Тут Сталин остановился, пережидая удар Молотова, а затем весело продолжил:
– Ну вот, я же говорил, Вячеслав, твой шар катился, катился, да не докатился. Направление-то верное, только посильнее, пожестче надо. Иначе просто подставишься.
Сталин, отложив трубку, взял свой кий после неудачной попытки Молотова одолеть «западную» лузу, быстро, но тщательно прицелился, и шар с резким стуком затрепетал в сетке:
– Вот так – в лоб его! В лоб! И на полочку… И на полочку… а там, глядишь, еще и какой-нибудь испуганный фукс в другую лузу сам упадет.
Он, не торопясь, чуть вразвалку обошел стол, с прищуром высматривая следующий шар и не прекращая беседу:
– Вот и вам, товарищ Жданов, в Силезии не надо миндальничать. Как говорится, а ля мир так а ля мир! Вы это умеете. Надо четко и жестко расставить наши приоритеты. Так что бильярд – это игра политиков…
– А чекистов? – заискивающе блеснул стеклами своего пенсне молчавший до того Лаврентий Берия.
– Зачем им бильярд? – отвел в сторону кий Сталин. – У чекистов же есть шашки! Сколько можешь за один ход, столько вражеских фигур и побьешь. Хоть справа, хоть слева. Особенно если сам уже в дамки вышел, да, Лаврентий? – снова прищурился Сталин и задумчиво подытожил: – И не бить там ведь нельзя, правила запрещают… А если некуда ходить, некого бить – это тоже проигрыш…
Берия громко и охотно рассмеялся. В каждой шутке есть доля шутки, как в сочном винограде есть мякоть и косточки. Можно полакомиться только мякотью, небрежно выплюнув остальное. Не очень удобно, но приятно. И Берия сделал вид, что оценил в шутке именно это – долю. Но вот врачи считают, что глотать виноград целиком, с косточками, значительно полезнее. Молотов и Жданов, судя по их сдержанным улыбкам, поступили именно так.
Однако Берия все же решил продолжить беседу и даже как бы невзначай аккуратно продемонстрировать эрудицию:
– А как же наш поэт Маяковский Владимир Владимирович с его «шахматы вождям полезней», товарищ Сталин?
– В шахматы пусть Ботвинник с Капабланкой играют. Они это делают лучше, – откладывая кий после окончательного победного удара и вновь берясь за трубку, произнес Сталин. – В шахматах, дорогой Лаврентий, все фигуры ходят по писаному, по правилам. А вождь, он имеет дело с людьми, которые ходят, как хотят, по настроению, по глупости, по чьей-то подсказке, а вовсе не по правилам. В жизни-то иные пешки, порой еще не сделав ни шага вперед, уже мнят себя фигурами, а то и ферзями. Нет, шахматы вредны вождям, вредны. Они их излишне успокаивают, заставляют верить в свою квалификацию, в теоретически эффектные, но на деле несбыточные комбинации. В шахматах практика совпадает с теорией, а в жизни не всегда… Далеко не всегда! – качнув головой, вздохнул Иосиф Виссарионович. – А вот стихотворение о Ленине товарищ Маяковский написал хорошее…
Сталин замолчал было, но, взглянув на Молотова, закончил:
– Из тех, кто нес тогда гроб нашего Ильича в последний путь, только вот мы с Вячеславом Михайловичем и остались…
Смахнул назад прядь волос, затянулся трубкой:
– Ну да ладно о печальном… Как говорится, если хозяину невесело, то и гостям скучно. Прошу всех к столу! Дела отложим на завтра. Тем более, самый лучший тамада всего Кавказа, наш дорогой народный артист Мишико Чиаурели, как мне сказали, только что подъехал.
Чиаурели Хозяин любил. И за веселый нрав, и за то, что тот не искал никакой выгоды от знакомства и общения с могущественным земляком. Поскребышев вспомнил, как артист познакомил с Хозяином своего приятеля и коллегу Михаила Геловани. Тот неоднократно играл Сталина в кино и на сцене и при этом никогда лично не встречался с ним. Он постоянно донимал Чиаурели просьбами устроить такую встречу. А Чиаурели несколько раз его разыгрывал в ответ, назначая встречу в шикарных ресторанах.
Но однажды он все же действительно рассказал об этой просьбе Сталину, и тот пригласил артиста на дачу. А Геловани, приняв это за очередной розыгрыш, нарочно не стал бриться, надел мятый китель, в котором играл Сталина, и в таком виде сел в присланную за ним машину. Только при въезде на дачу он понял весь ужас ситуации. Попытался вернуться, чтобы привести себя в порядок. Ему ответили, что времени на это уже нет. Сталин, окинув его взором, поздоровался, но за столом был крайне молчалив и вовсе не поднимал глаза на гостя.
Уезжая, Геловани, пытаясь исправить всю неловкость положения, передал провожавшему его Поскребышеву просьбу разрешить ему на несколько дней поселиться здесь, на даче у озера Рица.
Когда Александр Николаевич доложил об этом, Сталин спросил:
– А почему товарищ Геловани хочет жить на Рице?
– Говорит, что это поможет ему вживаться в ваш образ.
– Тогда пусть начнет с Туруханской ссылки.
Больше Геловани с подобной просьбой уже не обращался, а образ вождя стал воплощать другой артист, Алексей Денисович Дикий. Он к тому времени успел уже и лесоповалом в Усольлаге с легкой руки Лаврентия Берии заняться, и главные роли в фильмах «Кутузов» и «Нахимов» сыграть. Вот его после исполнения роли вождя к себе позвал сам Хозяин и встретил с явным интересом:
– Товарищ Дикий, мне понравилось, что вы говорили без всякого акцента, что вы и внешне не похожи на меня, и не пытались даже загримироваться. Но мне интересно, почему вы играли меня не так, как другие артисты? У тех и акцент, и сходство есть, а впечатление не то.
– Потому что я играл не вас. Я играл впечатление людей о Сталине.
Сталину ответ настолько понравился, что он захлопал в ладоши. Такое редко бывало в кремлевских кабинетах.
Глава девятая
Валерия Алексеевна не торопилась будить мужа. Ей пора уже было ехать в институт – дел перед отпуском, как всегда, хватает. Но, конечно, не терпелось узнать подробности столь долгого застолья с Берией. Засиделись они вчера не хуже, чем на Кунцевской даче у Сталина. Это оттуда никто раньше времени уезжать не волен. И выпил Георгий, судя по всему, тоже не меньше. Хотя и это, и то, что инициатива встречи исходила от Лаврентия, добрый знак. Стало быть, было от чего Георгию так расслабиться. Она сама просила его держаться поуверенней и пооптимистичнее.
Г.М. Маленков. 1950-е.
[РГАКФД]
Первый раз фамилию Берии она услышала от мужа, кажется, в 1937 году, когда они вместе наводили порядок в Армении. Спустя год Ежову в НКВД решили назначить первого заместителя. Нарком сам предлагал на эту должность хорошо знакомого ему по совместной работе в ЦК Маленкова. Но Хозяин решил, что Георгий нужен в партийном органе, и на это место не без подачи Маленкова взяли Лаврентия. А потом уж они вместе и свергли Ежова.
Но год назад, в трудную для Маленкова минуту, Берия не только не поддержал того, кому многим был обязан, а приложил и свою руку к делу против наркома Шахурина и главкома Новикова, из-за которых, собственно, Маленков на полгода и лишился доверия Сталина.
Он в одночасье был изгнан из секретарей ЦК, отстранен от ведения заседаний Совета министров, руководства прежними отраслями промышленности, ему перестали присылать документы, приглашать на совещания…
С.М. Буденный, Г.М. Маленков и И.В. Сталин на торжественном заседании, посвященном 24-й годовщине Октябрьской революции. 6 ноября 1941. [РГАКФД]
Валерия очень боялась, что муж не выдержит такого незаслуженного удара. Приученный стараниями супруги и теперь уже привычный к собственной, тщательно пестуемой значимости, пристрастившийся к безусловному почитанию со стороны сотрудников и товарищей по партии, Маленков после временного отстранения от дел в ЦК заметно растерялся, раскис, закапризничал, ходил как контуженный. И Валерии Алексеевне стоило немалых усилий вернуть его на деловую колею, увещевая, как ребенка, нежно, но настойчиво: «Еще вовсе ничто не потеряно. Ты же сильный! Возьми себя в руки! Все вернется, вернется с лихвой! Китайский мудрец Конфуций говорил: “Не тот велик, кто никогда не падал, а тот велик, кто падал и вставал”. Главное – люди не должны видеть тебя ни удрученным, ни обиженным, не должны терять веру в тебя. Наоборот, демонстрируй спокойное достоинство, активный и деятельный интерес к любому порученному делу. Пусть в твоей улыбке люди видят не прошлое, а будущее! И тогда оно придет!»
А он уже больше четверти века привык доверчиво слушаться свою «Леру Премудрую», которую и встретил впервые среди книг. Юная гимназистка-библиотекарь прибыла в расположение их дивизии вместе с агитпоездом в двадцатом году.
Перед началом первомайской демонстрации. Н.С. Власик Л.П. Берия, И.В. Сталин, А.И. Микоян, Н.М. Шверник, Г.М. Маленков в сопровождении офицеров охраны идут по территории Кремля. 1 мая 1947.
[РГАСПИ. Ф. 558. Оп.12. Д. 101]
Состав этот был настоящей диковинкой – яркий, шумный, все вагоны в плакатах Петрова-Водкина, в революционных лозунгах, днем марши и песни из граммофона и митинги, а как стемнеет, кинематограф, с речами Ленина и Калинина, с фильмами о глупых и злых буржуях, о старике и золотой рыбке. Поезд привлекал к себе не только красноармейцев – всю округу, мужиков, женщин, детей.
Ну а Георгию, по грамотности назначенному в политработники, нужна была революционная литература – Маркс, Энгельс, Ленин. Вот и пришел в вагон-библиотеку, где хозяйствовала красивая и боевая Валерия Голубцова. Она посоветовала, объяснила, снабдила брошюрами, помогла. И вот как-то так за Марксом, Энгельсом и Лениным все и сладилось. Лера постепенно, но твердо и энергично заняла все ленивые мысли добра молодца, будто ласковой, но твердой
рукой перехватила хлопоты о его судьбе от любимой матери, которая, кстати, тогда тоже была неподалеку.
Не менее деятельная и непоседливая Анастасия Георгиевна Маленкова-Ульянова в то время командовала санитарным поездом. Родив сына в семнадцать и назвав именем своего отца, рано потеряв мужа, она всеми силами старалась не отпускать Георгия далеко от себя, всячески оберегать в эти революционные вихревые годы. Так он вслед за ней, едва кончив гимназию, и оказался в Красной армии на этом Туркестанском фронте. Сын мелкого служащего, дворянин, потомок выходцев из Македонии. Его дед был полковником, брат деда – контр-адмиралом. А мать – простая мещанка, дочь кузнеца, рано потерявшая мужа, но поднявшая сына и выучившаяся на сестру милосердия.