый увесистый гаечный ключ и со всех сил шмякнул им по верстаку, заставив гретчинов съежиться от страха. — Хоть разомнусь маленько.
Гитскал шагнул к Уггриму, став лицом к лицу с ним. Два орка уставились друг на друга, выпятив грудь вперед. Хоть Уггрим и был мекаником, но в размерах не уступал противнику. Назревала драка. Желваки на мордах ходили ходуном, а ноздри широко раздувались. Губы раздвинулись, обнажив острые клыки во всю длину. Из груди доносился глухой рокот. Фрикк спрятался за рабочим столом.
Внутри таптуна раздался приглушенный хлопок. Облако черного дыма просочилось из бокового люка.
— Жованы пестец! — разразился бранью Бозгат, вывалившись из истукана — лицо механа было в полосках копоти. Его ручной шизан, Болтун, следовал за ним, бормоча невразумительную чушь. Бозгат встал на ноги, громко кашлянул и сплюнул на землю.
— Не работает. Едрить-колотить! ОНО. НЕ. РАБОТАЕТ!
Он швырнул маленький механизм оземь и свирепо уставился на него, словно готовясь разломать на мелкие кусочки. Вместо этого, он поднял агрегат, положил на свой верстак и озадаченно его осмотрел. Орк сел и взялся за отвертку. Затем он обратил внимание на Гитскала, заметив агрессивное поведение его начальника и старшака «синяков».
— А что происходит? — осторожно спросил Бозгат.
— Божечки, растопчи меня гаргант! — расслабившись, произнес Гитскал. Он самодовольно ухмыльнулся, осмотрев перепачканного копотью меканика с ног до макушки, и покачал головой. — Что за жалкое зрелище!
Фрикк выдохнул и напялил фуражку обратно — драки не предвидится.
Уггрим зарычал, когда старшак тыкнул его в грудь, но никак на это не среагировал.
— Я тебя умоляю! Драться с чудилой? Да ты совсем хиляк! Не, даже руки марать не хочется, — Гитскал фыркнул и повернулся, высматривая, чем можно было поживиться. — Дело в том, что босс Грабскаб недоволен — он ждал результатов еще на прошлой неделе. А выходит вот что — их до сих пор нет, так? Поэтому твое жалованье снова урезается.
— Вы не посмее… — пролопотал Фрикк, но Уггрим отвесил ему затрещину.
— Эй, эй, эй, сопля! Ты думай, кому перечишь! К тому же, — произнес старшак с неприятной ухмылкой, — я тут не при делах, сморчок. Грабскаб может и хочет делать так, как ему заблагорассудится. Он тут главный, не ты и не твой хозяин. Ведь проблема не только в твоей нерасторопности, Уггрим, а еще в том, что твои замыслы выходят далеко за пределы обязанностей. И тебе, вероятно, стоит над этим покумекать.
Взгляд вороватых глаз Гитскала остановился на механизме Бозгата. Низкорослый механ инстинктивно прижал его к груди.