Церемония харакири состояла из нескольких этапов. Вначале воин был обязан обратиться к своим единомышленникам, снять с себя одежду. Только после этого он мог совершить сеппуку – ритуальным жестом разрезать собственный живот. Уход из жизни можно было совершить и другим способом. Японский князь, окруженный врагами, предпочел броситься с высокой башни на подставленные копья, чтобы избежать позорного плена. В старинной повести рассказывается, что, узнав о его намерении враги даже разрешили ему подняться повыше и временно прекратили бой, чтобы он спокойно мог совершить все необходимые церемонии.
Во многих японских повестях рассказывается о том, как воины кончают жизнь самоубийством, чтобы не расставаться со своим господином, ушедшим в мир иной.
Смерть от собственной руки ценилась в Японии выше, чем гибель в бою. Однако добровольное лишение себя жизни противоречило канонам буддизма. Поэтому в 1663 году официально запретили разновидность харакири дзюнзи – уход вассалов из жизни после смерти господина.
Иногда ритуальное самоубийство заменяется принесением кровавой клятвы – ритуальным отрубанием пальца, протыканием руки или ноги кинжалом.
Все эти ритуалы происходят из глубокой древности. Они связаны с обрядами инициации, когда пролитие крови обозначало второе рождение человека. Древние люди считали, что проливший собственную кровь как бы начинает новую жизнь. Поэтому воин, отрубивший себе палец после смерти господина, мог поступить в услужение к другому хозяину.
Подобные действия могли знаменовать и перерождение человека. Так, во второй половине XV века японский князь Набэсима, узнав о том, что его дочь обесчестила отца, выйдя замуж за бедняка, отрубил себе палец и принял новое имя. В соответствии с воинским ритуалом только таким способом князь смог смыть позор со своего имени.
Чем японский замок отличается от европейского?
В Японии исторически сложилось три независимых друг от друга типа замковых сооружений: горные (ямадзиро), равнинные (хирадзиро) и замки смешанного типа (хираямадзиро).
Горный замок представлял собой тщательно укрепленную площадку на вершине горы, где размещался двор феодала. По периметру его охватывали массивные стены из дерева или камня. Их было несколько. По форме они напоминали кольца. С внешней стороны стен и между ними выкапывались глубокие рвы с отвесными стенками. По углам возводились мощные оборонительные башни, на которых располагались стрелки. Каждая башня состояла из нескольких постепенно уменьшавшихся кверху прямоугольных глинобитных ярусов. Крыша верхнего яруса с загнутым фронтоном выступала вперед и служила надежным укрытием от летящих снизу стрел.
С середины XVI в японской архитектуре ощущается присутствие европейских веяний. Появляется высокая центральная башня – тенсюкаку. Но если европейский донжон представлял собой изолированное помещение, то в Японии высокую башню использовали для наблюдения и размещения необходимых запасов.
Равнинные замки строились совершенно иначе. Они служили не столько для демонстрации военной мощи, сколько для удобной и комфортабельной жизни. Их укрепления ограничивались одним, но достаточно надежным кольцом глинобитных стен. Внутри все остальные постройки были деревянными.
Центр замка составлял комплекс, состоявший из трех, реже четырех башен разной высоты. Эти легкие деревянные конструкции как бы парили над остальными строениями, в том числе и над расположенным неподалеку синденом – дворцом. Он был окружен декоративным садом, в котором тщательно подобранные деревья и растения искусно сочетались с выкопанными водоемами, по берегам которых строились беседки. Такой сад располагал к углубленному созерцанию природы.
Сам же синден предназначался для жилья. Как правило, это было прямоугольное здание. Внутри него не было перегородок, поэтому большой зал по необходимости перегораживался легкими переносными ширмами и занавесами. В замках, строившихся в южных районах страны, не было и внешних стен. Вместо них использовались подвесные решетчатые ставни, которые закрывали только на ночь или в непогоду. Подобная постройка соответствовала нормам японской религии синто, в основе которой лежало единение человека и окружающей его природы.
Лишь в императорских замках, которые строились в больших городах, синден состоял из системы изолированных помещений. Они располагались на разных уровнях. Делалось это затем, чтобы произвести впечатление на посетителей дворца. Переходя из одной залы в другую, гость отмечал, что убранство следующей оказывается более пышным и богатым в сравнении с предыдущей. И когда он наконец попадал в парадный зал, который был предназначен для официальных церемоний, его сердце было наполнено чувством глубокого почтения. Здесь его поджидал, восседая на троне в центре зала, сам император. Он взирал на пришельца с высоты, так как трон был установлен на возвышении.
Правда, перед тем как попасть во дворец, гость императора должен был проследовать через главные ворота, которые являлись важной архитектурной деталью и выполняли ту же служебную функцию, что и многочисленные внутренние покои дворца, то есть создавали соответствующее настроение. Ворота отличались богатством и изысканностью отделки. Как правило, над ними располагалась двух– или трехъярусная постройка, украшенная орнаментальной резьбой и изображениями богов-охранителей. В них соседствовали буддийские и синтоистские образы.
С середины XVII века помпезные замки сменяются подчеркнуто аскетическими постройками. Из замковой архитектуры исчезают мощные стены и высокие башни. Вместо них территорию замка заполняют разнообразные павильоны с простыми белыми стенами.
Вошедший в обиход архитектурный стиль тяситцу не допускал никаких излишеств. Идеальной постройкой считалась простая сельская хижина с легкими стенами и соломенной или черепичной крышей. Замок строили на берегах большого пруда с отмелями и насыпными островами. Внутри основного дворца имелось несколько помещений, но лишь приемная и парадный зал были убраны раздвижными ширмами, которые украшали живописные вставки.
Современник так описывает свои впечатления после посещения замка: «Здесь изумительное равновесие между покоем и движением, между аристократическим и простонародным, между совершенством формы и яркой выдумкой».
Какие храмы строили в средневековой Византии?
Создателями просторных храмовых сооружений, перекрытых огромными куполами, были византийские архитекторы. Первый храм, увенчанный куполом, построили в 532 году в честь святой Ирины. Храм был возведен на месте деревянной церкви, сгоревшей во время пожара.
Создатель этого храма использовал привычный для византийцев тип постройки – базилики (царский дом), которая представляет собой прямоугольное здание, разделенное внутри рядами колонн или столбов на продольные части – нефы. Средний неф возвышается над другими, его освещают окна, расположенные над крышами боковых нефов.
Храм св. Ирины был устроен следующим образом: в центральной его части располагались четыре мощных каменных пилона – массивных столба, сложенных из обтесанных прямоугольных глыб. На них опирался главный купол. Чтобы облегчить конструкцию, архитектор прорезал в нижней части купола множество окон. Это придавало постройке легкость, через окна осуществлялось и освещение храма.
Опыт постройки церкви св. Ирины был взят на вооружение при строительстве самой крупной постройки в Константинополе – собора святой Софии.
Император Юстиниан I (482 или 483–565) хотел, чтобы задуманный им храм оказался самым крупным сооружением не только в самой Византии, но и во всем христианском мире. Здание должен был перекрыть купол невиданных до той поры размеров. Поэтому он не останавливался перед затратами, сумма которых даже по тем временам казалась фантастической. По велению императора зодчие Анфимий и Исидор посетили большое количество стран, изучая методы, которые использовали зарубежные мастера. Они обмеряли храмы и искали способы увеличения внутреннего объема. Вернувшись на родину, они приступили к воплощению замысла Юстиниана.
Решая поставленную перед ними задачу, зодчие переработали схему традиционной постройки церкви, сохранив, однако, главное в практике строительства православных храмов – его крестово-купольную основу. В середине храма архитекторы разместили четыре массивных каменных пилона, которые держали круглый купол диаметром более тридцати метров. Этот прием позволил им существенно увеличить внутреннее пространство собора.
Дополнительный объем архитекторы получили за счет того, что справа и слева расположили два полукупола, которые расширили подкупольное пространство. В то же время они за счет системы распорных арок принимали на себя часть нагрузки основного купола. Для снижения нагрузки зодчие прорезали в цоколе куполов более шестидесяти окон, что не только облегчило конструкцию, но и сделало ее зрительно менее массивной. Снизу кажется, будто купола святой Софии парят в воздухе. Позже появились даже легенды о том, что купол подвешен на золотой цепи к небу.
Стены храма выложены из обожженного кирпича больших размеров и скреплены известковым раствором, не дающим усадку, поэтому покрывающие их мозаики отлично сохранились до наших дней почти в первозданном виде.
Изнутри храм облицован белым мрамором, покрыт росписями и яркими мозаиками. Пол его выложен разноцветными мраморными плитами, привезенными из разных концов огромной империи. Иностранные путешественники были настолько поражены его великолепием, что писали, будто в храме они «ходили по облакам».
Строительство собора продолжалось пять лет. После его освящения в празднование Рождества Христова в 537 году он стал местом паломничества христиан всего мира. Интерес объяснялся тем, что в то время ни в одной стране не было храма равного по величине и великолепию святой Софии.
Уникальность храма поразила даже иноверцев. После захвата Византии турками в 1453 году роскошный собор был фактически уничтожен. Завоеватели уготовили ему другую судьбу, сделав его святыней мусульманского мира. Турки не тронули внутреннюю роспись храма.