ций снимков преступник не выходил на охоту гораздо дольше.
Почему он остановился? Было два возможных объяснения. Либо изменился modus operandi преступника, либо серийный убийца все-таки смог оставить свое занятие. Вторая вероятность была намного слабее.
На межкомнатной перегородке офиса напротив рабочего места Квон Ирён разместил снимки с мест преступлений. Там же были прикреплены фотографии, сделанные во время аутопсии: отделенные мягкие покровы, обнаженные внутренние органы. Такие же фотографии были сохранены и на мониторе офисного компьютера. Изо дня в день Квон Ирён часами изучал положение трупов на месте преступления, следы крови и прочее, и прочее. Заглянувшие по рабочему вопросу коллеги и сторонние посетители покидали его комнату с облегчением.
Он пытался размышлять не так, как полицейские, занятые расследованием; пытался смотреть на факты под новым углом зрения. Например, в Синсадоне, во время первого нападения, преступник не тронул ни деньги, ни ценные вещи, принадлежавшие жертвам. На этом основании следственная группа предположила, что преступника могли интересовать безналичные средства или недвижимость убитых, но Квон Ирён искал другое объяснение.
Устанавливая приоритетность направлений следствия и действий, полиция руководствовалась проверенными временем методами. Еще один пример. Поскольку убийце удалось скрыться с места преступления незамеченным, несмотря на дневное время и, вероятно, запачканную кровью одежду, полиция сделала вывод, что у преступника есть машина, и начался поиск подозрительных автомобилей. Но поскольку и камер видеонаблюдения, и бортовых камер в машинах было еще очень мало, поиск закончился после обхода автомобильных стоянок и опроса очевидцев.
Квон Ирён размышлял иначе. Отсутствие свидетелей он объяснял для себя не тем, что преступник передвигался на машине, а безразличием городских жителей. В крупных городах люди редко проявляют интерес к тому, что их не касается. Особенно явно городское равнодушие открылось профайлеру, когда чуть позже, в январе 2004 года, произошло убийство и ограбление в квартале Ханнамдон. Тогда он прибыл на место преступления вместе с группой экспертов-криминалистов. К счастью для полиции, дом богатой семьи был оснащен камерой видеонаблюдения. Она зафиксировала, как преступник проник в дом и с ножом напал на жертву. В ходе нападения подозреваемый поранил себе руку.
«Его кровь капала прямо на землю. Я пошел по этим следам, и они привели к одному из домов в соседнем переулке. Дверь во двор была открыта. На мне был жилет эксперта-криминалиста», – рассказывал Квон Ирён.
Со стороны улицы к нему подошел мужчина, оказавшийся владельцем дома:
– В чем дело?
– Неподалеку произошло ограбление, изучаю окрестности, – ответил Квон Ирён.
– Вот как! Сегодня какой-то человек заходил к нам во двор помыть руки, они были в крови. То и дело ронял свои очки и мобильник…
– Вам стоило заявить в полицию, почему вы не заявили?
– О чем заявлять-то? Ну, помыл руки. Это же не преступление.
Незнакомый мужчина без разрешения вошел во двор, самолично включил кран, помыл руки и сразу ушел. С точки зрения закона было нарушено право на неприкосновенность жилища, так как проникновение посторонних лиц на частную территорию без добровольного согласия владельца недопустимо. Однако незнакомец пробыл во дворе совсем недолго и не нанес владельцу никакого физического вреда или материального ущерба, а обращение в полицию – дело хлопотное.
«Если чьи-либо действия не затрагивают человека лично, он не обратится в полицию, – размышлял Квон Ирён, возвращаясь в дом пострадавших. – Вот доказательство того, что не стоит зацикливаться на идее, будто убийца пожилых людей ездит на машине». Позже, когда серийный убийца был задержан, стало известно, что он в окровавленной одежде среди белого дня заходил в туалет на станции метро, но никто из видевших его не счел необходимым сообщить об этом в полицию. В мегаполисе с многомиллионным населением никому нет дела до незнакомцев.
Существовала веская причина, по которой полиция продолжала придерживаться традиционных методов ведения следствия. Эта причина – опыт, копившийся десятилетиями. В прошлом полиция не единожды добивалась блестящих результатов, и, на взгляд большинства детективов, не было причины что-то менять. Однако проблема заключалась как раз в том, что наступили новые времена. Совершались преступления, в прошлом немыслимые, а значит, в обновлении нуждались и методы следствия.
Мысли Квон Ирёна занимала прежде всего крайняя жестокость серийного убийцы. Сцены преступлений, стоявшие перед глазами профайлера, говорили не о мести, не о желании наживы, а о чем-то совсем другом. Квон Ирён отметил уровень жестокости, несопоставимый с прошлыми делами, и в профайле, втором в своей карьере, который составлял в октябре 2003 года. Его доклад был представлен возглавлявшему расследование начальнику департамента уголовного розыска Ким Ёнхва. Главный вывод, к которому пришел Квон Ирён, заключался в том, что полиция, скорее всего, столкнулась с убийцей, действовавшим без определенного мотива. Будущее показало, что предварительный анализ Квон Ирёна во многом точно соответствовал действительности.
Основные положения доклада сводились к следующему:
Профайл подозреваемого
Портрет:
– Шизоид; человек, страдающий расстройством личности (наиболее вероятны пограничное расстройство личности, расстройство импульсного контроля, диссоциальное расстройство, шизоидное расстройство со склонностью к агрессии).
– Так как агрессия настолько велика, что выплескивается вовне, в высшей степени вероятны предыдущие семейные конфликты. Скорее всего, подозреваемый проходил обследование и лечение в специализированных клиниках.
Поведенческий анализ:
– Преступник не стремится завладеть материальными ценностями жертв. Судя по всему, нападения совершаются не ради обогащения, а ради выплеска жестокости.
– Преступник не запугивает жертв, а убивает их сразу же. Если бы его целью были ограбления, то в случае с нападением в Хехвадоне логично было бы настоять на открытии сейфа [31]и только потом избавиться от свидетелей.
– Действия преступника не говорят о задержке в умственном развитии или временных затмениях рассудка, так как в каждом случае просматривается существование плана нападения. Поэтому следствию необходимо сосредоточиться на подозреваемых с расстройством личности и склонностью к агрессии.
С середины декабря 2003 года Квон Ирён и Ю Вансок на протяжении месяца ежедневно выезжали в Хехвадон: время, пока убийца пережидал, необходимо было использовать для поиска новых ключей. Квон Ирён продолжал дополнять профайл, основу которого как раз составляет анализ места преступления. Его целью была реконструкция произошедшего. Все четыре нападения были совершены между одиннадцатью часами утра и двумя часами дня, поэтому именно в этот временной промежуток напарники день за днем возвращались на место четвертого убийства.
Шагая по Хехвадону, Квон Ирён обращал внимание на все возможные детали: расположение столбов электропередачи, высоту и цвет каменных оград, ассортимент уличных торговцев и даже сам воздух в этом квартале. Профайлер подсчитывал, сколько прохожих встречалось ему на пути, и, анализируя их внешний вид, пытался понять, почему они здесь оказались. Как вода принимает форму сосуда, в который ее наливают, так и образ мышления человека подвержен изменениям в зависимости от того, где находится человек.
Квон Ирён и Ю Вансок заметили, что за исключением Кугидона в каждом квартале, где было совершено убийство, недалеко от дома пострадавших находилась церковь. Квон Ирён предположил, что это имеет особое значение для преступника. Его догадка подтвердилась после ареста подозреваемого.
Однако в те зимние дни ни в расследовании, ни в профилировании не случилось прорыва. Для Квон Ирёна, без малого четыре года назад получившего должность профайлера, дело серийного убийцы пожилых людей оказалось задачей слишком сложной. «Из-за того что я не мог решить эту задачу, на меня давило чувство вины, – признавался он. – Я изучил книги Дугласа и Тёрви, но на практике не мог проанализировать ни modus operandi, ни почерк преступника».
Если MO – это то, что преступник делает, чтобы совершить преступление, то почерк в некотором смысле – причина его поступков; это то, что удовлетворяет преступника эмоционально [32]. Например, орудие убийства или расположение ран говорят об образе действий преступника (в случае с серийным убийцей пожилых людей к МО также можно отнести дневное время проникновения в дома жертв). А вот тяжесть нанесенных увечий, следы спермы или мочи на месте преступления, если таковые присутствуют, проясняют почерк. Наряду с определением «почерк» Джон Дуглас также использовал выражение «визитная карточка преступника».
По словам Квон Ирёна, ему казалось, что на каждом шагу возникают невидимые преграды. Убийца словно растворился в воздухе. Полицейских докладов о других убийствах пожилых людей не поступало. «Я продолжал каждый день просматривать десятки отчетов о насильственных преступлениях. Мне не давали покоя мысли об убийце: где он, чем сейчас занят?» Профайлер сравнивал свой неудавшийся поиск с преследованием человека в горах, чьи следы были отчетливо видны на снегу, но внезапно исчезли.
Пресса оказалась обоюдоострым мечом. Исполнился самый мрачный прогноз: прочитав о себе в СМИ, преступник изменил modus operandi.
В полном соответствии с планом Квон Ирёна убийца прекратил нападения после того, как данные о нем были обнародованы через СМИ. Наступил искусственно вызванный период охлаждения [33]. Однако пресса действительно оказалась обоюдоострым мечом. Как выяснилось позже, исполнился самый мрачный прогноз: преступник на самом деле изменил