А Виктор? Что же он? Он так ничего и не понял. Сначала он был рад, что ему не попало за драку, синяк и несостоявшийся побег. А потом он сам ругал себя: Москвы не увидел и тут никому нет дела до него.
САМОЕ СТРАШНОЕ
11 декабря 1981 года всю страну облетело сообщение Центрального радио:
«Сегодня, — говорилось в сообщении, — в районе озера Байкал опустилась машина неизвестной конструкции. В кабине обнаружен окоченевший мальчик и щенок Мальчик одет в летний костюм устаревшего покроя. Оба. мальчик и щенок, не подают признаков жизни. Они доставлены в медицинский институт имени Бахметьева».
Со всех концов советского государства в Иркутск понеслись тысячи телеграмм. Кто он. этот мальчик? Как очутился он в машине с единственным четвероногим спутником — щенком? Откуда, из каких миров прилетела эта таинственная машина? Эти вопросы занимали людей всех стран. Видеотелефон института не освобождался ни на минуту. Люди предлагали свою помощь, свои знания, все, чтобы спасти мальчика. В адрес института поступали радиограммы из всех стран мира. Специальными атомолетами в Иркутск вылетели на консилиум знаменитые ученые Китая и Чехословакии.
В день, когда било назначено размораживание, миллионы люден собрались у своих телевизоров. На экране они увидели операционную. Посредине светлого зала с блестящими, рассеченными на квадраты стенами, на высоком столе возвышался купол какого-то прибора, похожего на аквариум. Под этим стеклянным куполом неподвижно лежал мальчик. Это был Пузырек. Но сейчас задорный курносый нос его похудел и заострился, лицо побледнело. Толстый резиновый шлем, сплошь утыканный иглами металлических контактов, был надвинут на самый лоб. Пузырек не дышал. Мохнатый иней покрывал многочисленные трубки и приборы, находившиеся за стеклом. Там царил холод. Тишина и покой окружали маленького путешественника.
Но вот бесшумно раскрылись высокие двери. и пропустили в зал врачей.
В тот же миг засветились квадраты стен — экраны множества телевизоров — по ним побежали смутные тени. Они становились все ярче. ярче, и вот в каждом квадрате проступили четкие изображения людей — зарубежных врачей. Оставаясь дома, за тысячи и тысячи километров от Иркутска, они могли одновременно присутствовать здесь на операции и давать советы.
Самые опытные, самые знающие специалисты всего мира «собрались» и операционной. Ведь сегодня первый опыт, когда размораживанию должен подвергнуться человек. Это была единственная возможность спасения мальчика.
Всемирная телевизионная сеть связывала между собой самые отдаленные уголки земли. Вот и сейчас, слева на экране расположился известный американский доктор с пустой трубкой в зубах. Он недавно написал книжку о вреде курения и сам бросил курить, но расстаться с трубкой не мог никак. А справа, закрывая собой полстены. высилась добродушная фигура профессора из Южной Африки Его черное лицо и курчавые волосы резко оттенялись белоснежным костюмом. Дальше виднелись лица и фигуры французских и марроканских, египетских и английских врачей. Всех тех, кто не успел прилететь в Иркутск.
Вошедшие в зал молча поклонились. Также молча, кивком головы поздоровались люди на экранах. Не делая лишних движений, врачи встали вокруг стола. Русский профессор с ассистентами и двое его коллег из Китая и Чехословакии.
— Кислород! — скомандовал советский ученый, и стрелка одного из приборов пришла в движение.
— Уонь-ту, — произнес доктор из Китая. Это слово обозначало: «Температуру!»
Управление сложными приборами велось из другого помещения. В зале были сосредоточены только приборы для контроля и микрофоны, по которым передавались команды ученых.
Размораживание началось!
Медленно, медленно поднималась температура, и также медленно оттаивали замерзшие клетки. Десятки сложнейших приборов внимательно следили за всеми изменениями в организме мальчика. Но главный… главный прибор — энцефалограф, регистрирующий работу мозга, молчал. К экранам этого сложного, и громоздкого, совсем нового прибора чаще всего обращались взгляды ученых. Но…
Шло время — час, другой, третий. Вот стрелка больших часов обошла полный круг и снова остановилась не десяти. Уже двенадцать часов длилась удивительная операция. Двенадцать часов подряд врачи, не отрываясь, следили за приборами.
Все это время в большом зале было так тихо, что могло показаться, будто он пуст. Чуть слышно булькая, равномерно постукивал прибор — «искусственное сердце». Но энцефалограф молчал.
В двенадцать часов ночи пришла первая победа: на экране вспыхнула слабая искорка…
Пузырек сделал самостоятельный вдох. Вдох, выдох. вдох, выдох. В последних известиях передали: «Мальчик начал дышать!» Далекие, совсем незнакомые люди пожимали друг другу руки и спрашивали: «Вы слышали? Он начал дышать самостоятельно…» В зале совещались: за многие тысячи километров радиоволны приносили в операционную советы и указания зарубежных врачей.
Борьба за жизнь мальчика продолжалась уже больше суток. Но отдохнуть врачам не удавалось. Смерть не отступала. Светлая звездочка на экране энцефалографа постепенно бледнела. Неужели наука не в силах остановить страшного угасания?
В шесть часов утра, вместе с утренним выпуском последних известий снова был передан бюллетень о состоянии здоровья мальчика. Борьба продолжалась. На специальной волне передачи из института имени Бахметьева следовали через каждые два часа. И трудно было найти человека в стране, который не следил бы за ними.
Экран большого прибора светился чуть мерцающей звездочкой. Прошел еще один день.
НА АЭРОДРОМЕ
Именно в этот день на ленинградском аэродроме приземлилась знакомая уже нам остроносая машина. Из нее вышел высокий молодой человек в летном комбинезоне и двое совсем, совсем сонных мальчиков. Это были Дмитрий Анатольевич и ребята.
Проект Володи был приведен в исполнение. «Мечта» приземлилась в точно назначенное время. И вот теперь путешественники в Ленинграде, в 1981 году.
Если бы мальчики так не устали, они, конечно, обязательно задержались бы на аэродроме. Сколько новых удивительных машин стояло на летном поле. Ионолеты, совершающие кругосветные рейсы, атомолеты, подготовленные к старту в космос, пузатые, многоступенчатые транспортные ракеты, курсирующие между Землей и конечной станцией «Землей-2» — новым искусственным спутником, а рядом чуть заметные среди гигантов, маленькие воздушные мотоциклы.
Увы! Ребята так утомились, что спали на ходу. И как же потом ругал себя реактивщик…
В помещении аэровокзала никого не оказалось. Однако совсем рядом слышались приглушенные голоса людей. Дмитрий Анатольевич усадил ребят на диван, а сам толкнул соседнюю дверь. Створка плавно отъехала в сторону. Группа людей замерла у большого экрана. Говорил Иркутск, институт имени Бахметьева.
«…расчетам, сегодня должен произойти решающий сдвиг в первом опыте размораживания человека». — Начала передачи Дмитрий Анатольевич не слышал, но сообщение заинтересовало его.
Диктор продолжал: «Мальчик из изолированной среды перенесен в атмосферу. Наша телевизионная камера установлена в операционном зале, который будет включен через одну минуту».
Зал включили без предупреждения. Прямо перед собой Дмитрий Анатольевич увидел ребенка лет восьми. Цветное, объемное изображение было таким отчетливым. что. казалось, протяни руку — и дотронешься до бледных с темной россыпью веснушек щек мальчика. Он слабо дышал. Дмитрий Анатольевич вгляделся внимательней, кого напоминала ему эта фигурка? Но вот изображение увеличилось. Теперь весь экран занимала голова мальчика.
— Это Пузырек! — инженер не верил глазам.
Не отрываясь, глядел он, как у подбородка на тонкой мальчишеской шее забилась жилка. Это здоровый организм Пузырька перешел в наступление. Теперь он уже не только сопротивлялся смерти, а сам гнал ее прочь…
Щелкнул переключатель. Зрители увидели один из экранов большого прибора. Уже не одна, — две, три… десять звездочек вспыхнуло на нем. И с каждой секундой их становилось все больше. Мозг оживал!
Телеобъектив скользнул к другому экрану. Что это?.. Серые расплывчатые облака клубились по стеклу. Они принимали самые бесформенные очертания. «Может быть, испортился телевизор?» — испугался Дмитрий Анатольевич. Но нет, медленно, медленно, как на фотопластинке, проступили смутные очертания озера, над которым стремительно летела белая модель самолета. Потом из воды вылез водолаз, и к нему подошли трое мальчишек со щенком…
Инженер недоумевал: что это? Неужели кинооператор сумел заснять всю историю его знакомства с ребятами? Где же прятался он? А на экране разворачивались и другие события того далекого дня. Вот лагерь, отлет «Мечты», и в ней пробравшиеся тайком мальчишки…
Теперь весь Советский Союз, весь мир познакомился с приключениями ребят. И только теперь Дмитрий Анатольевич понял, как и почему улетела «Мечта» со стройки Красноярской ГЭС.
Голос диктора продолжал:
«Мы передавали изображение, снятое с экрана большого энцефалографа. Этот новейший прибор позволяет превращать мысли человека в видимое изображение. Прибор зарегистрировал, что к размороженному мальчику вернулось сознание».
И снова на экране появился Пузырек. Но теперь щеки его порозовели, пухлые губы полуоткрылись. Задорный курносый нос Коли снова пополнел, и на нем пропали веснушки. Мальчуган мирно спал.
— Ко-оля!!! — раздался вдруг отчаянный крик. Люди и инженер повернулись. С порога, широко открыв глаза. Володя с ужасом смотрел на экран. Не слыхав всей передачи. Володя только что проснулся и заглянул в комнату. И вдруг на экране телевизора узнал в нет подвижно лежавшем мальчике своего брата…
ПУЗЫРЕК ВОЗВРАЩАЕТСЯ
«Внимание! Внимание! Говорит Бюро управления погодой! Передаем предупреждение!» Голос диктора сменился звонкой мелодией. Володя открыл глаза.
Широкое с особым сверхпрозрачным стеклом окно казалось распахнутым. Комната была полна солнцем.