В отличие от драмы Софокла «Царь Эдип»[578], воспроизведение хирамической легенды в Ритуале масонства не сопровождается хором. Роль хора здесь играют слова Достопочтенного Мастера, в которых посвящаемому объясняется значение различных стадий действа в повседневной и совершенно немифологичной манере. Таков стиль поздних легенд, в которых вечные темы мифологии дожили вплоть до сего дня. Но даже сегодня мы способны ощутить энергию и дыхание древнего мифа о чужестранце под маской теистической риторики и сухой протестантской дидактики.
В этой связи будет интересно заметить, что комбинация двух тем (жертвоприношения чужестранца и Слова) является общим местом в гностических текстах. Так, в «Драгоценности», раннем мандейском тексте, читаем: «Руха, демоническая мать Планет и Планетарных Демонов… изрекла: “Мыубьем Чужестранца… Мы запугаем тех, кто его сопровождает… чтобы у него не осталось доли в этом мире. Весь дом будет только нашим”». Затем далее в том же тексте: «Адам почувствовал любовь к Чужому Человеку, чья речь… отчуждена от мира». И, наконец, в гностическом Евангелии Истины: «[Когда появился Чужестранец,] появилось Слово, Слово, которое находится в сердцах тех, кто его произносит…»[579]. В хирамической легенде Слово не только исходит от чужестранца, но оно само является чужестранцем, как Слово Мастера Масона является Мастером Масоном. Следовательно, с гностической точки зрения чужестранец должен быть принесен в жертву для того, чтобы никогда снова не могло вернуться то состояние, которое имелось до творения, и то, что было сотворено, не могло возвратиться к первоначальному состоянию «чистого имени» и чистого Божественного Света. Именно об этом, на самом деле, и говорит масонская легенда, именно это воспроизводится в масонском обряде посвящения. Ибо Хирам убит, Слово остается недобытым и живет лишь в виде своего варварского субститута как голое напоминание об утрате.
Наконец, чрезвычайно значим тот факт, что Хирам, как в легенде, так и в Библии, был сыном вдовы [А(Ш), В(Ш)]: «сын вдовы» является наиболее широко распространенным прозвищем масона, которым рабочие масоны пользовались задолго до. того, как спекулятивные начали свое победное шествие по Британии в начале 18-го столетия. На основании материала, который нам предоставляет сравнительная мифология, можно предположить, что это обстоятельство, с одной стороны, является отличительной чертой, которая делает человека героем мифа наряду с такими его качествами, как происхождение из чужой страны и т. п. С другой же стороны, оно неразрывно связано с типичной для мифологии проблемой знания. Возможное мифологическое допущение состоит в том, что сын вдовы — это человек, который не знает своего отца [Т(14)нА(Ш)], чей отец умер, когда он был маленьким ребенком[580]. Кроме того, сыновья вдовы, наряду с близнецами, младшими сыновьями, сиротами и незаконнорожденными, составляют контингент возможных кандидатов на то, чтобы стать жертвой, а тем самым — на роль мифологического героя. Хирам масонской легенды, в силу того, что является одновременно чужестранцем и сыном вдовы, мастером по металлу и строителем, мирянином и священником, воплощает в себе это единство многих противоположностей. Этим и предрешается то, что на него и именно на него возложена задача быть первым и последним знающим Слово[581], неизвестное даже царю Соломону, из которого масонская традиция производит Великого Мастера израильских масонов.
Суммируя основные пункты этого построенного по большей части на догадках компаративистского раздела, можно сделать следующие общие предположения относительно смысла и сущности масонской легенды в ее отношении к ритуалу:
1. Масоны, совершая Ритуал Мастера Масона, субъективно осознают его как обряд посвящения, но не «вспоминают» в нем ритуала Закладки Здания, который как бы спонтанно совершается по ходу воспроизведения легенды о смерти Хирама.
2. Это может вести к намного более широкой гипотезе в сфере мифологии. Любой миф или ритуал (поскольку в них обоих присутствует одна и та же тема) могут существовать одновременно в виде сюжета в тексте, или последовательности действий и событий в обычном человеческом поведении, в ситуации, когда отсутствует какое-либо субъективное осознание их как мифа или ритуала. Тогда становится возможным рассматривать многие события, действия и индивидуальные состояния сознания как несознательное, спонтанное воспроизведение какого-либо ритуала или мифа.
3. Перед нами двойная мифологическая ситуация — когда один ритуал включен в другой как объективное в субъективном, или, более обобщенно, когда сюжет или событие, не осознающие себя как миф или ритуал, являются мифом или ритуалом, если посмотреть на них с точки зрения мифолога, — что требует третьей позиции. На этой позиции находится то (тот), что (кто) либо является знанием, либо знает о том, что кажущееся чем-то одним на самом деле является чем-то другим (или это другое в себе содержит). Таким образом, то, что спонтанно случилось с Хирамом, на самом деле является утраченной памятью о ритуале жертвоприношения при закладке здания. То, что кажется обычным убийством, является актом жертвоприношения, простой злодей — приносящим жертву жрецом, а человек, убитый по какой-то, не связанной с жертвоприношением, причине, оказывается принесенным в жертву. Слово Мастера Масона как тема соотносится как с ритуалом посвящения (имеющим рамки и мотивацию стержневого сюжета нашей легенды), так и с целой группой обрядов, связанных с «Жертвоприношением при строительстве» (также ритуалов), по структуре сюжета и последовательности элементов. [Эти темы Т(1),(2),(3),(4), в свою очередь, вступают в отношения друг с другом, что и составляет «мифологическое пространство» этого второго, внутреннего ритуала масонства.]
Этой тройственностью композиции масонской легенды — субъективность ритуала посвящения, объективность ритуала жертвоприношения при закладке здания и знание Слова, которое знает субъективное в объективном, — определяется гностический характер масонской философии и ее центральный элемент, концепция двойной истины. С точки зрения этой концепции не только миф или ритуал масонства, но масонство в целом следует понимать как феномен, являющийся чем-то одним для самого себя и чем-то совершенно иным для тех, кто знает его объективный смысл. В приведенной ниже схеме стержневой сюжет убийства Мастера Строителя Хирама сведен к своим основным элементам и соотнесен с несколькими другими легендами, имеющими тот же стержневой сюжет (см. схемы в конце книги).
1. Человеческое жертвоприношение (жертвоприношение при закладке здания).
2. Принесение в жертву перворожденных младенцев мужского пола перед закладкой фундамента здания.
3. Смерть (или убийство) на месте строительства.
4. Смерть (или убийство) строителя (или основателя) на месте строительства [?].
5. Смерть и воскресение священной личности (бога и т. п.).
6. Расчленение (или разложение) мертвого тела.
7. Восстановление тела (как воскресение).
8. Погребение: могила как вход в преисподнюю (где основными стихиями являются земля и огонь).
9. Повторное погребение [?].
10. Слово.
11. Молчание (жертвы).
12. Невинность (незнание о Ритуале).
13. Принесение в жертву чужестранцев.
14. Человек не знает (или не узнает) своего отца.
15. Человеческое жертвоприношение как преступление (убийство), смерть от несчастного случая или самоубийство.
A. Стержневой сюжет масонской легенды:
(I) Мастер Строитель Хирам,
(II) Мастер (т. е. священник) Ложи,
(III) сын вдовы, когда
(IV) Храм был почти достроен,
(V) был убит на месте строительства, потому что
(VI) он не раскрыл (т. е. сохранил молчание)
(VII) Слово злодеям.
(VIII) Его тело было спрятано («захоронено» первый раз), затем найдено и
(IX) «повторно захоронено» (второй раз) с
(X) веткой акации. После этого
(XI) была обнаружена «замена» Слова,
(XII) тело было расчленено, затем
(XIII) составлено снова и
(XIV) похоронено должным образом (третий раз).
(XV) Убийцы были казнены.
Б. Стержневой сюжет библейского повествования
(I) Хирам, медных дел мастер,
(II) работающий в храмах Мелькарта в Тире,
(III) сын вдовы,
(IV) когда было завершено строительство Соломонова Храма,
(V) отлил две колонны для его паперти.
B. Некоторые элементы мифологии и культа Мелькарта:
(I) Мелькарт, основатель (строитель) Тира,
(II) воздвигший две колонны в своем святилище (как священник?),
(III) бог города Тира,
(IV) был искалечен
(V) и убит.
(VI) Его жена сожгла его тело на погребальном костре,
(VII) похоронила его
(VIII) и отомстила за его смерть, убив и расчленив тело его убийцы.
(IX) Каждый год его убивают, после чего он воскресает.
(X) После смерти он становится царем (богом) преисподней и
(XI) «Хозяином Печи».
(XII) Жертвоприношение перворожденных младенцев мужского пола при закладке храмов и крепостей было центральной чертой его культа.
Г. Некоторые моменты стержневого сюжета легенды о Ромуле и Реме.
(I) Ромул, основатель (строитель) Рима,
(II) первосвященник и
(III) бог города Рима,
(IV) убил своего брата-близнеца на стройплощадке[582].
(V) Он был убит,
(VI) а его тело расчленено патрициями.
Д. Принесение в жертву при закладке дворца воинов в Китае 12-го в. до н. э.
Е. Стержневой сюжет японской легенды:
(I) Мост раз за разом сносится разливом реки.
(II) Знающий человек утверждает, что необходимо совершить человеческое жертвоприношение, и рекомендует…