Найтли потрогал защелку на своей трости, которая, по всей вероятности, скрывала длинное тонкое лезвие.
— В то утро, вскоре после ухода доктора, Престон вызвал наемный экипаж и отправился на Фиш-стрит-Хилл. Видите ли, там, на Бакет-Лейн, сейчас живет старуха, которая когда-то была нянькой ребенка. Когда дядя вернулся на Ямайку, он оставил Кэлли заботиться о мальчике. Но когда тому исполнилось всего три года, сэр Максвелл отпустил её. — Себастьян помолчал. — Если ребенок действительно был её, то разлука должна была причинить Кэлли невообразимую боль. Хотя, возможно, бедняжка утешала себя мыслью, что её сын растет наследником баронета.
— Это неправда, — воскликнул Найтли, его лицо потемнело и исказилось от гнева. — Вы меня слышите? Все это неправда.
— Надеюсь, что так, — ответил Себастьян. — Потому что если это правда, то в тот момент, когда вы убили старуху, вы убили свою собственную мать.
Два ряда фонарных столбов Пэлл-Мэлл придавали усиливающемуся дождю золотистый оттенок. Найтли смотрел прямо перед собой, стиснув зубы.
— Она все отрицала, — продолжил Себастьян. — Когда Престон пришел к ней в тот день, Кэлли поклялась, что вы сын Бо Найтли. Что это её собственный ребенок умер во время эпидемии желтой лихорадки. А после того как Престон уехал и дочь, которую Кэлли родила от лондонского уличного торговца, принялась расспрашивать мать, та по-прежнему все отрицала. Так что, возможно, это всего лишь смутные подозрения старого доктора. Но все равно из-за них погибли три человека — четверо, если считать причётника Тупа, который просто имел несчастье оказаться не в том месте и не в то время.
Дождь усилился, крупные капли застучали по железным перилам рядом с ними и побежали по выдубленным солнцем щекам баронета.
— Вы сошли с ума. Вы меня слышите? Это безумие.
Себастьян покачал головой.
— Когда Стэнли Престон покинул Бакет-Лейн, он отправился к вам, не так ли? Я не сомневаюсь, что вы всё отрицали, так же, как и мне сейчас. Интересно, почему вы не убили его тогда? Может быть, разговор происходил в слишком людном месте? И поэтому вы решили подождать и убить его позже — той ночью, когда он отправился на встречу с Роуэном Тупом на Кровавый мост? Вы ведь знали об этой встрече, не так ли?
Найтли издал резкий, звонкий смешок.
— Попробуйте рассказать эту историю магистратам и посмотрите, как далеко вы зайдёте без всяких доказательств. У вас их нет. Вы меня слышите? У вас ничего нет. — Смех резко оборвался, лицо баронета уродливо исказилось, он поднял руку и предостерегающе ткнул пальцем в Себастьяна поверх серебряного набалдашника своей трости. — Но если вы произнесёте хоть одно слово этой чепухи в клубах — одно слово, и клянусь Богом, я вызову вас на дуэль.
Себастьян всматривался в сердитое, осунувшееся лицо собеседника, ища хоть какие-то следы элегантности, которую старая рабыня Кэлли завещала своей дочери и внуку. Но видел только слабые англосаксонские черты типичного англичанина.
— Вы правы, у меня пока нет никаких доказательств. Но я их найду.
И он ушел. Баронет смотрел ему вслед, крепко сжимая в руках трость с серебряным набалдашником.
— Что именно ты пытаешься сделать? — спросила позже Геро, пристально глядя на мужа. — Спровоцировать Найтли на убийство?
Себастьян подошел к графину с бренди, который грелся у камина в библиотеке.
— Надеюсь, он проглотит наживку. Потому что Найтли прав: я не могу доказать, что именно он убил Престона. Или вообще кого-то из них. Единственное, что я могу сделать, это напугать его настолько, чтобы он сделал какую-нибудь глупость.
— А если ему каким-то странным, необъяснимым образом удастся убить тебя?
Он с кривой усмешкой посмотрел на нее.
— Тогда ты поймешь, что я был прав.
Геро издала неэлегантный горловой звук и встала из-за библиотечного стола, за которым работала над статьей.
— Если ты прав насчет Найтли, а это пока еще "если", то как объяснишь появление Диггори Флинна?
Себастьян налил бренди в стакан и отставил графин в сторону.
— Я думаю, Олифант решил убить меня, как только вернется в Лондон, и нанял Диггори Флинна для выполнения этой работы.
— Потому что сам думал, что ты собираешься убить его?
— Да. — Себастьян подошел к окну библиотеки, держа в руке стакан с бренди и глядя на грозу. — И если бы я прикончил этого ублюдка, Джейми Нокс был бы сейчас жив.
Зазубренная вспышка молнии осветила почти пустынную мокрую улицу и очертила силуэты темных крыш на фоне бурлящего подбрюшья грозовых туч над головой. Какой-то рабочий с трудом сложил инструменты в ручную тележку, прищурившись, посмотрел в небо, и молния озарила бледное, омытое дождем лицо, рассеченное повязкой на глазу. Затем вспышка погасла, оставив сцену почти в полной темноте, и Себастьян понял, что порывистый ветер, должно быть, задул большую часть масляных ламп на улице.
— Олифант должен был знать, что это не твой путь, — заметила Геро.
— По-моему, ты обо мне слишком хорошего мнения.
— Нет.
В коридоре послышались легкие шаги, и Геро повернулась к двери. Вошла Клэр с Саймоном на руках.
— Проснулся, малыш? — спросила мать с улыбкой. — И еще не кричишь?
Себастьян увидел, как жена взяла ребенка на руки, увидел ответную беззубую улыбку сынишки. И ощутил дрожь тревоги, когда до него внезапно дошло значение повязки на глазу рабочего.
— Геро, — воскликнул он, бросившись к ней.
Как раз в этот момент оконное стекло рядом с ним разлетелось вдребезги, и раскат грома смешался с треском винтовочного выстрела.
Глава 55
Абажур масляной лампы, стоявший на столе у двери, взорвался дождем стеклянных осколков.
— Ложись! — крикнул Себастьян, бросаясь к Геро и Саймону, и увидел, как любимая падает. — Геро! — Низко пригнувшись, он подхватил её на руки, провел по телу ладонями и почувствовал теплую липкую кровь. — Матерь божья, ты ранена. Куда? Саймон…
— С нами все в порядке, — сказала Геро, её глаза потемнели и расширились, а кричащее дитя прижалось к матери. — Это всего лишь порезы от осколков стекла.
Он посмотрел на француженку, съежившуюся за соседним стулом.
— Клэр?
Та испуганно глянула на него, но кивнула.
Себастьян выпрямился.
— Оставайтесь здесь.
— Девлин!
Крик Геро летел ему вслед, пока Себастьян несся через холл и распахивал входную дверь. Холодный, гонимый ветром дождь хлестнул по лицу и фалдам сюртука. Девлин сбежал по мокрым ступенькам крыльца. Пожилой рабочий толкал свою тележку по направлению к Бонд-стрит, пригнув голову, чтобы защититься от грозы, и колеса подпрыгивали на булыжниках мостовой. Затем он, должно быть, услышал торопливые шаги Себастьяна, потому что быстро оглянулся через плечо. Волосы мнимого старика были обильно посыпаны серым пеплом, странная кривая гримаса, которую он до этого изображал, исчезла, сделав лицо почти неузнаваемым.
— Флинн! — крикнул Себастьян.
Одноглазый сунул руку под пальто.
Себастьян боком нырнул за крыльцо дома рядом с ним, а Диггори Флинн сорвал с глаза повязку и вскинул длинноствольный пистолет. Выстрел срикошетил от железных перил рядом с головой Девлина, рассыпав искры в ночи.
— Сукин ты сын, — выругался Себастьян, снова поднимаясь на ноги.
Флинн кинул тележку и бросился бежать.
Себастьян рванул за ним.
Бывший разведчик был ниже ростом и старше, и Себастьян быстро его нагнал. Протянув левую руку, он схватил Флинна за правое плечо, развернул и врезал кулаком в лицо, чувствуя, как с хрустом ломаются кости и зубы.
— Ублюдок, — рявкнул Себастьян. — Ты мог убить мою жену и сына.
— Ты же увернулся!
Не ослабляя хватки на плече противника, Себастьян впечатал кулак в живот Флинна, а затем нанес ему сокрушительный хук правой под подбородок.
Голова Флинна откинулась назад, от удара его пальто вырвалось из рук Себастьяна. Мужчина оступился, споткнулся о бордюрный камень и тяжело рухнул на землю.
Себастьян вытащил из сапога нож и двинулся на противника.
— Так же, как ты убил моего брата.
— Брата? — Флинн неуклюже пополз назад, его лицо было перепачкано кровью. — Какого брата?
Он ударился плечом о перила дома и потянулся, чтобы ухватиться за них.
— Джейми Нокса, — сказал Себастьян, схватил Флинна за пальто, рывком поднял и прижал к стене дома.
— Но я…
Себастьян приставил лезвие ножа к его горлу.
Глаза Флинна расширились, он с трудом сглотнул, кровь текла по подбородку из разбитого носа и рта.
— Не убивай меня.
Себастьян покачал головой, его губы скривились в улыбке.
— Назови хоть одну вескую причину, почему я не должен этого делать.
Грудь Флинна дернулась от неровного, быстрого вдоха.
— Я могу сдать тебе Олифанта.
Французская увертюра к последней фортепианной сонате Гайдна гремела энергично и страстно, пока Себастьян пробирался через переполненные приёмные леди Фанингхем. Это был её второй музыкальный вечер в сезоне, и казалось, что весь модный Лондон пришел оценить талант последнего итальянского виртуоза. Наиболее внимательные слушатели сидели в позолоченных креслах, расставленных рядами перед фортепьяно. Но большинство гостей свободно перемещались небольшими группами, пили, ели и болтали.
Синклер, лорд Олифант, стоял возле одного из богато украшенных пилястров в гостиной, не сводя глаз с пианиста. Себастьян подошел сзади к своему бывшему полковнику и тихо сказал:
— Он готов засвидетельствовать, что вы заплатили ему за убийство Джейми Нокса.
Олифант, даже не потрудившись повернуть голову, ответил:
— Я этого не делал.
Леди Олифант была слишком далеко, чтобы расслышать их слова, но она посмотрела на Себастьяна и многозначительно нахмурилась.
Себастьян понизил голос:
— Верно, вы заплатили ему, чтобы он убил меня. Но погиб Нокс.
— Диггори Флинн мерзавец. Никто ему не поверит. Неужели вы всерьез думаете, что присяжные поверят слову контрабандиста против слова пэра королевства?