Берусь утверждать, что, так же как и Трамп, Макрон впал в некую психологическую зависимость от Путина и по каким-то причинам серьёзно его побаивается.
Одна из них лежит на поверхности — желтые жилеты. Загадочное движение, возникшее в сети ниоткуда, в политическом плане привлекающее крайне левых и крайне правых маргиналов — классическую клиентуру Кремля. Кстати, после нескольких пропутинских антраша Макрона жилеты как по заказу рассосались.
Но глубина и драматизм личностной трансформации французского президента позволяют предполагать наличие у его кураторов и некоей компрометирующей информации персонального характера.
2019 год — контрольный выстрел в голову Франции. Кто следующий?..
2019 г.
Грядущая катастрофа
Любой, даже самый жестокий авторитарный режим не может опираться исключительно на насилие. Кроме жандармов и судей необходимы попы/идеологи/пиарщики/политтехнологи/мордоделы власти. Недаром и сталинская, и гитлеровская диктатуры придавали такое огромное значение своему идеологическому, вернее, мифологическому обеспечению, на ниве которого расцветали гениальные Сергей Эйзенштейн и Лени Рифеншталь. Свой маленький миф об отважном офицере спецслужб, спасающем наши дома от взрывов исламских террористов, создали в телевизионной пробирке и циничные жулики-политтехнологи в далёком 1999-ом году.
Вся политическая конструкция России повисла с тех пор на тоненькой ниточке путинского мифа. В следующей «избирательной» кампании заматеревшему спасителю была всажена ещё одна лошадиная доза миф-инъекции «Заступник народный, бескорыстный и бескомпромиссный борец с олигархами». Бесконечные двадцать лет водили Россию кремлевские моисеи от пропаганды по пустыне путинского мифа, пока не подступила, наконец, неизбежная экзистенциальная тоска и тошнота. И натужными вскакиваниями на лошадку с табуреточки время вспять не повернуть. Путинский миф умер осенью 2018-го. Хребет терпения доброго нашего народа переломила соломинка пенсионной реформы.
«Элиты», тем не менее, требуют продолжения банкета. Но они догадываются, что под ними хаос шевелится. Социологи единодушно оценивают длительность промежутка между смертью структурообразующего мифа и социальными волнениями примерно в один год. Значит, осень 2019-го. Значит, принципиальные решения надо принимать уже сегодня. Первый самый простой индивидуальный выбор — бежать, пытаясь сохранить активы, уже выведенные на Запад. Так пытаются сейчас делать многие, но для статусных фигур расширенного политбюро этот путь закрыт после нескольких точечных демонстративных расправ (Улюкаев, Абызов).
Правящей клептократии придется найти стратегию транзита своей жизни после смерти путинского мифа здесь и сейчас. Первая стоящая перед ней развилка — либо устранение соратниками потерявшего магического силу племенного вождя, либо, наоборот, перезагрузка его экстраординарными средствами. Выбор того или иного сценария определяется в первую очередь соотношением силовых ресурсов, лояльных тем или иным ключевым фигурам.
Путин предвидел такую ситуацию, когда еще в 2015-ом году, столкнувшись с упрямым антикадыровским противостоянием ФСБ в ходе «расследования» убийства Бориса Немцова, он начал создавать преданную лично ему Росгвардию во главе с верным Золотовым. Есть основания полагать, что сохранившийся на сегодня силовой ресурс демифилогизированного вождя не позволяет его окружению провести стандартную в подобных случаях гигиеническую процедуру «оказался наш отец не отцом, а сукою».
Остается реинкарнация зомби-диктатора. Но какими средствами? «Крымнаш» уже не работает. Имперские комплексы будоражат «элиту», но к ним все более равнодушны массы. Ни аншлюс Беларуси, ни «присоединение» Донбасса не вызовут энтузиазма, скорее, наоборот, раздражение. Нужны какие-то невероятные средства, полностью меняющие повестку дня.
А разве не так было и при первом пришествии приблатненного спасителя? Чтобы усадить его на трон, власти пришлось совершить настолько чудовищное преступление, что ошеломленные политические противники просто не осмелились назвать его вслух и покорились. После «учений» в Рязани стало очевидно, что серия взрывов домов в России была организована властью, чтобы обвинить чеченцев, развязать войну и победоносно замочить в сортире и Чечню, и Россию.
Я даже думаю, что злодеи специально «подставились» в Рязани после Москвы и Волгодонска, чтобы, цинично ухмыляясь, подтвердить: «Да, дома взрываем именно мы ради победы на выборах. Но вы не посмеете сказать об этом вслух и помешать нашему кандидату. Вы навсегда останетесь соучастниками нашего преступления».
Я не думаю — я знаю, что тогдашние соперники спасителя на думских и президентских выборах понимали, кто взрывал дома, но заявить об этом в ходе избирательной кампании не решились. И не только из банальной трусости, а по государственническим, если хотите, мотивам. Есть вопросы, которые нации из чувства самосохранения избегают задавать себе именно потому, что подсознательно знают ответ, который мог бы стать разрушительным для государства.
Сказать правду о взрывах домов означало бы для ответственных политиков Российской Федерации, громко заявить: «Никакой Российской Федерации не существует, есть банда преступников, действующих на определенной территории».
Я как человек безответственный мог это сказать и говорил, но у меня не было ни телевизионных каналов, ни думских фракций.
Прошло 20 лет. Преступники во власти давно выросли из коротких штанишек городских террористов и замахнулись на эпохальную победу над Западом в Четвертой мировой войне в качестве реванша за поражение в Третьей (холодной). Путинский План победы в ядерной (непременно в ядерной!) войне созрел концептуально к началу 2014 года. План дерзок в своей парадоксальности, очень серьезен и имеет ненулевые шансы на «успех».
Категорически не согласен с критиками путинского режима в России и за рубежом, потешающимися порой над «кремлевскими мечтателями», безответственно болтающими о войнушке с противником, превосходящим их во всем.
В который раз отвечаю на недоуменный вопрос, а что, кроме своей знаменитой «духовности», могло бы задействовать для агрессивной конфронтации с США и блоком НАТО и аннексии территорий входящих в него стран государство, в разы уступающее НАТО по экономическому развитию, научно технологическому уровню, потенциалу конвенциональных вооруженных сил?
Только ядерное оружие. Но, спросите вы, разве не общеизвестно, что в сфере ядерных вооружений Россия и США, также как и полвека назад, находятся в патовой ситуации доктрины взаимного гарантированного уничтожения (ВГУ)? Да, это так, и никакие мультики или даже реальные новые образцы ядерного оружия не изменили и не способны изменить этого базового равновесия сил двух держав в ядерной сфере. Так же, как не изменят его и триллионы американского военного бюджета.
Кремлевские правители убеждены, что победу в 4-ой мировой войне им принесут не новые превосходящие противника системы ядерного оружия, а задуманная ими более изощренная и наглая стратегия использования давно имеющегося оружия. И что в рамках этой стратегии они обладают бесспорным психологическим преимуществом. А ядерный конфликт — это не сухая математическая модель обмена ударами, а прежде всего острейший психологический поединок.
Ядерная держава, ориентированная на изменение сложившегося статус-кво, обладающая превосходящей политической волей к такому изменению, бОльшим равнодушием к ценности человеческих жизней (своих и чужих) и определенной долей авантюризма, может добиться серьезных внешнеполитических результатов всего лишь угрозой применения или ограниченным применением ядерного оружия. Путинская повестка дня 4-ой мировой войны не ставит свой целью физическое уничтожение ненавистных США, чего, действительно, можно было бы достичь сегодня только ценой взаимного самоубийства в ходе полномасштабной ядерной войны. Эта повестка пока значительно скромнее: максимальное расширение «Русского мира», распад блока НАТО в результате неспособности США выполнить свои обязательства по 5-ой статье Устава, дискредитация США как гаранта безопасности Запада, унизительный уход Запада из мировой истории.
Для перехода к решающей результирующей стадии 4-ой мировой войны необходимо, по замыслу кремлевских стратегов, ввязаться в каком-то регионе за пределами российских границ в прямое военное столкновение с США. Сначала на конвенциональном уровне. (Удобнее всего географически и политически в Прибалтике. Там американцы не смогут уклониться от столкновения, как они предпочли это сделать в Сирии, Ливии и, похоже, даже в Венесуэле. Отказ защищать Прибалтику уже означал бы их капитуляцию и поражение в 4-ой мировой войне со всеми перечисленными выше глобальными последствиями.)
Боевые действия начинаются успешно для РФ, использующей фактор внезапности, но постепенно вырисовывается значительное ресурсное и технологическое превосходство США и НАТО с перспективой разгромного поражения РФ. В этот момент Кремль приступает к своей знаменитой «деэскалации через ядерную эскалацию». Москва предъявляет НАТО ультиматум — прекратить боевые действия, отступить, оставив РФ политически значимые территориальные приобретения. В случае отказа, действительно, наносятся один-два ядерных удара по целям в Европе. Те несколько человек в Кремле, которые будут принимать решения, убеждены, что Европа взмолится, чтобы Вашингтон принял ультиматум, да и ненавидящий НАТО наш Трампушка не зря в Белом доме сидит.
Если же американские военные все-таки ответят соразмерным ядерным ударом по РФ, то Москва направит уже не две-три, а с десяток боеголовок, из них парочку по целям на территории США.
Эта дуэль может продолжаться по нарастающей вплоть до апокалипсиса взаимно гарантированного уничтожения. Зарядов и носителей для этого у обеих сторон предостаточно. Но в Кремле почему-то абсолютно уверены, что первым дрогнет Запад, и что сделает он это довольно быстро — на нулевой (шантаж) или на первой ступени ядерной эскалации.