Первоначально полицейские не сомневались в успехе – в конце концов, найти человека на небольшом острове легче, чем на материке. В прошлом преступников часто задерживали при попытке покинуть остров. Однако этот случай был иным. Проверка аэропорта и морского порта не дала никаких результатов. Поиски велись и в самом населенном пункте, начиная с территорий, прилегающих к дому семьи Ян Чисын, но и они были безуспешными.
Вечером в день исчезновения полиция допросила водителя школьного автобуса, в котором возвращалась девочка. Обычно в автобусе ездили порядка десяти школьников. Водитель прошел проверку на полиграфе, однако диагностика не дала однозначных результатов.
Полиграф регистрирует изменения физиологических параметров (частота пульса, дыхания и др.) при ответе человека на определенные вопросы. Проблема в том, что эмоциональную реакцию вызывает у человека не только произносимая ложь. Например, на результаты могут оказать влияние переутомление или выпитый алкоголь. По этой причине данные полиграфа не считаются доказательством в суде. Тем не менее практика психофизиологической экспертизы по-прежнему задействована в работе полиции как дополнительная возможность установить истину.
Через четыре недели бесплодных поисков глава следственного департамента Полицейского управления провинции Чеджу позвонил Квон Ирёну, который в то время занимался делом исчезновения женщин в провинции Кёнгидо. Прошло около четырех месяцев с момента учреждения отдела анализа преступного поведения НАП. Глава следственного департамента запросил помощь профайлеров. Поскольку расследование в Кёнгидо тоже зашло в тупик, Квон Ирён нашел время вылететь на остров Чеджудо в апреле 2007 года вместе с молодыми коллегами Пэк Сынгён и Чон Хёнгоном.
Первым, что сделали профайлеры, прибыв в полицейское отделение Согвипхо, было ознакомление с материалами предварительного следствия. Семилетний опыт работы сразу же подсказал Квон Ирёну, что дело будет непростым.
Профайлеры исключили водителя школьного автобуса из списка подозреваемых. Хотя Квон Ирён не раз сталкивался с растлителями несовершеннолетних, которые сознательно устраивались на работу поближе к местам, где находились дети, водитель был мужем женщины из школьной администрации, то есть при трудоустройстве близость к детям не была для него принципиальным выбором.
Неоднозначным результатам, которые показала проверка на полиграфе, Квон Ирён, ставший настоящим экспертом по человеческой психологии, не придал большого значения: «Результаты проверки на полиграфе были неоднозначны, и это можно понять. Водитель каждый день проделывал один и тот же маршрут, для него это стало рутиной. Неудивительно, что он не был уверен, вышел ли конкретный школьник на конкретной остановке в конкретное время – вот если бы водитель запомнил это, было бы действительно странно». Человеческий мозг не хранит отчетливые воспоминания о привычных действиях, повторяющихся изо дня в день.
На Чеджудо профайлеры встретились с одним из криминальных экспертов, но не обсуждали дело с детективами, чтобы не попасть под влияние сформировавшихся к тому времени точек зрения. Три дня Квон Ирён с коллегами изучали собранную информацию: показания свидетелей, фотографии с предполагаемого места похищения и т. д. Кроме того, они побывали в школе и доме пропавшей без вести девочки, а также изучили маршрут школьного автобуса со всеми остановками.
Исследовав окрестности, Квон Ирён пришел к выводу, что преступник, похитивший девочку, был местным жителем, хорошо знакомым с географией района и местным образом жизни. «Осмотр предполагаемого места похищения показал, что потенциальный преступник не стал бы поджидать там ребенка, если не обладал предварительной информацией. Это сквозная улица между домами, по которой ходят как дети, так и взрослые».
Один из местных жителей утверждал, что видел Ян Чисын, когда девочка уже вышла из автобуса и играла со щенком. Исходя из этих показаний, Квон Ирён предположил, что по дороге от остановки к дому девочка могла встретить кого-то из знакомых. Изучив данные о семье Ян Чисын, профайлер стал склоняться к этой мысли еще больше. Дело в том, что первоначально профайлер не исключал версии о ложном похищении, к которому может быть причастна сама семья. «Профайлер – это профессиональный скептик», – шутит Квон Ирён. Опыт научил его, что в случае исчезновения ребенка труднее всего правильно определить, имело ли место похищение, побег, несчастный случай, сознательный отказ от ребенка или другое преступное поведение родителей. Однако в этом случае ничто не указывало на обман. У семьи не было тайных проблем с деньгами или других секретов, поэтому версия похищения сексуальным растлителем стала для профайлера преобладающей. За этим заключением последовал вопрос о том, что предпринимать дальше. «Если похититель по-прежнему проживает в этих местах, что могло бы его растревожить и заставить проявить себя?» – думал профайлер. Мысль о том, что преступник находится где-то рядом, не оставляла Квон Ирёна все время, пока он готовился к итоговому отчету.
На третий день после прибытия в Согвипхо Квон Ирён попросил собрать следственную группу. Общее совещание прошло в полицейском отделении Согвипхо. Несмотря на то что статус профайлинга значительно вырос после дела Чон Намгю, многие полицейские, особенно на удаленном Чеджудо, еще не были знакомы с новыми методами поддержки следствия. Опытные детективы слушали отчет с плохо скрываемым недоверием. «Посмотрим, что за столичный гений – покопался в бумажках и даже с нами не поговорил», – читалось на их лицах.
«Моя стратегия состоит в том, чтобы заставить преступника занервничать и совершить ошибку – возможно, он даже поспособствует обнаружению тела девочки. Для этого надо донести до местных жителей идею, что преступник находится среди них», – говорил профайлер. В объявленной преступнику психологической войне он считал необходимым «расшевелить» местную общину. По мысли профайлера, возбуждение людей передастся преступнику, который проявит себя заметным образом.
Однако привлекать прессу профайлер не рекомендовал. Джон Дуглас в подобных случаях прибегал к помощи прессы, но опыт научил Квон Ирёна опасаться «обоюдоострого меча». Ю Ёнчхоль и Чон Намгю изменили способы совершения преступлений именно из-за репортажей в СМИ, которые сознательно допустила полиция.
Квон Ирёну пришлось приложить серьезные усилия, чтобы убедить детективов. Его товарищ Ю Вансок однажды сказал: «Между следственной группой и профайлером должно установиться полное взаимопонимание». К этому Квон Ирён и стремился, зная, что только взаимное доверие обеспечит результативную работу.
Полиция – это огромная организация. Конечно, здесь нередки случаи зависти и подковерной борьбы, особенно в вопросах назначения на руководящие должности и продвижения по службе. Профайлеру приходилось это учитывать, и он всеми силами пытался сделать так, чтобы его отчет не выглядел как поучение местных детективов столичным выскочкой. В конце концов, он сам пришел в профайлинг с точно такой же работы, какой занимались они.
Он объяснял спокойно и убедительно: «Я не обсуждал с вами это дело по веской причине. После месяца расследования каждый из вас, естественно, склоняется к той или иной версии произошедшего и даже подозревает конкретных людей. Если бы вся эта информация стала мне известна, она только связала бы меня, помешав составить экспертное заключение». Любой человек бессознательно действует в рамках заданных условий, и профайлер хотел этого избежать.
Затем он объяснил, почему считает, что речь, скорее всего, идет о сексуальном преступлении против ребенка, и обрисовал характерные черты сексуальных насильников: «В большинстве случаев такие мужчины живут в одиночку, поэтому предлагаю еще раз допросить тех местных жителей, у кого нет семьи».
Заканчивая, профайлер сказал: «Если мы все сделаем правильно, рядом с местом исчезновения девочки скоро произойдет что-то необычное. Я не могу предсказать, что именно, но это, несомненно, будет иметь отношение к преступнику. Прошу вас сразу же поставить меня в известность».
Отчет Квон Ирёна открыл перед следствием новые пути.
В те дни в Согвипхо и окрестностях установилась приятная теплая погода. Все цвело. Выкроив несколько свободных минут, Квон Ирён, как обычно, облаченный в костюм, дошел до морского берега и присел на песок. «Спокойная морская гладь искрилась под солнечными лучами, и я вдруг почувствовал жгучее желание очутиться в воде и навсегда остаться в морских глубинах». Даже рассматривая прекрасный водный пейзаж, Квон Ирён не мог избавиться от тяжелых мыслей о свершившемся преступлении.
Криминальная статистика 2007 года была удручающей. Обвинение в убийстве предъявлялось прокуратурой 674 раза, обвинение в поджоге – 402 раза, обвинение в сексуальном насилии – 4052 раза. Большинство обвиняемых в этих преступлениях были признаны виновными.
После совещания Квон Ирён вернулся в Сеул. Меньше недели спустя ему позвонил криминальный эксперт из полицейского отделения Согвипхо:
– Мы его поймали!
– Подробности потом, но скажите, где он живет? – спросил Квон Ирён радостно взволнованного собеседника.
Оказалось, что временная постройка, служившая пристанищем преступнику, находилась на территории сада, расположенного всего в пятидесяти метрах от дома семьи Ян Чисын. Профайлер был совершенно прав в своем предположении.
Дом семьи Ян Чисын стоял среди таких же других. Через квартал находились начальная школа и супермаркет. А с другой стороны – мандариновый сад. Труп девочки был обнаружен неподалеку.
После совещания с Квон Ирёном детективы поступили именно так, как предлагал профайлер. Они снова наведались в родные места девочки и, беседуя с жителями, каждый раз сообщали, что преступление совершил кто-то из местных. Также было проведено несколько повторных допросов. На Чеджудо говорят, что любой местный житель состоит в родстве с остальными, пусть и весьма отдаленном. В небольшом сообществе Сохондона, не превышавшем десяти тысячи человек, новости распространились молниеносно.