Подсобница Зимкова! То-то ему голос показался знакомым. Вздорная тётка, вечно по всяким мелочам суматошится. Мужа своего, токаря, уж на что тюлень, и то до белого каления доводит.
— Какие такие голые пятки? — сдерживаясь, чтобы не раздражаться, спросил Семён Никанорович. — Ты, Зимкова, говори пореже. И не так зычно, а то… трубка не лопнула бы. Объясни толком, что случилось.
— А то случилось, — на той же высокой ноте кричала Зимкова, — что над ребятами верховодить не в вашей ком-пе-тен-ции!
— Вот что, Лариса Ивановна, — вспомнив имя-отчество, сурово сказал председатель, — приходи-ка ты в обед в завком! Буду ждать. — И положил трубку.
Шуму в завкоме приключилось немало, когда ворвалась туда в обеденный перерыв Зимкова. Всех остальных посетителей пришлось попросить обождать. Девушка-секретарь только глазами хлопала.
— Доченька моя пришла вся уставшая да замызганная, варежки, ноги — вдрызг! — бурно возмущалась Зимкова. — Говорит: «Вот какое важное задание дали нам с вашего заводу! И чтобы в срок», — говорит. А одна у них там даже травму получила!
— Разве у тебя дочка в девятом или в десятом классе? — потирая виски — голова вдруг заболела, — спросил Семён Никанорович. — Ни о каких происшествиях мне мастер по производственному обучению не говорил.
— При чём тут девятый — десятый? — завопила Зимкова. — Второй класс, малолетки, уж до них добрались!
Девушка-секретарь захихикала:
— Какое же важное задание от завода второму классу?
— Какое? А снег убрать по всему главному скверу! — заявила Зимкова.
— Сроду такого распоряжения не было, — с недоумением сказал председатель. — Что-то напутала твоя девчонка. Или просто наврала.
— Наврала?! — Зимкова через стол наклонилась к председателю. — Какое же наврала, когда вся намокшая?
— До голых пяток, значит? Наконец-то я разобрался в этих пятках! Сейчас выясним, кто от имени завода посылал такую малолетнюю публику на уборку снега. — Председатель взялся за телефонную трубку.
Он позвонил в школу. Директор вызвал к себе Тамару Георгиевну: в школе был один второй класс. А та уже знала, что её ученики разгребали дорожки в сквере.
Ещё бы не знать, когда Танька-растеряшка, как прозвали её ребята, хвасталась:
— Работали как большие! Мы! А вы-то и нет!
Октябрята из других звёздочек с завистью смотрели на повязку на Ирининой руке.
Тамара Георгиевна даже похвалила ребят:
— Молодцы, что потрудились! Работа на свежем воздухе очень полезна.
Но оказывается, напрасно она благодушествовала…
Приятное фиаско
Мороз был изрядный, градусов восемнадцать. Солнце, синее яркое небо. И полное безветрие. Ветки, даже самые тонкие, одетые сверкающим инеем, словно боялись шелохнуться, чтобы не потревожить свой нарядный убор. В каждой сосульке горели разноцветные огоньки. Снег искрился и скрипел под ногами.
Выйдя из дому с лопатой на плече, Костя зажмурился: снопы света брызнули ему в лицо. Красотища какая! Но придут ли ребята, не побоятся озябнуть?
Мама сказала, когда он уходил:
— Смотри, поморозишь своих октябряток! Будет тебе от родителей.
— Может, и не придётся морозиться… — Папа загадочно улыбнулся.
Словам этим Костя не придал значения. Только потом их понял.
Ещё издали до Кости долетели весёлые крики, смех. Он повернул за угол. Глазам его открылся сквер. Но что это?
Заваленный снегом сквер был пустынен все эти дни. А сейчас за решёткой сновала толпа ребят. Кто лепит снежную бабу, кто катается на санках с небольшой горки, кто просто носится по широким дорожкам. Да, по дорожкам! Костя даже заморгал: не мерещится ли ему? Но нет…
Весь сквер был пересечён отлично расчищенными дорожками. От каждого входа тянулся ровный путь. Дороги сходились, пересекались. А у входов торчали столбики с прибитыми к ним фанерками. На фанерках надписи.
Костя подбежал.
Вот красной, как у них, краской намалёвано:
«Здесь работали ученики девятого класса. Привет!»
А вот зелёной краской:
«Здесь потрудились комсомольцы второго цеха, поддержали почин школьников!»
Ещё были две или три дощечки, но прочесть их Костя не успел. Кто-то дёрнул его за карман пальто. Взволнованный, с хрипотцой голос Тольки Акимова:
— Ко-остя! Это чего такое, а?
Рядом с Толькой топтался недоумевающий Слава Курков.
А вот и Таня. Волочит свою лопатку, кричит на бегу:
— Меня мама не хотела пускать — ещё, говорит, наработаешься. О-ой! Какой красивый стал сквер!
Ира и Алла появились не с улицы, они чинно вышли из самого сквера. Лопаток у них при себе не было.
— Мы ещё утром знали, что всё сделано, — сообщила Алла.
Ира вежливо поздоровалась:
— Здравствуйте, Костя. Да, мы ещё утром узнали, что всё расчищено. Бабушка Аллы ходила через сквер в магазин, рассказала Алле, Алла мне. Мы не могли вас предупредить, адреса вашего не знаем. Здравствуйте, Тамара Георгиевна! Вы тоже пришли погулять при такой прекрасной погоде?
— Здравствуйте, Тамара Георгиевна! — вразнобой сказали Алла, Толька Акимов и Мухин, откуда-то вдруг возникший. Слава Курков шевельнул губами, — видно, шёпотом поздоровался.
Вслед за ребятами Костя повторил:
— Здравствуйте, Тамара Георгиевна.
Лицо учительницы сияло улыбкой:
— Здравствуйте! Здравствуйте! Я вижу, что вас опередили. Каким чудесным стал сквер! Дёмин, ты… — Она рассмеялась. — Ты потерпел фиаско.
— Как это — фиаско? — не понял Костя.
— Не слышал такого слова? Фиаско — это значит неудача, провал. Но у вас очень-очень приятное фиаско. Поздравляю!
— Можно, мы ещё немножко погуляем? — спросила Ира.
— Пожалуйста! Но как озябнете — домой! Договорились? — Тамара Георгиевна ещё раз всем улыбнулась, помахала на прощанье рукой и ушла в своих высоких сапожках на меху, в меховой шапочке. И даже спина у неё была очень довольная — Костя это отчётливо видел.
— Фиаско ещё какое-то придумала, — пробурчал Толька. — Что же мы — так и разойдёмся?
— Для чего я от матери вырвалась? — плаксиво пожаловалась Таня.
Ребятам явно не хотелось расходиться. Костя почувствовал, что ему это приятно. Он оглядел ребят:
— А чем мы можем сейчас заняться? Может, снежную бабу слепим?
— Звёздочки собираются у кого-нибудь дома, — сказала Ира. — И что-нибудь делают. Я бы пригласила нас всех к себе. Но сегодня воскресенье, мама и папа дома. И может быть, к ним придут гости…
Костю насмешило Ирино «нас всех», а не «вас всех». Но никто из ребят даже не улыбнулся, у всех были озабоченные лица.
«Ко мне тоже сегодня не стоит, — подумал он. — Папа, наверно, читает, надо же и родителям в спокойствии посидеть».
— Не стоит, ребята, к кому-нибудь идти в выходной. И школа закрыта. В другой раз соберёмся.
— Ко мне можно! — объявил Мухин. — У меня никого дома нету.
— Куда ж все пропали? — спросила Таня.
— А уехали. К тётке. На день рожденья.
— Ты из-за сбора остался? — спросил Костя.
— Я бы всё равно не поехал. Мне лень.
Все ребята удивились.
— На день рожденья лень? — вырвалось у Славы.
— Ну ты даёшь, Серёжка! — воскликнул Толька.
Алла пропела из «Песенки крокодила Гены»:
— К сожаленью, день рожденья только раз в году!
— А чего там делать-то? Взрослые одни. И сиди. Даже подремать не дадут, скажут: «Как не стыдно, в гости спать пришёл!» — равнодушно сказал Мухин.
Ребята расхохотались.
— А тебе не попадёт, что в отсутствие родителей к тебе целая орава заявится? — спросил Костя.
Мухин пожал плечами:
— А от кого мне может попасть? От мамы — ни в жисть. Папа всегда — как мама скажет. Нонка если чего разбушуется. А мне-то что? Я ей подчиняться не обязан.
— Кто это — Нонна? — спросил Костя.
— Сестра его старшая, — объяснила Ира.
— На парикмахершу учится, — добавила Таня. И запрыгала, колотя валенок об валенок. — Пошли скорей! Холодно стоять.
Поколебавшись, Костя согласился:
— Ладно. Веди, Серёжа, к себе.
«Домашние тимуровцы»
Поведение Мухина забавляло Костю. Толстый мальчишка суетился неповоротливо, усаживал ребят на диван и стулья, а вид важный, изображает гостеприимного хозяина. Даже сонливость его покинула.
— Чаю хотите? — предложил Мухин. — А телевизор включить?
— Включи! Включи! — Таня захлопала в ладоши.
— Никаких телевизоров! — строго сказал Костя. — Сергей, садись! Мы к тебе не в гости пришли, а по делу.
Мухин плюхнулся на диван возле девочек.
— Вы что любите делать? — спросил Костя. — Хоть какой-то план работы надо нам…
— Я люблю слушать истории! — заявила Алла. — Про всякие страшные случаи.
— Случаёв бывает много, — живо подхватила Таня, сделав ударение на «ёв». — Вчера наша кошка угодила головой в ведро. Да, да! И чуть там не утопла.
— В помойном ведре? — Слава вздохнул. — Бедная!
— Таня, о каких ты глупостях рассказываешь, — недовольно сказала Ира. — А когда мы будем альбом клеить?
— Не утонула, и хорошо, — прогудела Алла. — И не страшная совсем история.
— Выскочить успела, — закивала Таня. — Она на табуретке сидела и глядела в воду, как в зеркало, мама как раз пол мыла, и ведро стояло полное. И она, кошка наша, как-то шмыг в воду!
— Шмыг! — захохотал Толька. — Ты, часом, кошку не спутала с мышкой? Потеряла кошку, ты же всё теряешь, а нашла мышку… в помойном ведре!
Таня погрозила Акимову кулаком:
— Дразнила глупая!
— Крысы и в самом деле в зеркало смотрятся, — задумчиво проговорила Алла. — Я знаю случай, немножко страшный…
В комнате было очень тепло, все раскраснелись с мороза. Вдобавок Костя сидел близко от кафельной печки, ему стало жарко. Он провёл рукой по лбу:
— Хватит вам глупости болтать. Мы…
Скрипнув, осторожно приоткрылась дверь. В комнату проскользнули две девочки, одна лет восьми, другая не больше трёх. Обе встали у самой двери, прижавшись спиной к стене.