— Вы имеете в виду четки из костей святого Антония Падуанского в экспозиции Тистлвуда?
— Да, именно.
— И что тогда ответил ваш отец?
— Рассмеялся Тистлвуду в лицо.
— Но это случилось, по вашим же словам, с месяц назад.
— Да. Но разве вы не понимаете? Тистлвуд и так обозлился из-за четок, а когда отец к тому же перехватил у него голову Саффолка, вполне мог решиться на убийство. В сердцах.
— Такое действительно возможно. Но зачем бы Тистлвуду убивать доктора Дугласа Стерлинга?
Мисс Престон уставилась на Себастьяна. Очевидно, вопрос застал ее врасплох.
— Я не знаю! Но ведь у Хью тоже не было причин убивать доктора Стерлинга.
— Тогда у кого могла найтись причина, чтобы убить их обоих — и вашего отца, и старика доктора?
Она раздраженно откинула со лба короткие локончики.
— Я не знаю!
По мере того как Себастьян вглядывался в бледное напряженное лицо с изящным носом и кривящимся ртом, к его разочарованию и досаде примешивалось сочувствие.
Отчаянно стараясь убедить его — а заодно Боу-стрит, — что капитан Хью Уайет не убивал ее отца, Энн Престон сказала бы все что угодно.
Но Себастьян подозревал, что всего отчаянней она старается убедить в этом саму себя.
Глава 28
Не приходилось сомневаться, что большая часть рассказанного Энн Престон не стоит внимания. Но на случай, если ее обвинения все же содержат рациональное зерно, Себастьян решил еще разок посетить Бэзила Тистлвуда.
Собиратель диковин нашелся в односкатной пристройке с задней стороны его заведения на Чейн-Уолк. В кожаном фартуке поверх старомодного костюма Тистлвуд стоял перед верстаком с полусобранной витриной.
— Так и знал, что вы еще вернетесь, — проворчал он, мельком глянув на посетителя, и снова сосредоточился на своей работе.
Себастьян прошелся взглядом по удивительно опрятному помещению с рядами лоснящихся инструментов и аккуратными штабелями досок и реек.
— Неужели? А почему?
— Да потому, что убийцу Престона до сих пор не нашли, так ведь?
— Пока не нашли, — подтвердил Себастьян, прислонившийся плечом к дверному косяку. — Кстати, в прошлую нашу встречу вы умолчали, что ссора из-за головы Саффолка была у вас с Престоном не единственной, хотя несколькими неделями ранее вы с ним также повздорили.
Лишь закончив измерять тонкую рейку, Бэзил Тистлвуд ответил:
— Престон на каждого своего знакомца наскакивал не по одному разу. Уж очень он был обидчивый да скорый на расправу, слова поперек не терпел.
Себастьян невольно улыбнулся. Насколько он мог судить, эта характеристика подходила самому Тистлвуду в той же мере, что и Престону.
— Расскажите мне о четках.
Хмыкнув, Тистлвуд сходил к штабелю за другой деревянной рейкой.
— Он завсегда заносился. Строил из себя первейшего эксперта, потому что учился в Кембридже, а я нет. Но знаете, я ведь тоже не вчера родился и всю жизнь провел в этом бизнесе.
— Престон высказал сомнение в подлинности четок?
— Угу, высказал. — После того, как я отказался их ему продать. Если вещь подделка, то зачем он ее сторговывал? Ну-ка, ответьте.
— Насколько понимаю, его заявление вас весьма расстроило.
— Конечно. А кто бы не расстроился? Когда так вот внаглую отрицают твое суждение и твои знания? Его клевета запятнала сомнением подлинность всей моей коллекции, каждого экспоната.
— Неужели?
— Ну разумеется! — Тистлвуд ткнул концом рейки в сторону Себастьяна. — Сказать по правде, так из его барахла я бы согласился выставить не больше пары вещиц. Вы хоть представляете, сколько у простаков хранится стремян, будто бы служивших Ричарду III на Босвортском поле? Да чтобы использовать половину из них, нужен король-осьминог.
— Вы так и сказали Престону?
— Так и сказал.
— А потом?
— Потом он взбесился, как свихнутый. Обозвал меня бесстыжим дураком, словно сам был сеньором из высокого замка, а я — крепостным с его поля.
— А потом?
— Я сказал ему… — осознав, куда его заводит длинный язык, Тистлвуд осекся, его челюсть нелепо отвисла. Он сглотнул, заставив кадык подпрыгнуть вверх-вниз, и продолжил гораздо спокойнее: — Знаете, вгорячах люди подчас говорят совсем не то, что на самом деле думают.
— Что-то наподобие «я тебя убью»?
— Возможно, я и сказал ему что-то наподобие. Сейчас уже не припомню.
— Не припомните?
— Нет.
— Вам известен человек по имени Дуглас Стерлинг?
Внезапная смена темы, казалось, сбила с толку владельца кофейни.
— Кто-кто?
— Доктор Дуглас Стерлинг.
— Так сразу на ум никто не приходит. А что это за человек?
— Старый доктор, который жил на Чатем-Плейс. Прошлой ночью его убили. И отрезали голову.
Задрожавшей рукой Тистлвуд осторожно положил рейку на верстак.
— Старик, говорите? Почему кому-то захотелось его убить?
— Возможно, потому, что Стэнли Престон встречался с ним менее чем за двенадцать часов до своей смерти.
— А теперь они оба мертвы?
— Именно.
Тистлвуд мотнул головой.
— Кошмар какой-то, да?
Себастьян всматривался в подвижное, почти комичное лицо собирателя диковин.
— Вы слышали о недавней находке в Часовне святого Георгия, что в Виндзорском замке?
— Не слышал. — Водянистые глаза Тистлвуда засверкали: — Отрыли что-то новенькое?
— Да. Хотя, боюсь, я не вправе вдаваться в подробности.
Тистлвуд кивнул.
— Говорят, там взялись копать проход в крипту. Под Часовней немудрено на что-нибудь наткнуться. Несколько лет назад, когда строили усыпальницу, нашли женщину и ребенка в свинцовой оболочке. Очевидно, покойники были знатного рода, хотя никто доподлинно не выяснил, кто они такие. Я имел возможность на них взглянуть, и, если вам интересно мое мнение, эту парочку следует отнести к саксонскому периоду, не исключено, даже к позднеримскому. Скорее всего, на том же самом месте и в древние времена стояла церковь.
— Как вы получили возможность на них взглянуть? — спросил Себастьян.
Лукаво ухмыльнувшись, Тистлвуд подмигнул.
— Через хорошего знакомого.
— А человек по имени Диггори Флинн вам знаком?
— Не думаю, нет. Он тоже мертвый?
— Насколько мне известно, живой. Позавчера вечером он следил за мной после того, как я посетил магазин Приссы Маллиган на Хаундсдитч.
Тистлвуд щелкнул языком.
— Говорил же вам, она из тех, с кем лучше не связываться.
— Она утверждает, будто не видела Стэнли Престона по крайней мере месяц.
— Хм. Да у нее вся жизнь на вранье, у этой ирландки; вот о чем нельзя забывать. На прошлой неделе к ней поступила новая партия товара. А Престона она завсегда одним из первых извещала о поступлениях.
— Вы имеете в виду новую партию товара с континента?
— Точно. Я же вам говорил, что Присса путается с контрабандистами, разве нет?
— Да, говорили. — Себастьян коснулся полей своей шляпы. — Благодарю, вы очень помогли.
Морщинистое лицо собирателя диковин расплылось в широкой улыбке.
— Рад стараться, милорд. Рад стараться.
Себастьян стоял рядом с Темзой, глядя на вздувшиеся коричневые воды. Свежераспустившиеся вязы, которые обрамляли Чейн-Уолк, разбрасывали пятнистые узорчатые тени по зеленеющей травке; весеннее солнце ощутимо припекало плечи. Но воздух был холодным и влажным.
«А тебя я раньше не встречала? — спросила при встрече Присса Маллиган. — Ты прям на одно лицо со стрелком, что держит таверну в Бишопсгейте. У него такие же отвратные желтые глаза».
Себастьян уже имел случай свести знакомство с Джейми Ноксом, бывшим стрелком, который владел таверной «Черный дьявол» возле церкви Святой Елены. Сходство между двумя мужчинами — наследником графа и байстрюком шропширской буфетчицы — было столь же разительным, как и необъяснимым.
Люди, далекие от графа Гендона, скорее всего, предположили бы, что Нокс приходится ему внебрачным сыном. Но Себастьян так не заблуждался. Он знал, что наравне с ним самим, Нокс не мог назвать Гендона своим отцом.
Сверкающие на волнах солнечные блики да ледяной ветер с реки вынуждали щурить глаза. Себастьян совсем не хотел бередить старые раны, не хотел снова сталкиваться с безответными вопросами, сопутствовавшими таинственному стрелку. Но поскольку Джейми Нокс поддерживал тесную, хотя скрытую связь с миром контрабанды, пришло время навестить «Черного дьявола».
Глава 29
Популярная среди местных торговцев да подмастерьев таверна «Черный Дьявол» располагалась в узком мощеном переулке на подходе к Бишопсгейту и совсем недалеко — по оценке Себастьяна — от магазина Приссы Маллиган на Хаундсдитч. Фахверковые[38] стены, витые кирпичные трубы да высокая остроконечная крыша выдавали пережиток ушедшей эпохи.
Себастьян задержался на дальнем конце переулка, чтобы окинуть взглядом старинные окна с ромбовидными переплетами и треснувшую деревянную вывеску с изображением рогатого черного дьявола, пляшущего в адском костре. Затем пересек улицу и открыл дверь пивной.
Внутри время изменило таверну не больше, чем снаружи: низкий потолок поддерживали темные толстые балки, вымощенный плитами пол был усыпан опилками, чтобы поглощать пролитое, дубовые панели на стенах почернели от многолетнего дыма из огромного каменного очага. В воздухе стоял густой запах табака, эля и трудового пота.
— Снова вы, — сказала темноволосая молодая красотка-барменша, враждебно щуря миндалевидные глаза навстречу Себастьяну.
— Ну да, я, — улыбнулся он, положил одну руку на покрытую рубцами стойку и оглядел переполненный зал. Джейми Нокса видно не было. — Где он?
— Какая вам опять в нем нужда? Злыдень вы, от вас сплошное мытарство. Я сразу вас раскусила, как увидела. Хотите пинту? Я налью. А нет, так идите отсюда подобру-поздорову.
Себастьян повернул голову, чтобы прямо встретить ее сердитый взгляд.