нашем разговоре мы вместе постарались проанализировать эпоху 1970-х, породившую первого корейского серийного убийцу.
В августе – октябре 1975 года Ким Тэду совершил девять нападений в провинциях Чолла-Намдо и Кёнгидо, а также в Сеуле, в результате которых погибли семнадцать человек и пострадали еще трое. Ему был безразличен пол и возраст потенциальных жертв. В большинстве случаев он нападал на обычные семьи, живущие на окраинах. Методы расправы были ужасны: порой он вооружался твердым тупым предметом и забивал человека до смерти. Убийство с использованием неклинкового холодного оружия интерпретируется в криминальном профайлинге как выражение гнева и ярости.
Действия полиции в этом деле нельзя назвать образцовыми. Практически без внимания было оставлено даже заявление выжившей жертвы нападения – позже ответственный за это упущение понес соответствующее наказание. Самый большой недостаток расследования заключался в том, что полиция не связала преступления Ким Тэду в единую серию. Преступник опередил свое время в том смысле, что феномен серийного убийства не был привычен южнокорейской полиции. Арест произошел благодаря случайности: хозяин химчистки, куда Ким Тэду отнес окровавленные джинсы, не поверил объяснениям клиента и подал заявление в полицию. На момент ареста у двадцатипятилетнего Ким Тэду были две предыдущие судимости за насильственные преступления. Он был старшим сыном в многодетной крестьянской семье. Невысокого роста, астенического телосложения. Бросил учиться после окончания начальной школы.
Вскоре после ареста 5 октября 1975 года Ким Тэду поведал о своих мотивах осаждавшим его журналистам. В газете «Чосон ильбо» от 9 октября 1975 года читаем: «Когда я вышел из тюрьмы, работы для меня не нашлось. Я ничего не умел. Родственники и друзья отвернулись, потому что я был бывшим заключенным. Я не хотел жить в бедности, как другие, поэтому и стал нападать на людей».
28 декабря 1976 года он был казнен через повешение.
Дело Ким Тэду сразу стало горячей темой для обсуждения в профессиональных кругах, так или иначе связанных с криминалистикой. Возглавлявший следствие старший суперинтендант Хан Китхэ в одном из интервью каялся в том, что преступления не были объединены в единую серию – это помогло бы сузить круг подозреваемых. До какой-то степени полицию можно понять: сталкиваться с феноменом серийных преступлений ей еще не приходилось.
В статье юридической газеты «Помнюль синмун» от 20 октября 1975 года известный психиатр и ученый Пэк Санчхан отмечал, что преступления Ким Тэду не имели обычного мотива, но не являлись и действиями психически ненормального человека, так как носили продуманный и организованный характер. Ученый указывал на отсутствие надлежащей классификации подобных преступлений. В то время в Южной Корее не было специалистов по серийным убийствам или криминальной психологии в целом. Даже в США отдел поведенческого анализа ФБР появился всего тремя годами ранее.
Квон Ирён. В конце 1970-х годов общий объем экспорта вырос в 150 раз по сравнению с 1965 годом. Стремительное экономическое развитие и вызванные им социальные процессы стали важнейшими причинами роста преступности. На мой взгляд, середина 1970-х годов была эпохой предельного расслоения общества и социальной поляризации.
Ко Наму. Да, в 1970-х годах Корея переживала беспрецедентный экономический рост. По данным Статистического управления, доход на душу населения увеличился с 29 тысяч вон в 1965 году до 295 тысяч вон в 1975-м. Для меня, начавшего работать в начале 2000-х, такой скачок кажется чем-то невообразимым.
Квон Ирён. Вместе с тем стало процветать и беззаконие. На мой взгляд, резкие социальные перемены оказали огромное влияние на преступную мотивацию Ким Тэду. Изучая материалы дела, я пришел к мысли, что в большей степени, чем стремление к обогащению, им двигало желание ощущать превосходство над жертвами. Думаю, он испытывал болезненную потребность в самоутверждении.
Ко Наму. Я просмотрел множество газетных статей об этом деле и обратил внимание на то, что Ким Тэду перекладывал вину на общество, якобы «заставившее» его стать преступником. У меня сложилось впечатление, что его безмерная агрессия проистекает именно из ненависти к этому, скажем так, воображаемому врагу. Хотя, конечно, фактов для детального анализа недостаточно.
Квон Ирён. Это защитный механизм, который часто обнаруживается у серийных убийц. «Таким меня сделало общество», «Во всем виноваты родители» и т. п. Судя по всему, подобное убеждение сформировалось и у Ким Тэду. Его семья была очень бедной, в детстве из-за голода он порой подворовывал на огородах, крал даже острый перец.
Ко Наму. Бедность семьи, низкий интеллектуальный уровень, крайняя агрессивность – этим Ким Тэду напоминает другого серийного убийцу, Чон Намгю.
Квон Ирён. Газеты того времени передавали свидетельство очевидца о последних словах Ким Тэду перед казнью. Утверждалось, что преступник со слезами на глазах произнес: «Я совершил невообразимо чудовищные преступления, думая, что всего достигну, если у меня будут деньги. Искренне прошу прощения у всех жертв и членов их семей и благодарю тюремных надзирателей и духовного наставника за оказанную мне помощь». Однако, признаться, я сомневаюсь, что Ким Тэду действительно раскаялся и встал на путь исправления.
Ко Наму. Помните рассказ Брента Тёрви о деле серийного насильника, пойманного в конце 1990-х годов? Тёрви обратил внимание на то, что, хотя на суде насильник и демонстрировал глубокое раскаяние, он не останавливался до тех пор, пока не был арестован и обвинен. Может, кому-то такая точка зрения покажется циничной, но я ее разделяю.
Квон Ирён. Многие считают Ким Тэду первым серийным убийцей нового типа, и я с этим согласен. Думаю, в появлении феномена преступлений нового типа значительную роль сыграло ускорившееся расслоение общества. Для немотивированных преступников характерно считать себя неудачниками, и резко увеличившийся разрыв между богатыми и бедными способствовал усилению этой склонности. Однако их жертвами, как правило, становились люди с очень невысоким достатком. Так было и в случае Ким Тэду, и в случае Чон Намгю. Помню, во время беседы с последним я даже спросил, почему он забирался только в дома обычных людей, если мечтал убивать богатых. Кстати, Чон Намгю был уверен, что бедность заслуживает осуждения.
Ко Наму. У обоих этих преступников прослеживаются явные признаки социопатии. Как долго бы я ни занимался проблемой преступности, не могу привыкнуть к склонности немотивированных убийц и насильников рационализировать и оправдывать свои поступки. А вы можете проанализировать modus operandi и почерк Ким Тэду или для этого мало информации? Ведь нельзя ни осмотреть места преступлений, ни побеседовать с убийцей.
Квон Ирён. Вы правы, я знаком с этим делом только по материалам суда и публикациям, но и на их основе можно сделать некоторые выводы. Ким Тэду крайне жестоко расправлялся с жертвами, часто используя твердые тупые орудия: на большинстве фотографий, сделанных во время следственных экспериментов, он держит в руках биту. Схожим образом совершал нападения и Чон Туён, серийный убийца конца 1990-х годов. Нападение с таким орудием на человека говорит о том, что преступник испытывает сильнейшую ярость. Во множестве случаев он метит в голову жертвы, ведь если бить по спине или ногам, убить человека труднее. Это невероятно жестокое и смертоносное нападение.
Ко Наму. Ярость, управлявшая орудием в руках Ким Тэду, была продиктована уверенностью преступника в том, что весь мир враждебен по отношению к нему, верно?
Квон Ирён. Именно так, и причиной этого болезненного состояния стали стремительные процессы, происходившие в обществе. Вы знаете, что на одном из трупов Ким Тэду оставил оскорбительную надпись?
Ко Наму. Для меня это новая информация. Ужасно!.. В то время концепция профайлинга еще не была известна в Южной Корее; судя по всему, не проводился и психологический анализ личности преступника?
Квон Ирён. Да, была проведена лишь стандартная процедура взятия показаний. Из источников, не связанных с расследованием, мне удалось узнать, что семья Ким Тэду в то время очень сильно финансово пострадала. Это лишь мое предположение, но, возможно, психологической подоплекой преступлений Ким Тэду было вовсе не желание обогащения и не сексуальная неудовлетворенность, а подспудное стремление разрушать чужие счастливые семьи.
Ко Наму. Давайте немного пофантазируем и представим, что вы работаете в полиции в то время и занимаетесь делом Ким Тэду. С чего бы вы начинали? Наверное, как делают профайлеры, установили бы, какие именно из совершенных преступлений были делом рук одного и того же убийцы?
Квон Ирён. Конечно. Прежде всего необходимо выявить связь между разрозненными преступлениями. Дополнительно я бы изучил места нападений и личности жертв и проанализировал их на предмет обнаружения общих свойств. Оглядываясь назад, мы видим, что Ким Тэду выбирал для нападений однотипные сельские дома и семьи с низким доходом.
Ко Наму. Если бы вам довелось интервьюировать Ким Тэду, о чем бы вы непременно его спросили?
Квон Ирён. Не только в случае с Ким Тэду, но и во время интервью со всеми серийными преступниками очень важно услышать историю человека. Это помогает понять происхождение наклонностей и мотива преступника. В ходе беседы я всегда спрашиваю: «Вы можете рассказать о каких-либо счастливых событиях вашего детства, о которых до сих пор вспоминаете с удовольствием?» Большинство преступников не отвечают. Тогда я задаю другой вопрос: «Вы можете рассказать о каких-либо печальных событиях вашего детства, о которых до сих пор вспоминаете с грустью или злобой?» И тогда следует ответ: «С чего мне начать?» Эти два вопроса включены в каждое интервью. В неприятных воспоминаниях преступников зачастую встречаются самые обыкновенные вещи: например, зависть к детям, которые вместе с родителями ходили в парк развлечений. Плохими воспоминаниями делятся 70–80 % опрошенных, хороших не обнаруживается у 99 %. Поэтому, на мой взгляд, в конечном итоге важнее не то, растет ли ребенок в полной семье, но его отношения с родителями или опекунами.