— Нет, — ответил Себастьян. — Но мне кажется, я знаю, кто это сделал.
Глава 52
Иногда раскрыть убийство просто, нужно лишь задать правильные вопросы. Вот только в этом деле Себастьян спрашивал не то.
По крайней мере, не о том человеке.
Следующие несколько часов он провел в лондонских кофейнях и пабах, которые предпочитали люди с обширными связями в Вест-Индии. Разговоры были уклончивыми, вопросы — тщательно сформулированными, ответы часто осторожными или просто наводящими на размышления.
Но в конце концов собранная информация оказалась убийственной.
Геро прогуливалась по заднему саду с закутанным Саймоном на руках, когда к ней подошел Себастьян. Её щеки приятно порозовели от прохладного воздуха. Но в глазах стояла тревога, и муж понял, что Геро всё ещё не отпускает история о невзгодахх и лишениях, которую она услышала сегодня утром.
— Трудное интервью? — спросил он.
Геро глубоко вздохнула и переложила Саймона так, чтобы прижаться щекой к щеке ребенка.
— Она продает орехи в тавернах. Одна.
Себастьян хотел спросить: «Почему бы тебе не бросить затею? Зачем мучить себя, выслушивая уродливые реалии той части лондонской жизни, о которой большинство благородных дам пребывают в блаженном неведении?»
Но он знал, что именно это и хотела изменить его жена: чтобы избалованные, самовлюблённые, самодовольные жители Уэст-Энда знали, на что похожа жизнь тех, кому повезло меньше. По-своему Геро была такой же одержимой, как и он.
Ребенок заворочался, и она ослабила хватку, сказав:
— Я получила ответ от моего продавца на Фиш-стрит-Хилл. Он связался со мной после того, как я поговорила с Сарой.
— И что же?
— Костер сказал, что Стэнли Престон приезжал на Бакет-лейн встретиться с женщиной. К сожалению, она отказывается говорить с нами, правда, он случайно обронил её имя: Джуба.
Джуба. Африканское имя, которое часто давали в американских колониях девочкам, родившимся в понедельник утром. Себастьян подозревал, что оно принадлежало красивой смуглокожей женщине, которая столкнулась с ним в переулке.
— Ты думаешь, эта Джуба может быть дочерью Престона? — спросила Геро.
— На самом деле гораздо более вероятно, что она связана с сэром Галеном Найтли.
— Найтли? — Геро уставилась на мужа. — Ты серьезно?
Он поведал ей о внезапном отвращении к Найтли, которое Престон выказал утром в день убийства, о темноволосом джентльмене, допрашивавшем Киана О'Нила, и о собственных разговорах с различными плантаторами из Вест-Индии.
— Найтли как-то сказал мне, что унаследовал свои плантации и рабов, — сказал Себастьян. — Он утверждал, что был добрым хозяином, который с радостью освободил бы всех своих рабов, если бы закон не делал процесс столь обременительным. Но все это неправда. За годы, прошедшие после смерти его двоюродного деда, он расширил свои владения и землей, и рабами. И хотя на Ямайке нет плантатора, который не пользовался бы хлыстом, мне говорили, что наказания Найтли бывали необычайно жестокими — особенно если он приходил в ярость. Найтли редко теряет самообладание, но если уж такое произошло — пиши пропало. Однажды он лично перерезал тростниковым ножом горло рабу за то, что тот плохо обращался с его любимой кобылой.
— Убил его?
— Да. Бедняге практически отрубили голову — хотя, конечно, для властей они сочинили какую-то правдоподобную историю.
— Так что же, по-твоему, Стэнли Престон и Дуглас Стерлинг могли сделать такого, что привело Найтли в убийственную ярость?
— Стерлинг, должно быть, что-то сказал Престону в то воскресное утро, после чего Престон раздумал выдавать дочь за Найтли и отправился поговорить с Джубой на Бакет-Лейн.
— Но Престон хорошо знал Найтли. Наверняка слышал о его характере и обращении с рабами. Так что же такого мог сказать Стерлинг, что вдруг настроило Престона против этого человека?
— Найтли как-то сказал мне, что Престон испытывал отвращение к смешанным бракам. А Джуба — наполовину негритянка.
— Ты думаешь, она может быть дочерью Найтли?
— Нет, для этого она недостаточно молода. Но вполне могла иметь от него ребенка.
— Боже милостивый, — тихо произнесла Геро. — Как ты думаешь, он может убить и её? Если решит, что она представляет для него угрозу?
Себастьян забрал сына у Геро и крепко прижал к себе.
— Это человек, который владеет другими человеческими существами и сечёт их, когда они отказываются работать. Тот, кто способен перерезать горло беспомощному рабу за плохое обращение с лошадью и кто, вероятно, размозжил череп Роуэну Тупу на случай, если причётник увидел что-то, способное изобличить Найтли. Так что да, я думаю, он убил бы бедняжку, если бы посчитал, что она может его предать.
— И её, и её ребенка.
Глава 53
Было уже далеко за полдень, когда Себастьян добрался до Фиш-стрит-Хилл. Толпа поредела, крики продавцов на Биллингсгейтском рынке почти стихли.
Оставив коляску с Томом, он срезал путь через зловонный переулок к Бакет-Лейн. Небо становилось все темнее и тяжелее от затягивавших его туч, свет сделался тонким, белым и каким-то плоским, переулок опустел, если не считать кучки оборванных детей, игравших обломками кирпича в какую-то непонятную игру.
Себастьян подошел к одному из них, изящно сложенному кареглазому мальчику лет десяти-двенадцати, и протянул ему монету.
— Я ищу Джубу. Шиллинг, если приведешь меня к ней.
Парень уставился на Себастьяна жестким, бесстрастным взглядом. Затем попытался схватить монету.
— А-а, — протянул Себастьян, убирая шиллинг подальше. — Ты получишь его, но не раньше, чем приведешь меня к Джубе.
Выражение лица мальчика не изменилось. Затем его взгляд упал на кого-то позади Себастьяна.
— Это вы, не так ли? — произнес знакомый голос.
Себастьян обернулся и увидел женщину по имени Джуба, которая стояла посреди проулка, уперев кулаки в узкие бедра, запрокинув голову и глядя на него с подозрением и враждебностью, за которыми он тем не менее распознал легкое любопытство.
— Да, — сказал Себастьян.
— Кто вы такой? На самом деле.
— Лорд Девлин. Я хочу знать, зачем Стэнли Престон приходил к вам в прошлое воскресенье.
— Он приходил не ко мне.
— Тогда к кому же?
Она покачала головой.
— Сначала вы хотите, чтобы я поверила, будто вы идиот, а теперь притворяетесь каким-то великим лордом?
— Я и есть лорд. Не совсем великий, но тем не менее, несомненно, лорд.
Женщина презрительно фыркнула.
— И по какому поводу вы на этот раз интересуетесь Престоном? Милорд.
— Я пытаюсь выяснить, кто его убил и почему.
Себастьян увидел внезапную вспышку страха в этих бирюзовых глазах.
— Я его не убивала, — хрипло сказала она. — У меня не было причин его убивать.
— Я знаю.
— Какая вам разница, кто убил этого Престона и почему?
— У меня есть моральные возражения против того, чтобы людям сходило с рук хладнокровное убийство.
— Ну конечно, — сказала она, скривив губы. — Богатого человека убивают, и все от Флит-стрит[53] до Боу-стрит хотят найти виновника. Но пусть кто-нибудь воткнет нож в спину старой торговке рыбой — никто и пальцем не пошевелит.
Себастьян покачал головой.
— Я ничего не понимаю.
— Пошли. Я покажу.
Не дожидаясь ответа, Джуба повернулась и шагнула к ближайшей обшарпанной двери, словно ей было абсолютно безразлично, пойдет он за ней или нет.
Они очутились в узком облезлом коридоре, пропитанным запахом рыбы, который исходил от мокрой кучи корзин и корзинок, сложенных рядом со входом. Джуба толкнула первую дверь налево, открыв маленькую и скудно обставленную, но чистую комнату с выскобленным столом на козлах, грубыми скамьями и двумя тюфяками, разложенными возле холодного очага. На одном из тюфяков лежало тело старой женщины с бледным восковым лицом.
На вид ей было лет шестьдесят или больше, её кожа цвета кофе с молоком сморщилась и обвисла от старости, волосы стали седыми и редкими. Но когда-то она, должно быть, была красива, потому что изящная, царственная осанка, которая передалась и дочери, всё ещё была отчетливо видна, несмотря на разрушительные последствия возраста и наступившей смерти.
Себастьян перевел взгляд с мёртвой женщины на Джубу.
— Когда ее убили?
— Прошлой ночью. За ней могут прийти в любой момент, чтобы зашить её в саван.
— Расскажите мне, что случилось.
— Нечего тут рассказывать. Она пошла за водой, но так и не вернулась. Банджо стал её искать и нашел не далее, чем в пяти футах от насоса. Она испустила последний вздох в его объятиях.
— Банджо?
— Мой мальчик. — Она мотнула головой в сторону улицы. — Это с ним вы только что разговаривали.
Себастьян всмотрелся в красивое напряженное лицо мулатки и прочел на нем сильнейшую смесь горя, потрясения и ярости.
— Расскажите мне, зачем Стэнли Престон приходил сюда неделю назад в воскресенье.
Она посмотрела на него.
— С чего бы это?
— Потому что тот, кто убил вашу мать, убил также Стэнли Престона и по меньшей мере ещё двоих мужчин. И потому, что если он почувствует угрозу, то может на этом не остановиться; решит, что ему нужно устранить вас и вашего сына.
У основания её длинной изящной шеи бешено забилась синяя жилка. Но опыт целой жизни, полной подозрений и обид, заставил Джубу промолчать.
— Расскажите мне, — мягко попросил Себастьян.
Джуба подошла к холодному очагу, где на грубой полке стояло несколько сколотых чашек и тарелок.
— Я позабочусь, чтобы с вами ничего не случилось.
Она резко рассмеялась.
— Почему я должна вам верить?
— А у вас есть выбор?
Джуба смотрела на него, нервно комкая фартук, её необычные глаза расширились от страха и недоверия.
— Расскажите, — повторил он.
Медленно, запинаясь, она начала говорить. И, слушая ее, Себастьян понял, что совершенно неверно оценил мотивы Найтли, что тайны, за которые этот человек убивал, были гораздо опаснее, чем можно себе представить.