елом, чтобы поймать преступника.
Чем дольше Квон Ирён изучал случаи нападений, тем очевиднее для него становилась их серийная сущность. Профайлера можно сравнить с библиотекарем, который не выбрасывает ни одной старой библиотечной карточки, но составляет из них каталог, педантично раскладывая карточки по номерам в отдельном ящичке. Чтобы найти связь между несколькими нераскрытыми делами, нужно держать в памяти каждое из них. И порой достаточно долгое время, так как выявление связи может растянуться во времени и даже застопориться на неопределенный период. Если происходит последнее, профайлер не избавляется от материалов собранных дел и не выбрасывает из головы мысли о них. Подобно библиотекарю, он лишь на какое-то время «задвигает ящичек с карточками», чтобы «выдвинуть» его снова, когда произойдет похожий случай. Иногда «выдвинуть ящичек» получается только через год, два, три, а то и гораздо позже.
Летом и осенью 2004 года Квон Ирён шел по следу серийного преступника, действовавшего в юго-западной части Сеула. Возраст за сорок, короткая стрижка, рост около 170 сантиметров. Так описала нападавшего последняя жертва, и Квон Ирён взял ее описание за основу. Профайлер не забывал каждое утро проверять полицейские отчеты о совершенных за сутки преступлениях. Он также просматривал прессу и не мог не заметить, что после убийства в парке Порамэ внимание к происшествиям на юго-западе города резко возросло. В июле, когда был арестован Ю Ёнчхоль, встревожено было все общество в целом. Люди боялись, и на полицию оказывалось серьезное давление.
После майского нападения «серийный убийца с юго-запада», как окрестили его в прессе, по какой-то причине затих на долгое время. Квон Ирён думал, что у преступника мог наступить период охлаждения, но также не забывал и о том, что мог измениться modus operandi преступника.
Год спустя, в конце мая 2005 года, Квон Ирёну позвонили из полицейского отделения города Кунпхо [57]. Старший следователь отделения обратился к профайлеру с просьбой проанализировать материалы дел, которые, возможно, составляли единую серию. Квон Ирён сразу вспомнил звонившего детектива. Тот вместе с другими коллегами-полицейскими присутствовал на лекции о профайлинге, которую Квон Ирён читал в 2004 году, и, в отличие от многих, проявил серьезную заинтересованность предметом.
В половине пятого утра 30 мая 2005 года в квартале Санбондон города Кунпхо была зарезана сорокаоднолетняя женщина. Она доставляла молоко жильцам многоквартирных домов. Этническая кореянка родом из Китая, мать двоих сыновей. «Молчаливая, приветливая, добросовестная, долгов не имела» – так описал ее детектив.
Лекция Квон Ирёна действительно повлияла на следователя из Кунпхо. Случившееся в квартале Санбондон он связал с происшествием годичной давности: в седьмом часу утра 10 февраля 2004 года в том же квартале при схожих обстоятельствах уже погибла одна женщина. Первой жертве было двадцать восемь лет, и она тоже занималась доставкой молока. Два одинаковых случая за полтора года. Вот почему следователю было важно мнение Квон Ирёна.
Профайлер немедленно отправился в Кунпхо. Со слов очевидцев в полицейском отделении города был составлен фоторобот преступника. Взглянув на рисунок, Квон Ирён испытал настоящее потрясение: он очень походил на тот, что был сделан на основе показаний женщины, подвергшейся нападению 8 апреля 2004 года в Сеуле. Профайлер изучил места преступлений, осмотрев их в то же время суток, когда произошли убийства. Он был уверен, что снова напал на след «серийного убийцы с юго-запада». Схема была все та же. Преступник долго выслеживал подходящую жертву, приближался к ней, разворачивал лицом к себе и ударял ножом. От столичного района Куро до Кунпхо было всего десять остановок метро.
Теперь у Квон Ирёна набралось достаточно материала, чтобы сделать заключение о серийности преступлений, которое нельзя было основывать лишь на данных из кратких полицейских отчетов и догадках. Профайлер провел серьезную полевую работу, изучив места преступлений и окрестности, поговорив с пострадавшими и свидетелями. В перечень преступлений серийного убийцы Квон Ирён включил и нападения в Кунпхо. Как раз в то время Юн Вечхуль получил перевод в Полицейское управление Сеула, так что товарищи работали над отчетом вместе.
Составленное заключение Квон Ирён и Юн Вечхуль разослали в полицейские отделения и участки столицы. «Существует вероятность, что нападения на женщин, происходящие с начала 2004 года, совершены одним и тем же человеком», – говорилось в отчете. Однако аналитические выводы профайлера до сих пор не имели решающего значения. Признать существование еще одного серийного преступника [58] было для полиции своего рода ударом по репутации. К тому же пресса с удовольствием раздула бы сенсацию.
Вот что сообщала газета «Хангёре» 31 мая 2005 года в связи с убийством в Кунпхо:
В квартале Санбондон города Кунпхо, где в феврале прошлого, 2004 года была убита молодая женщина, занимавшаяся доставкой молока, произошло еще одно похожее убийство.
30 мая в 4:30 Ким (41 год, родом из Китая), развозившая молоко, была найдена мертвой рядом с одним из домов, куда осуществляла доставку. Тело с ножевыми ранениями обнаружил жилец Пэ (42 года), который и обратился в полицию. Этническая кореянка Ким переехала в Южную Корею в 1995 году. В 1998 году вышла замуж за фабричного рабочего, в браке родила двух сыновей. Доставкой молока занялась в прошлом году, чтобы оплачивать возросшие расходы на детей.
Первый случай имел место 10 февраля 2004 года в 6:30 около церкви квартала Санбондон. Сон (28 лет) скончалась от ножевых ранений в грудь и живот. Женщина совмещала две работы, обеспечивая себя и дочь-первоклассницу. Места смерти двух жертв разделяет расстояние около километра.
Установить серийность преступлений – непростая задача, требующая специальных знаний. Немотивированные преступления для Южной Кореи были новым общественным явлением. Один лишь длительный опыт работы в полиции не гарантировал успеха в их раскрытии. В стране было много полицейских-ветеранов с богатым опытом, однако они не занимались систематической проверкой возможных связей между нераскрытыми преступлениями и не обладали даже базовыми навыками профилирования. Большинство преступлений, которые, как позже выяснилось, были совершены одним человеком, расследовались независимо друг от друга.
Люди видят только то, что могут увидеть. Строение человеческого глаза не предусматривает глубокого бокового зрения и тем более не позволяет знать, что происходит сзади, – для этого нужно повернуть голову. Мысль о необходимости специалиста, который мог бы сделать экспертное заключение о серийности преступлений, и была таким своеобразным «поворотом головы», то есть позволяла существенно расширить обзор. Иногда не обернуться означает пропустить что-то важное. Так как некоторые женщины, подвергшиеся нападению, выжили, полиция рассматривала их случаи как разрозненные происшествия с применением насилия и не связывала со случаями убийств. Только позже выяснилось, что все это было звеньями одной цепи. Конечно, позиция детективов объяснялась всем предыдущим опытом. Проблема была лишь в том, что новое явление требовало новых подходов.
Три происшествия февраля и апреля 2004 года демонстрируют это особенно ярко. 13 февраля, 6:30, Сингильдон; 25 февраля, 1:00, Сингильдон; 8 апреля, 3:25, Сингильдон. Профессиональный профайлер непременно обратит внимание на то, что нападения произошли в одном и том же квартале, что схожи способ нападения и орудие преступления, что все пострадавшие – женщины. Однако полицейские детективы даже не пытались проанализировать эти три нападения на предмет взаимосвязи. Дела по ним велись разными следователями или следственными группами. Даже в пределах одного полицейского отделения не был налажен эффективный обмен информацией. Полицейские настолько несерьезно отнеслись к этим нападениям, что не все они попали в сводку для Полицейского управления, и Квон Ирёну пришлось выяснять информацию на местах.
Если говорить о мотивах преступлений, то и здесь подходы профайлера и полицейских детективов существенно различались. Брент Тёрви определяет мотив как эмоциональную, психологическую или материальную потребность, побуждающую к определенному поведению, которое эту потребность удовлетворяет [59]. Преступления, совершавшиеся в Корее до современной эпохи, имели понятный мотив, и высказывание «У каждой смерти есть причина» родилось не случайно. Со времен Каина и Авеля убийства происходили из враждебности, зависти, стремления к обогащению и по другим столь же прозрачным причинам.
Однако мотивы современных серийных преступлений, вызревавших в темных закоулках процветающих городов, понять было совсем не просто. Полицейские детективы, не знакомые с самой концепцией немотивированного преступления, не пытались увидеть связь между нападениями на юго-западе города, но по старинке опрашивали людей из ближайшего окружения каждой жертвы, пытаясь обнаружить доступную пониманию причину преступления. Их усилия были напрасны.
В конце мая 2005 года Квон Ирён обнаружил, что на фотороботах, составленных в Сеуле и в Кунпхо, изображен один и тот же человек. Казалось, серийность преступлений больше не должна вызывать сомнений. Появился ключ к раскрытию сразу нескольких старых дел. Однако прошло еще достаточно времени, прежде чем преступник был остановлен.
Как отмечалось, Юн Вечхуль, предложивший Квон Ирёну новую для Южной Кореи работу профайлера, вновь получил назначение в Полицейское управление Сеула. Первый успех корейского профайлера в деле Чо Хёнгиля укрепил веру Юн Вечхуля в правильности выбранного направления. Дело Ю Ёнчхоля, прогремевшее на всю страну, еще больше доказало необходимость профессионального профайлинга.
В начале 2005 года НАП объявило о наборе шестнадцати абитуриентов, которые по окончании курса в Центральной полицейской академии должны были стать «специалистами по анализу преступлений». Такой набор объявлялся в Южной Корее впервые. Предполагалось, что уже спустя несколько месяцев выпускники со специальными знаниями появятся в полицейских управлениях страны. В связи с этим нововведением в полиции Сеула сочли правильным наконец представить широкой публике первого корейского профайлера, уже пять лет трудившегося в стенах столичного Полицейского управления.