— Кто же это сделал, как вы думаете?
Вопрос, казалось, удивил Найтли.
— Я? — Он помедлил. — Если бы мне пришлось с этим разбираться, полагаю, первым делом я бы присмотрелся к капитану Уайету. — Самоуничижительная улыбка тронула его губы. — Но с другой стороны, как я уже сказал, моя позиция отнюдь не беспристрастна.
— По-моему, этот капитан Уайет вполне может оказаться тем, кого мы ищем, — сказал Лавджой, стоя рядом с Себастьяном на террасе возле Сомерсет-хауса — огромного здания, где размещались правительственные учреждения, — и глядя на угрюмые серые воды Темзы. — С одной стороны, он признает, что не имеет алиби на время убийства, а с другой стороны, тот факт, что Престон противился намерению капитана жениться на мисс Престон и обещал лишить ее наследства, если она ослушается, дает нам веский мотив.
— Наличие мотива и отсутствие алиби еще не доказывают виновности капитана, — возразил Себастьян, наблюдая, как кран опускает большой камень на строящемся Стрэндском мосту. — И я пока не уверен, что Генри Остин рассказал всю правду о своей ссоре с Престоном в ночь убийства. Пожалуй, стоит послать констебля, чтобы опросил постоянных посетителей «Монстра», не исключено, кто-нибудь подслушал в пабе что-то интересное.
Лавджой кивнул.
— Хорошая мысль. Кстати, как недавно выяснилось, в воскресенье утром Престон принимал посетителя. Врача по фамилии Стерлинг. Дуглас Стерлинг.
— Престон был нездоров?
Лавджой покачал головой.
— По словам мисс Престон, ее отец пребывал в добром здравии… по крайней мере, насколько ей известно.
— А что говорит сам доктор Стерлинг?
— Почти ничего, к сожалению. Я послал к нему одного из моих лучших парней, констебля Харта, но Стерлинг заявил, что воскресный визит носил чисто медицинский характер, и отказался вдаваться в подробности. А когда констебль Харт попробовал на него поднажать, пришел в сильное волнение и разбушевался. По мнению Харта, доктор что-то скрывает.
— Интересно. Мне нужно самому к нему заглянуть.
Лавджой прочистил горло.
— Должен предупредить, что этот доктор Стерлинг весьма стар.
— Сколько же ему лет?
— Под восемьдесят. Он уже давно удалился от дел.
— Тогда почему он лечил Престона?
— Утверждает, будто наблюдал его из приязни.
— Они что, дружили?
— Мисс Престон говорит, что Стерлинг был коллегой какого-то их родственника, кажется, двоюродного брата ее деда.
Себастьян развернулся лицом к Лавджою.
— Отец лорда Сидмута был врачом и приходился двоюродным братом ее деду.
— Вот как? Возможно, в этом и заключалась связь Престона со стариком.
— Где живет доктор Стерлинг?
— Чатем-Плейс, номер четырнадцать. Но думаю, большую часть времени он проводит в кофейне возле моста. Дряхлый сварливый джентльмен. Подозреваю, вам будет трудно заставить его говорить, если он сам не захочет.
— Попробую воззвать к хорошей стороне его натуры.
— Послушать констебля Харта, так в натуре старика нет ничего хорошего, — вздохнул Лавджой, отворачиваясь от реки.
Глава 24
Дуглас Стерлинг оказался одним из тех престарелых джентльменов, которые, следуя этикету времен своей молодости, до сих пор цеплялись за пудреные парики, некогда бывшие обязательной принадлежностью для мужчин родовитых и образованных.
Себастьян нашел доктора в кофейне на восточной стороне Чатем-Плейс, где тот сидел рядом с приоткрытым фасадным окном, откуда мог наблюдать за движением по мосту Блэкфрайерс. На столе лежал раскрытый медицинский журнал. Склонившийся над ним старик поднял глаза и нахмурился, когда Себастьян остановился рядом.
Лицо Стерлинга было иссечено морщинами, желтоватая кожа покрыта печеночными пятнами. Но тело его сохраняло стройность, руки не дрожали, умные темные глаза воинственно блестели.
— Вы, очевидно, не с Боу-стрит, — сказал он хриплым, но звучным голосом. — Так какого черта вам от меня надо?
— Не возражаете, если я присяду?
— Вообще-то, возражаю, — фыркнул старик и вернулся к своему чтению.
Скрестив руки на груди, Себастьян прислонился плечом к ближайшей стене. В окно он увидел, как большая фермерская телега со стогом сена, трясясь и покачиваясь, спускается моста.
— Отсюда прекрасный вид.
— Да.
— Вы часто сюда приходите, не так ли?
— Если бы вы этого не знали, то и не нашли бы меня здесь, не так ли?
— Насколько понимаю, вы отошли от медицинской практики.
— В общем-то, отошел.
— И все же вы консультировали Стэнли Престона в тот самый день, когда он умер?
— Мне нравится время от времени держать руку на пульсе.
— Время от времени?
— Именно. — Престарелый доктор перестал притворяться, будто читает, и откинулся на спинку стула. — Кто вы такой?
— Мое имя Девлин.
Глаза Стерлинга сузились.
— Сын графа Гендона?
— Да.
— Слышал, вы увлекаетесь расследованием убийств. В мое время джентльмены предоставляли подобные занятия полицейским да магистратам.
— Вроде констебля Харта?
Стерлинг хмыкнул.
— У этого лба наглости через край.
Себастьян вгляделся в водянистые, почти без ресниц, темные глаза старика.
— Он думает, будто вы что-то скрываете.
Ничуть не взволнованный, Стерлинг встретил пристальный взгляд Себастьяна и сказал:
— Пусть что угодно думает.
— То есть вас не беспокоит, что кто-то отрубил голову Стэнли Престону менее чем через двенадцать часов после того, как вы с ним виделись?
— Разумеется, это меня беспокоит. Как и любого здравомыслящего джентльмена.
— Тем не менее вы отказываетесь поделиться сведениями, которые могли бы помочь схватить убийцу.
— Это всего лишь предположение — ваше да недалекого констебля Харта, — будто я обладаю такими сведениями.
— Вы случайно не знакомы с министром внутренних дел, лордом Сидмутом?
— Угу. Я знал его еще до того, как он надел длинные брюки, но сомневаюсь, чтобы мальчишка признал меня сейчас, когда так вознесся. Лорд Сидмут, подумать только. А ведь его отец был простым врачом, как и я.
— Вы с ним были коллегами?
— Да, коллегами. Хотя с тех пор много воды утекло.
— Но вы до сих пор поддерживали знакомство со Стэнли Престоном?
— А что тут странного?
— Да нет, ничего. Скажите мне, пожалуйста, при вашей последней встрече не выглядел ли Престон встревоженным? Или напуганным?
— Отнюдь.
— Вы часто с ним виделись?
— Не часто.
— И все же он консультировался с вами по поводу проблемы со здоровьем, о которой не знала его собственная дочь, так?
— Я тоже не обсуждаю свое здоровье с моими дочерьми. А вы?
— У меня нет дочери.
— Сын?
— Да, сын.
Старик откашлялся.
— Держу пари, такой крепкий и молодой, сейчас вы, наверное, хотите сыновей, чтобы передать им ваше имя, гордиться их успехами в Оксфорде да на охоте и прочее в том же роде. Но попомните мои слова: как доживете до моих лет, дочь вам будет нужнее.
Снаружи на площади телега с сеном попала колесом в глубокую выбоину и застряла. Раздался крик, кучер щелкнул кнутом.
— Что вы думаете о пристрастии Престона к коллекционированию голов знаменитых людей? — поинтересовался Себастьян.
Выпятив верхнюю губу, Стерлинг пожал плечами.
— Вам доводилось видеть коллекцию анатомических образцов, собранную покойным Джоном Хантером[35]? Нынче она находится на попечении Королевского хирургического колледжа.
— Не доводилось.
— Разумеется, Хантер делал свою подборку, интересуясь анатомическими особенностями людей, а не их прижизненной славой — доброй или дурной. Но двигало им по сути то же, что и Престоном.
— Неужели? По-моему, стимулом для Хантера являлись образование и медицинские исследования.
— Ему нравилось думать, что это так. Возможно, вначале это так и было. Но если бы вы понаблюдали, как он гордился своими образцами, то сменили бы точку зрения.
Себастьян изучал землистое, морщинистое лицо старого доктора.
— Можете ли вы предположить причину, по которой Стэнли Престон пришел на Кровавый мост в воскресную ночь?
— Нет.
— Когда-нибудь слышали о человеке по имени Синклер Олифант?
— Нет, — повторил Стерлинг. Но на этот раз он моргнул и опустил взгляд.
— Вы уверены?
— Конечно, уверен, — огрызнулся Стерлинг и вызывающе посмотрел на Себастьяна.
— Как по-вашему, кто убил Стэнли Престона?
— Понятия не имею.
— Совсем никто не приходит на ум?
— Никто.
— Тогда почему вы не хотите обсудить вашу последнюю с ним встречу?
На короткий момент челюсть Стерлинга отвисла, а в глазах промелькнула неуверенность, возможно, даже страх. Затем старик стиснул зубы.
— Моя встреча со Стэнли Престоном в прошлое воскресенье была строго конфиденциальной и таковой и останется. Можете торчать тут хоть до вечера с вашими вопросами, но я уже рассказал все, что вам нужно знать.
Ссутулившись, он демонстративно вернулся к своему чтение.
— Очевидно, все, что, по вашему мнению, мне нужно знать, это гораздо меньше, чем все, что вам известно, — возразил Себастьян.
Но Стерлинг молчал, прилепившись взглядом к журнальной странице. С его старомодного парика на потертый сюртук осыпалась пудра.
Разочарованный Себастьян отправился в Министерство внутренних дел, где его вторая попытка поговорить с виконтом Сидмутом оказалась не более успешной, чем первая. На этот раз клерк в приемной уверял, будто его светлость отбыл к принцу-регенту в Карлтон-хаус и сегодня уже вряд ли вернется.
Себастьян рассматривал одутловатое, бледное лицо клерка. То был низенький мужчина округлых форм с лысеющей макушкой и узкими губами, изогнутыми в неизменной снисходительной улыбке.
— Так вы говорите, виконт сейчас в Карлтон-хаусе?
Улыбка расширилась.
— Совершенно верно.