И еще несколько слов о гидрокопировальном автомате.
Обратите внимание на то, что стол вместе с фрезой как бы «следит» за перемещением ролика. Ролик перемещается влево — и стол вместе с фрезой перемещается влево. Ролик двинулся вправо — стол с фрезой вправо. Эта система так и называется — следящая система.
Принцип слежения, сущность которого состоит в том, что исполнительный орган (в нашем случае фреза) повторяет движение управляющего органа (ролика), не будучи с ним жестко связан, нашел широкое применение в современных автоматах и системах управления.
Механизмы и устройства, реализующие одновременно принципы усиления и слежения, получили название сервомеханизмов, название незаслуженное, если вспомнить, что слово «серво» происходит от латинского слова «раб».
Разумеется, ни Бонтемпи, ни многих других изобретателей и инженеров, интуитивно использовавших идею обратной связи и принципы усилений и слежения, нельзя считать их прямыми изобретателями. Однако созданные ими оригинальные, простые и надежные конструкции становились прообразами современных машин. И по мере того как число их увеличивалось, становилось ясным выдающееся значение идей и принципов, лежащих в их основе.
Заколдованный треугольник
Много книг и статей посвящено одному из наиболее важных видов творческой деятельности человека — изобретательству. В них подробно разбирается, как тот или иной изобретатель работал над своим изобретением, что его натолкнуло на это изобретение, как возникла идея, как она обрастала плотью. Читателю становится ясно, как можно было бы изобрести паровую машину, телеграф, будильник или велосипед, если бы они еще не были изобретены.
К сожалению, никогда не было и до сих пор нет ни одной книги, которая объясняла бы, как изобрести что-нибудь новое, никому не известное. И беспокойное племя изобретателей действует самыми разнообразными методами. Изобретают поодиночке и коллективно, в рабочее время и вне работы, изобретают «по специальности» и не по специальности, в порядке служебного поручения и из любви к этому искусству.
Человек творит, изобретает, жертвуя своим временем, удобствами, подчас без всякой надежды на вознаграждение, иногда просто во вред себе. Ведь, пожалуй, нет ничего труднее, чем убедить окружающих в том, что вам удалось сделать не удававшееся другим или что вам удалось сделать это лучше, чем делали другие, подчас более квалифицированные, чем вы.
Официальное признание приходит в форме авторского свидетельства. А до этого умудренные опытом эксперты и рецензенты разных рангов всесторонне, объективно и, как правило, не торопясь изучают ваше предполагаемое изобретение, существо которого и заложено в заявке, получившей, допустим, № 754393.
Прежде всего им нужно выяснить, нет ли чего-нибудь похожего в 754 392 предыдущих заявках. Если что-то похожее есть, то надо выяснить, чем отличается предложенное вами от предложенного на пять-десять, а может быть, сто лет раньше. А затем начинается поиск ошибки в вашем изобретении, в результате которой появились эти отличия.
Если ничего похожего на ваше изобретение не нашлось, то начинается поиск ошибки, в результате которой появилось ваше изобретение, не похожее ни на какое другое.
Ошибку ищут во всех случаях. Все читающие вашу заявку заранее уверены, что любое изобретение если не старо, то уже наверняка ошибочно. Они твердо помнят, что человеку вообще, и изобретателю в частности, свойственно ошибаться. Их уверенность не лишена оснований, тем более что история науки и техники помнит, что порой ошибаются даже выдающиеся умы человечества.
Древнегреческий философ Аристотель учил, что скорость падения тел зависит от их веса. Согласно его учению шар весом в 10 килограммов падает в 10 раз скорее, чем шар весом в 1 килограмм. В течение почти двух тысяч лет никто не попробовал проверить на опыте это ошибочное утверждение. И только когда Галилей впервые проделал такие опыты, сбрасывая ядра разного веса с верхушки башни, и показал, что скорость падения тел не зависит от их веса, была исправлена эта «простая» ошибка.
Великий ученый древней Греции Клавдий Птолемей был, несомненно, выдающимся математиком и астрономом своего времени. Восемнадцать веков назад он написал трактат, получивший название «Альмагест», который полторы тысячи лет оставался непревзойденным образцом изложения астрономических знаний, но построенная им картина мира была неправильной. Величайшей ошибкой Птолемея была его уверенность в том, что Земля — центр мироздания. И так велик был научный авторитет Птолемея, что когда спустя тысячу с лишним лет Николай Коперник поместил Солнце в центр солнечной системы и причислил Землю к обычным планетам, вращающимся вокруг своей оси и вокруг Солнца, то эта картина мира его современниками была встречена с недоверием, как явно неправдоподобная. Даже ученым казалась совершенно фантастической мысль о том, что Земля вращается на манер волчка и в то же самое время мчится вокруг Солнца со скоростью 90 тысяч километров в час. Мы теперь знаем, что эти ученые ошибались.
В 1919 году выдающемуся английскому физику Эрнесту Резерфорду удалось впервые в мире расщепить ядро атома азота. В 1937 году на вопрос о том, когда его открытие найдет практическое применение, он ответил «никогда».
В 1938 году два немецких ученых, Отто Ган и Фридрих Штрассман, обнаружили, что атомы урана-235 можно расколоть, бомбардируя их нейтронами, движущимися со скоростью порядка 400 метров в секунду. При этом получился удивительный результат! Оказалось, что масса осколков несколько меньше массы, которая первоначально содержалась в ядре. Зато разрушение ядра сопровождалось выделением энергии. Ядро буквально взорвалось. Ничтожная масса, потерянная при таком взрыве, послужила источником гигантского количества энергии. Если только один килограмм массы полностью превратить в энергию, то это будет равносильно тому, как если сжечь 4 миллиона тонн угля!
Свыше десятилетия непрерывно и безотказно работает первая в мире атомная электростанция. Восемь лет назад вступил в строй первый в мире атомный ледокол.
Как мало времени понадобилось, чтобы опровергнуть неосторожное утверждение выдающегося ученого! Как недостоверны иногда бывают скептические прогнозы в отношении самых фантастических направлений науки!
Теперь вопрос о правильности исходной идеи, заложенной в основу вашего изобретения, решается в значительно более короткие сроки, и если он решен положительно, то тогда остается последний вопрос: «Есть ли практический смысл в изобретении?» Для того чтобы на него ответить, надо построить предлагаемый прибор, машину, автомат. Но решиться на постройку можно только в случае, если в изобретении есть практический смысл. Получается нечто вроде замкнутого круга, из которого эксперты и рецензенты подчас вообще не могут найти выхода.
А там, где торговля идеями распространена так же широко, как торговля товарами, на ниве изобретательства порой подвизаются проходимцы и авантюристы, выдающие чужое за свое, воображаемое за действительное, спекулирующие на самых удивительных «изобретениях» и «открытиях».
Хорошо известно, что после первой мировой войны германский экс-кайзер и генералиссимус Людендорф истратили огромные суммы, финансируя некоего Таузенда, который претендовал на открытие «секрета» алхимиков, якобы дающего простой способ получения золота.
В 1928 году, то есть на пятнадцать лет раньше, чем стала реальностью атомная бомба, уголовный преступник, называвший себя графом Гогенау, выступил на Международной конференции по топливу в Лондоне и объявил, что нашел способ использования внутриатомной энергии. Однако он исчез после того, как его биографией заинтересовался Скотленд-ярд.
Превосходной почвой, питавшей разного рода псевдоизобретателей и просто проходимцев, были «открытия» таинственных источников энергии.
В 1931 году один из таких «открывателей» вызвал целую сенсацию в Берлине, демонстрируя «энергетическое электрополе», под действием которого автомобили движутся без топлива, кролики растут вдвое быстрее, чем обычно. Германские концерны за право пользования этим «изобретением» выплатили «автору» свыше миллиона марок. В действительности же демонстрации этого проходимца перед директорами фирм были не больше чем цирковые фокусы.
В 1944 году уголовный суд Лондона осудил сразу четверых мошенников, организовавших компанию по использованию их «изобретения», благодаря которому двигатели работали без «чего-либо, напоминающего топливо», и пустивших в широкую продажу акции этой компании.
Число подобных примеров можно значительно умножить. Однако, пожалуй, достаточно говорить об ошибках непроизвольных и неизбежных и об «ошибках» умышленных. Раньше или позже их исправляют или разоблачают. А полезные изобретения, построенные на правильных идеях, так или иначе пробивают себе дорогу. Постепенно стихают голоса скептиков, не сумевших поначалу объективно оценить новое и сравнить его со старым, заведомо считавших, что «овчинка не стоит выделки».
А спустя еще некоторое время самое необычное становится привычным и естественным. И только изредка слышатся удивленные возгласы: «Как же люди обходились без спичек? Без стекла? Без электричества?»
В конце прошлого столетия одной из модных тем для фельетонистов служил автомобиль. В самых живых красках, ядовито и остроумно высмеивалась сложность и ненадежность его устройства по сравнению с «обычной» лошадью (разваливающийся на ходу автомобиль — постоянная деталь первых кинокомедий), удивительная «пища», которой он питался («таинственный» газолин вместо привычного овса), необходимость специальных дорог (посчитайте, сколько стоит такая дорога, да и зачем она нужна, когда уже есть железная дорога!). И чем более невежествен в области науки и техники был фельетонист, тем громче звучал его смех. Это можно понять!
Английскому ученому Чарльзу Дарвину принадлежат слова: «…обыкновенно не те, которые знают много, а те, которые знают мало, всего увереннее заявляют, что та или иная задача никогда не будет решена наукой».