…
Лица, слова, улыбки… И вдруг рука, протянувшая книгу, показалась знакомой. Вера подняла глаза и увидела его. Он улыбался с присущим ему застенчивым нахальством.
— Привет! А я, как видишь, тоже читаю твои книги.
— Привет! — бросила Вера, размашисто черкнув на первом листе: «Максиму от автора!» — и выжидательно посмотрела на него: «Получил автограф и проваливай!» Но он продолжал стоять.
— Может, встретимся? Судя по тому, что пишут в журналах, ты до сих пор не замужем.
— Это не имеет значения, — отрезала Вера, ощутив сухость в горле. «Вот оно… всплыло. Пятно моей жизни», — с омерзением подумала она.
— Ну так что? — улыбаясь с нахальным задором, навалился Максим на стойку.
Вера метнула взгляд на охранника, но тот, очевидно, решил, что это ее знакомый, и спокойно выжидал.
— Я… — Вера сделала глубокий вдох, чтобы унять рвущееся наружу возмущение. — Я очень занята, — отчеканила она.
— Да ладно, Верунька, брось! Встретимся! Ведь есть что вспомнить!.. Ух!.. — зажмурив глаза, ухнул он.
Охранник встрепенулся. Но теперь уже Вера удержала его движением руки.
— Нечего нам вспоминать!
— Как это? — не понимая, заморгал Максим.
— А очень просто! Потому что вспоминать то, чего не было, невозможно, — сквозь зубы надменно проговорила она и, высоко вскинув голову, улыбнулась подошедшему читателю.
— Ну-ну!.. — покачивая головой, пробормотал Максим, взял книгу и, сунув ее в карман поношенного пальто, зашагал прочь.
«Гад! — послала ему в спину Вера. — Опять понадобилась, как стала известной!..»
Она продолжала раздавать автографы, а мысли ее помимо воли все возвращались в прошлое. «Пятно» поубавилось в размерах и предстало таким, каким впервые его увидела Вера.
— Слесаря-сантехника вызывали? — проходя в коридор, спросил высокий молодой человек и располагающе улыбнулся.
— Да! — ответила Вера.
— В чем проблема?
— Да… это… — смутилась она, мысленно посетовав, что ни матери, ни младшей сестры нет дома. Те на все житейские вопросы смотрели гораздо проще, как надо. — Бачок… течет!
Слесарь зашел в ванную и занялся бачком. Сделал все быстро и аккуратно, развлекая себя собственными разговорами, рассчитанными на Веру. Она не удержалась, пару раз хохотнула, потом что-то ответила, и завязалась беседа. Слесарь, помыв руки, глянул в сторону кухни и проговорил, игриво воздев глаза к потолку:
— Неплохо бы кофе, ну, или чайку!
Вера засуетилась:
— Да, конечно. Одну минутку.
Но слесарь не спешил. Он удобно расположился на диванчике в кухне, уточнив:
— А что, хозяйка, кстати, как вас зовут?..
— Вера!
— …курить можно? — и поискал глазами пепельницу. Не найдя, взял блюдце, уже зная, что отказа не будет.
Вера сварила кофе, подала бутерброды и конфеты. К ее большому удивлению, слесарь, которого звали Максим, оказался не таким, какими были в ее представлении слесари. Он читал книги, интересовался театром, играл в известной футбольной команде одного крупного завода.
— Приглашают перейти в «Динамо», — как бы между прочим заметил он.
— В «Динамо»? — с уважением протянула Вера. — Конечно, переходите, что тут думать?!
— Да вот проведем еще три матча, не могу я подвести ребят из заводской команды, и перейду. Через год на игры уже за границу поеду. Мне тренер обещал. У тебя, говорит, потенциал! Ты можешь стать игроком международного класса.
Вера большими глазами смотрела на него и слушала. А потом стала убеждать Максима немедленно, даже поступившись совестью, переходить в «Динамо».
— Вдруг, пока вы будете проводить эти три матча, тренер найдет другого игрока. Нет! — Она встала с табурета и зашагала по кухне. — Вы должны, не теряя ни дня, идти в «Динамо».
Максим улыбнулся:
— Знаете что, приходите в эту субботу на матч.
— Я? — ткнула себя пальцем в грудь Вера. — На футбол?
— Что, не любите?
— Не то чтобы не люблю, а как-то не интересуюсь…
— Видно, в вашем доме мужчин нет.
— Угадали. Мама и младшая сестра.
— А вы все-таки приходите. Спросите на проходной Максима Ломова. Я вас на лучшее место посажу. Придете?
Вера рассмеялась и согласилась.
Игра произвела на нее впечатление. Особенно начало и конец, когда из усилителей раздавался марш.
Ломов договорился с Верой, что после игры она будет ждать его в парке у служебного выхода. Когда Вера подошла к этому выходу, то изумилась количеству людей, толпившихся перед ним. Едва появился Максим, как ему на шею бросилось сразу несколько девиц с цветами, визгом, поцелуями. Ему пришлось буквально отрывать их от себя, прокладывая дорогу к смущенной Вере.
Популярность с такого близкого расстояния ошеломила ее. По телевизору это понятно: где-то кого-то кто-то приветствует и превозносит, а тут — рядом! Да еще человека, которого она знает.
Переложив охапку цветов на согнутый локоть левой руки, Ломов подошел к ней, обнял за плечи и повел за собой. Вера была точно в полусне. На все предложения Максима она отвечала согласием. Впрочем, он не спрашивал, а сообщал: «Сейчас едем в кафе отмечать нашу победу. Посмотришь, как здорово будет!»
Подъехали к кафе, закрытому по этому случаю для обычных посетителей. Когда команда вошла в зал, музыканты заиграли туш. Раздались аплодисменты, крики «Ура!», опять девицы гроздьями повисли на Максиме. Шампанское, тосты и скандирование, как на трибуне, когда он вел мяч, принесший команде победу: «Лом!.. Лом!.. До дна! Ура!..» Ломов выпил полный бокал и бросил его на пол.
На следующий вечер он пригласил Веру в гости к своему другу детства. Когда совсем стемнело, шумная компания вышла во двор большого дома. Хохоча и толкаясь, все расселись на двух скамьях под высокими акациями, Максим взял несколько аккордов на гитаре, чем вызвал бурное одобрение, и запел. Свет от фонаря падал ему на лицо. Вера смотрела на Максима и чувствовала, что какие-то невидимые нити опутывают ее тело и сознание. А девицы наперебой кокетничали с ним, игриво предлагая: «Возьми меня, Максимка, замуж, не пожалеешь!..»
— А зачем ему ты? — вдруг спросил насмешливый женский голос. — Ему не нужна жена парикмахерша. Он теперь с учеными девушками гуляет. Ух, какими учеными!.. Такими, что без очков даже разглядеть его не могут.
— И хорошо! — отозвался другой голос. — За этими очками и ее не сильно видно. А чем меньше видно, тем она красивее кажется!
Ломов оборвал пение, но ответить не успел, кто-то включил магнитофон, и все задергались в грохочущих ритмах. Вере стало не по себе, она словно очнулась, оглядела с внутренней неприязнью, в принципе, совершенно чуждых ей людей. Встала, хотела позвать Максима, но только успела увидеть, как он скрылся в палисаднике. Она пошла за ним.
— Значит, все? Бросаешь меня?! — донеслось до Веры, осторожно ступавшей в темноте, чтобы не споткнуться. — Как в это «Динамо» засобирался, так Валечка-парикмахерша не нужна стала. Конечно! Ты уже в сборную метишь! Тебе жена образованная нужна!
— Ну прямо монолог из фильма! — расхохотался Максим. — Образованная жена! — передразнил он. — Ты даже своими словами не можешь сказать.
— А?! Так ты хочешь, чтоб своими?! — Голос прервался от подступившей злобы, а потом взвизгнул: — Сволочь ты последняя! Гад! Я два аборта сделала, потому что ты заявил, что женишься, только когда квартиру получишь. До квартиры, как видно, осталось недолго, значит, пора от меня отделаться! Другую завести! Неиспорченную! Не… излюбленную!
— Вот теперь молодец. Верно подметила, не излюбленную! Но все равно словечко как-то вывернула. Можно было проще сказать… — многозначительно хмыкнул он. — Ведь до меня у тебя полдвора нашего перебывало.
— Подонок! — В свете неожиданно мигнувшего фонаря Вера увидела, как взлетела рука девушки и как Максим отвел ее от своего лица. — И!.. Больно же!.. — пропищала та и заплакала.
Вера растерялась, не зная, как поступить. Ломов увидел ее, быстро подошел, обнял за плечи, прижал к себе и что-то зашептал…
Они долго стояли у подъезда Веры. Максим увлеченно говорил о своих планах. Года два поиграет в «Динамо», получит квартиру, потому что он прямой кандидат в сборную страны, потом обязательно поступит в институт. Вера слушала с большим вниманием. Ее женский ум сразу все раскладывал по местам, вешал ярлычки, суммировал, прикидывал, предугадывал…
«Неужели?! Неужели у меня появился парень?! — спросила себя Вера, осторожно входя в квартиру, чтобы не разбудить маму: сестры вечно не было дома. — Максима упустить нельзя! — постановила она. — Мне уже двадцать шесть!.. Стыдно, ой как стыдно в старых девах, — посетовала, не удержавшись. — Нелька, сестра, и та, чуть что, лицо кривит, мол, сиди, что с тобой говорить!.. Ей-то что? Ей хорошо. Как исполнится восемнадцать, так и выскочит за своего аспиранта. Или он еще не аспирант?.. — почесала она в раздумье затылок. — У нее кого только не было!.. И моряк Балтфлота, и летчик, и этот… артист разговорного жанра. Потом, когда на вечерний поступила, сразу же аспирант появился. А! Все чепуха! Мне-то какая разница! Все это слишком примитивно. А я ошеломлю! Муж — форвард сборной страны по футболу! Машина, квартира, одежда — только из-за границы. Пока туда-сюда, он институт окончит. Вот это муж! И главное, видный, сильный, руки золотые…» Но при воспоминании о руках улыбка сползла с ее лица.
— Господи, только бы никто не узнал, что он был слесарем-сантехником. Ой, да ведь он еще и есть слесарь, — сев от ужаса, прошептала она.
Максим звонил почти каждый день, приглашал то в кино, то в кафе-мороженое. Мать стала расспрашивать Веру о нем, сестра навострила любопытные уши.
— Спортсмен он, футболист, — не без труда проговорила Вера.
— Футболист?! — Мать в недоумении пожала плечами. — Верочка, так ведь он же, прости меня, не очень-то… Ну о чем с ним говорить? О голах и мячах?
Нелли хихикнула и с ногами уселась на диван.
— Мам, а зачем с ним говорить? Он спортсмен, значит, бицепсы крепкие, живот плоский, ноги, правда, у них кривые, а у твоего, как?.. — Бешеный огонь любопытства загорелся в ее водянисто-серых глазах.