Окинув повеселевшим взглядом зеленое строение дачи, он темпераментно потряс поднятой правой рукой, будто сжимая какую-то невидимую суть в горсти:
– Человек всегда чувствует свой дом! И дом тоже должен чувствовать своего хозяина. Как дерево, которое сам выбрал, сам посадил, которое сам поливаешь… Оно не только к солнцу, оно и к тебе тянется…
«А как же к этому дому должен относиться человек, который сам создал его?» – мелькнула мысль в голове Поскребышева. Мелькнула, по привычке никак не отразившись на лице.
Мацесту в качестве лечебницы для суставов Хозяину посоветовал Микоян. И оказался прав – и местные воды понравились ему больше, чем кисловодские, и то, что здесь, на высоте полутора сотен метров над уровнем моря, сходятся два воздушных потока, обеспечивая комфортное сочетание тепла и свежести, и тенистый парк. Отсюда и название вышло «Зеленая роща».
Создателем всех любимых Сталиным дач, и этой, и кунцевской, и валдайской, и расположенной здесь неподалеку «на Холодной речке», был архитектор Мирон Мержанов. Его настоящее имя Мигран Ованесович Мержанянц теперь употреблялось редко. Молодой зодчий сумел точно уловить характер, пристрастия, образ жизни Хозяина и практически создать особый единый стиль, позволяющий при переездах ощущать все новые достоинства, ничего не теряя из прежних. Балкончики из каждой комнаты с высокими ограждениями, чтобы сидящего Сталина снаружи не было видно, сводчатые потолки, бережно передающие любое слово, мягкие ковры и тяжелые портьеры, гасящие лишние шумы… Проснулся, будто у себя в подмосковной, в Волынском, вышел в такой же обшитый деревом светлый кабинет, прошел в бильярдную, а вот с балкона уже все прелести юга – пальмы, кипарисы, эвкалипты, море…
На даче в Сочи. Сидят: Л.М. Каганович, Г.М. Маленков, И.В. Сталин, А.А. Жданов; стоят: В.И. Сталин, С.И. Сталина, А.Н. Поскребышев. 1947.
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.11. Д. 1655. Л. 12]
Влажность была не очень показана Сталину, загорать он тоже не любил, да и купаться предпочитал в бассейне, куда заливалась морская вода. Хотя когда-то, по слухам, спас из каспийских вод четырехлетнюю девочку Надю, ставшую потом его женой. А теперь травмированная рука давала себя знать. Впрочем, до войны еще спускался к берегу и не без зависти наблюдал, как покоряет волны часто гостивший здесь опытный пловец Киров. А потом вместе с ним, Власиком, Буденным и Ворошиловым, которые, как и Молотов, жили по соседству, любил поиграть в городки. И играл неплохо. Как часто бывает, слабость одной покалеченной руки у него компенсировалась мощно развитой другой.
Ворошилов, чью дачу «Бочаров ручей» тоже строил Мержанов, крепко подружился с архитектором. А вот с Берией произошел один весьма прискорбный для Мержанова эпизод. Работая тогда еще в Грузии, Лаврентий Павлович решил персонально проследить за строительством приморских правительственных дач. А поскольку сам когда-то в Баку учился на архитектора, решил дать армянскому зодчему ряд ценных советов, которые тот позволил себе не учесть. «Это меня, Берию, к которому прислушивался сам Щусев при строительстве в Тбилиси, проигнорировал какой-то армянский зодчишка?» – крупной занозой засело в мелкой душе партийного деятеля.
Прошло время, и в 1943 году Лаврентий Павлович, ревниво заметивший симпатию Хозяина к архитектору, сумел убедить его в необходимости изоляции Мержанова как носителя важнейших государственных тайн. Ведь по его проектам кроме правительственных дач построены и санатории РККА, НКВД, Военно-морская академия в Ленинграде. И даже звезды на груди наших героев сделаны по его рисунку.
Всенепременно надо изолировать! Где? Ну, разве это вопрос? Заботливый Лаврентий знал очень надежные места. А там вдруг совершенно неожиданно нарисовалась и популярная 58 статья, чего проще – врагом народа оказался архитектор. Ворошилов попытался вмешаться, но военные годы были, увы, не самыми удачными для карьеры и авторитета первого маршала.
Что ж, война давно закончилась. Вспомнил ли Сталин, хотя бы мимолетно, некогда так ценимого им архитектора? Уютно пребывая на подмосковной даче или вот сейчас, вновь с удовлетворением оглядев его южную работу? В исключительной памяти Хозяина Поскребышев не имел никаких оснований сомневаться. И тех людей, которых ценил, тот мог обидеть сам, но другим старался в обиду не давать. Вот недавно только взял утром газеты, как тут же попросил соединить его с академиком-историком Тарле. Разговор был короткий:
– Товарищ Тарле, вы читали сегодняшнюю «Правду»?
– Нет, товарищ Сталин. Еще не успел.
– Ну и хорошо! И не читайте. А то я недоглядел.
Народный артист СССР, лауреат сталинских премий, депутат Верховного Совета СССР режиссер М.Е. Чиаурели.
1950. [РГАКФД]
Потом Поскребышев соединил его с главным редактором «Правды», и вслед за критической рецензией на книгу Тарле, буквально на следующий день, газета опубликовала новую, более обстоятельную и аргументированную статью с положительной оценкой.
– Вячеслав! – меж тем обернулся Сталин к Молотову. – Заходи-ка через полтора часика. Мне Чемоданов новые кии смастерил. Надо опробовать. Ну, и потрапезничаем, конечно. А то с товарищем Власиком играть – никаких шаров не хватит. Так колотит, что они через лузу аж на побережье улетают! А с товарищем Поскребышевым мы не на равных – ему наклоняться к столу при ударе совсем не надо!
– Непременно, непременно, – улыбнувшись, пообещал Вячеслав Михайлович, вновь садясь в машину, чтобы доехать неподалеку, на соседнюю дачу.
– Кстати, вот и вас, товарищ Косыгин, заодно проверим. Бильярдный стол, он чем хорош – под сукно ничего не положишь. Решать тут надо быстро и расчетливо! Как в Совмине!
Сталин со своей обычной добродушно-хитроватой улыбкой повернулся к крыльцу и в сопровождении Власика, Поскребышева и Эгнаташвили пошел осматривать подготовленные помещения.
В последние годы городки окончательно уступили бильярду. В их компании это называлось «застолье у Гоца», поскольку табличка на бортике местного стола гласила: «Бильярдная фабрика Якова Гоца. Ростов-на-Дону».
Андрей Петрович Чемоданов был самым искусным мастером на все бильярдные принадлежности – делал и кии, и шары, и столы. И играл превосходно, уже второй десяток лет раз в неделю обучая этому Хозяина. Других игроков Сталин ему, в шутку конечно, тренировать запретил. А себе кии он просил делать особенные, утяжеленные. Где-то вычитал, что Пушкин, готовясь к возможным дуэлям, гулял по поместью с чугунной тростью. Шутил: «А у меня давным-давно что ни день, то дуэли».
Поначалу игра давалась Сталину трудно из-за его ущербной левой руки. Чтобы бить по шару, приходилось сначала класть кий на стол, брать правой рукой левую, укладывать ее в нужное для прицела место, потом слегка выставлять на ней большой палец и тогда уже играть правой. При непосвященных делать все эти манипуляции не очень хотелось. Поэтому весь ближний круг тоже стал заядлыми бильярдистами.
Кроме разве что Кагановича. У Лазаря Моисеевича все никак не получались прямые удары, только такие тихенькие «своячки» в серединочку. И он вскоре напрочь забросил это дело. А вот Берия, умело имитируя и волнение, и напряжение, играл неплохо, ловко загонял в угол, но, соперничая с вождем, регулярно мазал последний шар, в досаде вскидывая руки, придирчиво рассматривая наклейку на конце кия, неистово убеляя мелом и без того густо покрытые им пальцы.
Хозяин, конечно, не мог не видеть этого нарочитого актерства, но, судя по всему, оно его забавляло. И он, в свою очередь, старался делать вид, что принимает эмоции Лаврентия за чистую монету.
Постепенно под руководством Чемоданова Сталин очень даже неплохо овладел всеми бильярдными приемами. Играть против него стало вовсе не просто. И глаз, и рука были верными. Азарт никогда не оборачивался ни нетерпением, ни дрожью, ни суетой. Тщательно прикидывал каждый удар и не спешил. При удобном случае стремился привлекать к игре новых противников. Поскребышева он обыгрывал легко. С Власиком уже было посложнее. Когда кому-то проигрывал, что бывало редко, не обижался, наоборот, хвалил. А вот явные поддавки, робость и подобострастность терпеть не мог, говоря при этом по обычаю тихо и спокойно: «Играйтэ серьезно, все равно вэдь у вас ничэго нэ получится!»
Так случилось, что к вечеру следующего дня компания «у Гоца» пополнилась Ждановым и Берией. Андрей Александрович прилетел, чтобы заодно обсудить доклад о международном положении, с которым должен выступить перед руководителями европейских компартий, что соберутся в небольшом польском курортном городке Шклярска-Поремба.
Ну а Лаврентию Павловичу последние двадцать лет всегда было что срочно доложить вождю. В прежние времена Берия считал, что по должности только он один и может сопровождать Хозяина. Затем стал просто приспосабливать время своего отдыха к выездам на юг Сталина.
– Вы, кажется, городки вовсе забросили, Иосиф Виссарионович? – войдя со своей «фирменной» обаятельной улыбкой в бильярдную, заметил Жданов. Давняя сутулость не раз выручала Андрея Александровича, вкупе с улыбкой придавала любой его позе как бы дополнительную почтительность к собеседнику и смягчала возможные перегибы в речи.
– Так ведь товарища Ворошилова нэт, – приветливо улыбнулся в ответ Сталин. – И перцовки нэт. Городки – это игра маршалов, генералов. Там фигуры какие? Пушка, батарея, пулеметное гнездо… И решить надо все одним уверенным и мощным ударом навылет. В городки с нами играть и в мире теперь вряд ли кто будет. А вот бильярд… Бильярд – игра дипломатов. Я бы даже обязательный государственный экзамен для сотрудников Министерства иностранных дел по нему проводил, а, Вячеслав Михайлович?
– Да, это посерьезнее, посерьезнее – согласился Молотов, тщательно выцеливая шар и не поднимая головы.
– Вот, смотрите, Вячеслав всегда стремится в эти две лузы играть. Нравятся они ему, – отойдя с трубкой к открытой балконной двери и бросив быстрый взгляд наружу, продолжал Сталин. – И заметьте, обе лузы по отношению к сторонам света – практически западные. А правильно ли это? Вот ведь, если приглядеться, напротив, на восточном борту, две пары верные стоят. Но нет! Товарищ Молотов играет там, где привык. Так и в политике. Во Франции и Италии наши товарищи-коммунисты испугались чего-то, из правительств вышли, оробели, киксанули перед решительным ударом. Рука у них дрогнула, и сотни тысяч членов партии, боевых, проверенных товарищей в мирное время опять практически ушли в партизаны, в Сопротивление. Побеждать надо, власть брать, а не сопротивляться не пойми кому! А вот на востоке, – поднял руку Сталин, при этом будто удлинив своей трубкой указательный палец, – там все по-другому – и в Китае, и в Корее, и в Индии. В этих лузах противник, похоже, нам шары просто подставил, только закатывай. И этим надо пользоваться… Но аккуратно. Мао Цзэдун тоже себе на уме. Так, товарищ Жданов? Для результата ведь не всегда высокое искусство требуется. Вон, Америка с Англией карамболями да рокамболями себя не утруждают, дорогой Вячеслав Михайлович. Одна фултонская речь нашего друга Черчилля чего стоит… А вы вот все потоньше, потоньше, с интеллигентной подкруткой да подрезкой…