Геро не сводила глаз с кота.
— Или Туп мог быть настолько потрясен последними событиями, что просто поскользнулся в грязи, когда выгуливал собаку, и упал в Темзу без чьей-либо помощи.
— Согласен. — Себастьян отложил в сторону тающий лед и потянулся за чистой салфеткой, чтобы вытереть лицо. — Я надеюсь, что у Гибсона будет ответ, когда я увижу его завтра.
«Если только он не заблудился в опиумном тумане», — подумал про себя Себастьян.
Глава 43
Понедельник, 29 Марта
Примерно через тридцать шесть часов труп Роуэна Тупа стал отдавать запахом тухлой рыбы.
Обнаженный и выпотрошенный, он лежал на каменном столе в пристройке в дальнем углу неухоженного двора Пола Гибсона. Ирландец был там, трезвый и раздраженный. В этот раз он ничего не напевал.
— Я все думал, когда же ты объявишься, — сказал он, увидев Себастьяна в дверях.
— Доброе утро, — ответил Себастьян.
Хирург хмыкнул.
— Хороший синяк под глазом.
— Спасибо.
Себастьян бросил взгляд на то, что осталось от Тупа, затем отвёл глаза в сторону.
— Так он утонул? Или его убили?
— Может быть и то, и то. Может быть одно, может быть другое. Трудно сказать.
— Вот как?
— Да. — Гибсон со звоном отложил нож и потянулся за тряпкой, чтобы вытереть с рук запекшуюся кровь. — Его могли ударить по голове, а потом бросить в реку, где он и утонул. Или он мог упасть и удариться головой, свалиться в реку и утонуть. Он мог даже свалиться в реку, удариться обо что-нибудь головой, а потом утонуть.
— Но ты хочешь сказать, что он был жив, когда упал в воду?
— Необязательно. Также его могли убить, ударив по голове, а потом сбросить в реку. Ему нанесли весьма сильный удар, который мог бы прикончить беднягу и без помощи реки.
— В легких у него была вода?
— Да, вода, песок, даже несколько кусочков травы.
— Значит, он, должно быть, вдохнул всю эту дрянь. Так ведь?
— Нет. Если бы в его легких не было воды, тогда я мог бы сказать тебе, что да, он, вероятно, был мертв, когда упал в воду. Но действие реки могло привести к тому, что вода попала в легкие уже после того, как он умер. — Гибсон поднял нож и ткнул им в то, что, как понял Себастьян, должно было быть легкими Роуэна Тупа. Они лежали на ржавом подносе, стоявшем на ближайшей полке. — Видишь эту белую пену?
— Да, — ответил Себастьян, которому вовсе не хотелось всматриваться слишком пристально.
— В легких утопленников, вытащенных из Темзы, часто можно найти тонкую белую пену, похожую на эту. Но мы видим ее и в легких людей, у которых отказало сердце или кто ударился головой. Так вот, сердце твоего Роуэна Тупа было в полном порядке. Но этого нельзя сказать о его голове.
Себастьян испустил долгий разочарованный вздох.
— Значит, ты ничего не можешь мне сказать?
— Нет. Единственное, что хоть немного странно в этой истории, так это то, что его быстро нашли. Свежее мертвое тело чаще всего тонет как камень. Как правило, трупы не всплывают снова, пока в их кишках не накопится достаточно газа, чтобы поднять их на поверхность. А в это время года подобный процесс обычно занимает около пяти дней.
— Пять дней? Так почему же Тупа нашли на острове Ромни менее чем через двенадцать часов после его исчезновения?
Гибсон пожал плечами.
— Должно быть, дело в том, как именно он угодил в воду. Например, под сутану попал воздух. Такое случается. Его отнесло к острову, и он застрял в деревьях, прежде чем успел утонуть.
Себастьян оперся руками о каменный стол и уставился на бледное костлявое лицо мертвеца.
— Не могу поверить, что он поскользнулся и ударился головой. Кто-то его убил.
— Возможно, — согласился Гибсон. — Но если они не найдут на берегу реки окровавленную дубину, ты никогда не сможешь этого доказать.
Позже, тем же утром, Себастьян присоединился к сэру Генри Лавджою в кофейне неподалеку от Стрэнда.
— Я поручил ребятам разобраться с этим Диггори Флинном, о котором вы спрашивали, — сказал Лавджой, осторожно делая глоток горячего шоколада. — К сожалению, они не смогли найти его следов.
— Это может быть вымышленное имя. — Себастьян обхватил руками свой дымящийся кофе. — Я только что из операционной Гибсона.
— И что же?
— Он говорит, что результаты вскрытия Тупа неоднозначны: причётник мог быть убит или просто поскользнулся и упал в реку.
Лавджой задумчиво посмотрел на Себастьяна.
— Возможно, это объясняет, почему Тупу не отрубили голову, ведь на самом деле его не убивали.
— Его убили, — возразил Себастьян.
— Тогда как вы объясните разницу в способе убийства и в обращении с телом?
— Возможно, у убийцы не было времени, чтобы совершить своё ужасное деяние. Или он не хотел, чтобы мы связали смерть Тупа со смертью Престона и Стерлинга. Или…
— Или? — подсказал Лавджой.
Себастьян положил локти на стол.
— Спросите себя: зачем убийце отрубать головы своим жертвам?
— Потому что он сумасшедший.
— Это одно из объяснений. Но есть и другие. Целью убийцы может быть запугивание — либо общества в целом, либо одного конкретного человека, который знает, что он следующий.
— Например, кого?
Себастьян покачал головой.
— Даже не знаю.
Откуда-то издалека донесся стук военного барабана и топот марширующих ног.
— В любом случае, — сказал Лавджой, — это дело рук сумасшедшего. Ни один здравомыслящий человек не станет отрубать людям головы.
— Я думаю, что большинство из нас немного сумасшедшие, каждый по-своему.
— Но не настолько же, чтобы отрезать человеку голову?
Себастьян смотрел в покосившееся окно на улицу, заполненную дородными матронами, городскими торговцами и обычной суетой лондонского утра. Но он ничего этого не видел. Перед его глазами было другое время, другое место.
— Такое случается в бою, — сказал он. — И чаще, чем вы думаете. Как будто акт убийства пробуждает в нас что-то примитивное: глубокую и мощную ярость, которая находит выражение в нанесении увечий уже мертвому врагу.
— Вы думаете, что мы имеем дело именно с этим? Ярость? Но из-за чего?
— Все еще не знаю. Но подозреваю, что гнев был направлен на Престона и Стерлинга, в то время как Туп…его убили просто из опасения, что он мог что-то увидеть.
— Какая тревожная мысль. — Лавджой некоторое время сидел молча. Затем откашлялся и сказал: — Я попросил кое-кого из ребят опросить постоянных посетителей «Монстра», как вы и предлагали. Они нашли адвоката, который сидел за столиком рядом с Генри Остином, когда Престон вошел в таверну вечером в прошлое воскресенье. Свидетель говорит, что Престон кричал так, что невозможно было не услышать всего сказанного.
— И что же?
— Кажется, среди прочих угроз Престон поклялся, что заберёт свои деньги из банка Остина.
— Престон пользовался услугами банка Остина?
— Да, и, действительно, его вклады были весьма существенными. И вот еще одна интересная вещь: доктор Дуглас Стерлинг тоже был вкладчиком.
— А что говорит обо всем этом Генри Остин?
— Он утверждает, что его банк достаточно силен, чтобы выдержать уход хоть дюжины таких вкладчиков.
— Так ли это на самом деле?
— Кто знает? Но для него ситуация выглядит не слишком хорошо. Скорее, даже совсем нехорошо.
Себастьян застал Генри Остина выходящим из маленькой кирпичной часовни, расположенной неподалеку от Бромптон-Роу. Это была часть Ханс-Тауна, ещё не тронутая наползающей лондонской застройкой, где расцветающие ветви каштанов мягко покачивались на ветру, а на востоке простирались обширные просторы фруктовых садов. День выдался чудесно тёплым, небо сияло редкой ясной синевой, а воздух был свеж и предвещал весну.
Себастьян остановил свой экипаж напротив часовни, прикрывшись шляпой от слепящего солнца, и увидел, как Генри Остин выходит из дверей, моргая от внезапного яркого света. Его взгляд остановился на Себастьяне, и джентльмен на мгновение замер, прежде чем повернуться к двум женщинам, которые его сопровождали: сестре Джейн и общей их подруге мисс Энн Престон.
Джейн Остин подняла глаза, улыбнулась и кивнула Себастьяну. Энн Престон пристально посмотрела на него, но не улыбнулась и никак не отреагировала на его появление.
— Похоже, что младшая госпожа вас недолюбливает, — заметил Том со своего насеста в задней части двуколки.
— Очень похоже, — согласился Себастьян.
Оставив женщин вдвоем, Генри Остин пересек улицу, направляясь к Себастьяну, и остановился в нескольких футах от него.
— Как вы меня нашли?
— Ваш клерк сказал, что вы помогаете мисс Престон завершить подготовку к похоронам ее отца.
Остин кивнул, его руки бессильно обвисли.
— Я знаю, почему вы здесь.
— Полагаю, что так. Поднимайтесь. Том спустится вниз и будет ждать нас.
Остин на мгновение заколебался, а затем запрыгнул на высокое сиденье, когда Том слез с двуколки.
— Я ненадолго, — предупредил Себастьян тигра и дал своим лошадям команду трогаться.
— Прекрасная пара, — сказал Остин, глядя на нагретые солнцем спины гнедых, когда они покатили по дороге к Фулхэму.
— Их вывели в моем поместье в Хэмпшире.
Остин повернул голову и посмотрел на Себастьяна.
— Так понимаю, вы находите подозрительным, что я не сообщил вам об угрозе Престона моему банку.
— А я должен?
— На Боу-стрит так считают.
— Возможно, это потому, что они не понимают той важной роли, которую доверие играет в стабильности банка. Я не удивлен, что вы предпочли держать это в секрете. Или замять слух после того, как Престон прокричал о своих намерениях в переполненной таверне.
Когда Остин промолчал, Себастьян спросил:
— Мог ли ваш банк выдержать изъятие денег Престоном? И прежде чем вы ответите, должен предупредить, что у меня есть возможности проверить ваш ответ.
— Тогда зачем спрашивать? — рявкнул банкир.