– Кира, вам действительно у нас нравится? Это хорошо. Я уже говорила, кажется… Нам нужен администратор.
Кира быстро вытащила руки, чтобы не выглядеть туповатым переростком. Работу получают взрослые люди…
– Кто-то совершенно очаровательный, как вы, должен встречать наших гостей.
Смутившись, Кира совсем по-детски прижала ладони к покрасневшим щекам и рассмеялась. И вдруг заметила внимательный взгляд Ильи… Опустив руки, она посмотрела на него холодно и повернулась к Ларисе:
– Я с удовольствием. Мне очень нужна работа. Надеюсь, у меня получится.
– Вы раньше-то чем занимались?
Ей сразу захотелось спрятаться под стол, ведь стыдно было признаваться:
– Да ничем особенным… Продавцом работала. Менеджером в одной фирме. Мы торговали бытовой техникой… Это неинтересно.
Ровный голос Ильи заставил ее окончательно стушеваться:
– У вас удивительные глаза… Я еще не видел радужку такого цвета. С удовольствием поработал бы с вами… как с моделью.
Наверное, это было обманчивое ощущение, но Кира физически почувствовала, как ее взгляд засветился от этих слов. Она смотрела на Илью и больше не видела в нем хмурого брюзгу. Чуть склонив к плечу голову, он рассматривал ее с… Что было в его взгляде? Неподдельное восхищение или профессиональный интерес?
Взмах ресниц дался ей с усилием. Сморгнув наваждение, Кира опустила глаза.
– Отвали, – буркнул Антон. – У тебя целый полк моделей, обойдешься.
Не глядя на него, Илья бесстрастно возразил:
– В моем предложении нет ничего непристойного. А уж если вам нужны деньги, тем более…
– Кстати, о финансах. – Лариса встала. – Кира, пойдемте ко мне в кабинет. Обсудим эти вопросы.
«А ее задели его слова, – отметила Кира, следуя за хозяйкой кафе и стараясь не хромать. – Значит, это все-таки она?»
Телефон беззвучно пульсировал в сумке и просился наружу. Аж пальцы покалывало – так хотелось достать его, как бы невзначай положить на стол, чтобы Лариса скользнула взглядом. Узнает? Может, не разглядела как следует, пока Кира фотографировала Илью? Или прикинется, будто впервые видит, ведь ясно же, что Кира изучила его вдоль и поперек, и все тайны перестали быть тайнами… А кто удержался бы?
Кира так волновалась, представляя этот момент, что слова тонули в окутавшем ее гуле. Очнулась она от вопроса:
– Такая зарплата вас устроит?
«Какая?! Черт… Я пропустила главное?»
Но переспрашивать было неловко. Чтобы ее сочли витающей в облаках идиоткой? Нет уж… И она ответила с равнодушным видом:
– Да, вполне.
Себя утешила тем, что пусть лучше Лариса считает, будто деньги для нее не главное. А если день зарплаты принесет разочарование, то можно уволиться. Не станут же мать с сыном держать ее силой в этом «Кошачьем царстве»!
Хуже было то, что она прослушала и свои обязанности, каковые Лариса, судя по всему, уже перечислила. С усилием сглотнув – от волнения у нее всегда пересыхало в горле, – Кира уцепилась за мысль об Антоне. Он-то наверняка знает, чем должен заниматься администратор музея-кафе.
– Как ваша нога? Завтра сможете приступить? Нам очень тяжело разрываться, мы ведь, по сути, вдвоем работаем… Нужно и хоть что-то приготовить для гостей, и проводить игры, и документации гора, а я часто в разъездах. Кто-то постоянно должен быть на месте. Здесь вам много ходить как раз не придется, только добраться до нас. Антон может заезжать за вами утром.
– Я сама, – твердо отвела предложение Кира.
Ей не хотелось быть даже временным балластом для кого бы то ни было.
Лариса устремила на нее внимательный взгляд:
– Вы крепче, чем кажетесь…
– Надеюсь… – Что еще ответить на это, Кира не нашлась.
Лариса улыбнулась:
– Хорошо. У вас паспорт с собой? Давайте я сниму копию, чтобы подготовить приказ.
Киру пробрала дрожь: вот удобный момент. Кивнув, она принялась рыться в сумке, делая вид, что не может найти паспорт, и стала выкладывать на маленький стол, за которым они сидели, всякие мелочи: массажную щетку, блокнот, кошелек, телефон… Она быстро подняла глаза, но Лариса терпеливо ждала, глядя в окно сбоку, за которым пенилась розовой дымкой цветущая магнолия. В ее тонком профиле было нечто боттичеллиевское, только каштановые волосы не вились, коротким каре обрамляя лицо. Сейчас ее обычная энергичность, поразившая Киру, стихла, и проступила печаль…
«Как ей удается скрывать тоску? Это из-за Ильи? Или…» – Кира смахнула в сумку телефон и пододвинула паспорт.
– Вот. Нашелся.
– Спасибо… – Лариса очнулась. – Сейчас скопирую.
Она включила сканер, и Кира спросила:
– Давно у вас это кафе?
– Это музей-кафе, – уточнила Лариса и улыбнулась ей через плечо. – Единственное заведение такого рода в городе! Мы открылись полгода назад, так что, можно сказать, мы еще котята… Это ваш Мышкин натолкнул меня на мысль.
– Почему – мой?
– Ну, он же где-то в ваших местах…
– Мышкин – в Ярославской области. А я из Подмосковья.
– Да, в самом деле… Это все так далеко от нас! Но идея долетела, как видите, и я подумала: раз Мышкин так успешно зарабатывает на своих мышах, почему бы нам не создать некий культ крымской кошки? Вы заметили? Они тут повсюду…
– Как их не заметишь! Они правда какие-то особенные.
Вернувшись к столу, Лариса протянула ей паспорт и присела напротив, но как-то с краешка стула, точно давая понять, что на долгий разговор лучше не рассчитывать.
– Мне хотелось, чтобы наш город не воспринимали только как пляж… У нас ведь богатейшее литературное прошлое – кто здесь только не бывал! И ведь не просто отдыхали – писали стихи. Я уже называла имена, и еще многих можно вспомнить. Но детям скучно выслушивать лекцию о творчестве… Фу, занудство какое! Им нужна сказка. И кошки могут послужить отличными проводниками! Почти у каждого поэта найдутся стихи о кошке. Вот это мы и использовали.
Вцепившись в сумку, Кира слушала, забывая дышать. Ей чудилось, будто и она сама ступает на тропу, ведущую в сказку. Разве не об этом мечталось? Кто-то сильный и мудрый берет ее за руку и вводит в мир, свободный от унылого быта, полный чудес и чистых чувств… Почему бы Ларисе не стать таким проводником?
«Да что за детство? – оборвала себя Кира. – Что я выдумываю? Это такой же бизнес, как и любой другой. Они зарабатывают на кошках и… детях. Никакой сказки…»
Но вслух произнесла:
– Это просто здорово!
– Да и кошки ведь очень красивы…
– Как вы, – удивив себя, брякнула Кира.
Точеное Ларисино лицо просияло:
– Я? Вы вправду так думаете? Приятно. Спасибо. Давно никто не называл меня красивой…
«Илья не называл? – Ее рука опять потянулась к сумке с телефоном. – Если б они были любовниками, наверное, говорил бы что-нибудь в этом роде… Нет, это не она. Все-таки не она».
И неожиданно ощутила облегчение…
Когда Кира вернулась в зал, Ильи там не оказалось. Опустевший столик был убран и ждал других гостей. Впервые ей пришло в голову, что кафе сродни поезду – судьба сводит здесь людей ненадолго, давая шанс открыть друг другу душу. Некоторые им пользуются…
Она не успела. И не была уверена, что решится на откровенность: Кира являлась замкнутым человеком, рассказывать о себе было для нее мучительно. Институтские подруги исчезли как-то сами собой, потому что Станиславу не нравилось, даже если Кира секретничала с матерью. Ему всегда мерещилось, будто они сплетничают о нем, и отчасти был прав. Ее родителям он никогда не нравился, и каждый из них мог объяснить свою неприязнь, расписав по пунктам… Но сильнее всего обоих оскорбляло то, что за три года Станислав так и не сделал их дочери предложение.
«Опять он! – сердито подумала Кира и кольнула ногтями ладонь, пытаясь привести себя в чувство. – Когда уже он перестанет лезть в мои мысли?!»
Антон подправлял что-то на входе в детский лабиринт. Издали он показался Кире крупным ребенком, увлеченно играющим в одиночестве. Она сама была такой когда-то: выросла уже к третьему классу, а потом больше не прибавила ни сантиметра. Одноклассники потешались над «дылдой», и Кира растеряла и тех подруг, которых надеялась держаться с первого класса и до самого выпуска. Правда, это все равно не вышло бы – их семья часто переезжала из-за отцовской службы, и Кира не успевала хорошенько узнать тех, кто учился с ней вместе. Какая там дружба!
Поэтому, после того как они уехали из сибирского поселка на берегу Томи, Кира всегда играла одна, и это ей даже нравилось. Никто не диктовал свои правила, не подрезал крылья ее фантазии. Куклы исполняли те роли, какие она им придумывала, и по ее велению могли в любую секунду стать другими персонажами.
Да, это ей нравилось… Но не людям, с которыми сводила ее судьба.
– Ты одиночка. Тебе никто не нужен. И я в том числе. Ты просто не способна любить другого человека. – Станислав произнес это уже на пороге. – Ты ничего не сделала для того, чтобы я чувствовал себя счастливым.
Раньше Кира не подозревала, что слова могут сбить с ног, но когда дверь за ним закрылась, упала как подкошенная. Не плакала, нет… Но и сил подняться не находила. А потом не могла вспомнить, сколько пролежала так, блуждая взглядом по узорам ламината.
Ее мир перевернулся в один миг. Оказалось, она плоха не тем, что можно подрезать или накачать, а чем-то глубинным, являющимся самой ее сутью. И как изменить это, Кира не представляла… Может быть, она и в самом деле не любила его? Мечтала ведь о свободе… Почему же его уход в буквальном смысле сбил ее с ног?
– Кира, я здесь!
Голос Антона заставил ее очнуться. Он махнул рукой:
– Иди сюда. Сейчас я отвезу тебя домой. Погоди минутку.
– Не надо! – вырвалось у нее.
Домой совершенно не хотелось. Но и признаться в том, что хочет просто посидеть на набережной и надышаться воздухом вечности, мгновения которой приносили волны, Кира тоже не могла. Антон обязательно увязался бы с ней, а она уже настолько пристрастилась к одиночеству, что не могла принести его в жертву случайному человеку.