Президент акционерного общества предписывает всемерное снижение себестоимости и эксплуатационных затрат. Конструкция соответствующим образом изменяется.
Главный конструктор фирмы Y узнает, что фирма X проектирует самолет с крылом типа «чайка». Он велит немедленно стереть все начерченное и разрабатывать новое крыло, типа «чайка». В это время конструктор фирмы X стирает свои чертежи и начинает набрасывать крыло типа «бабочка», так как он узнал, что фирма Y разрабатывает крыло именно этого типа.
Президент акционерного общества возвращается из зарубежной поездки и рассылает циркуляр, в котором пишет, что самым главным качеством самолета в данный момент является улучшение обзора с места пилота и для достижения этой цели следует жертвовать и дешевизной конструкции и скоростью. Конструкция соответственно изменяется.
Цех делает ошибку и укорачивает хвост фюзеляжа на полметра. Так как до этого цех покрыл одну из ошибок конструкторского бюро, то по принципу «рука руку моет» конструктор написал длинный доклад главному инженеру, доказывая, что наблюдается тенденция к более коротким фюзеляжам, а поэтому следует укоротить фюзеляж на полметра.
Главный инженер, не уловив смысла туманных рассуждений конструктора, распоряжается укоротить нос фюзеляжа на полметра.
Наконец прибывает двигатель. Оказывается, что фирма построила девятицилиндровый двигатель вместо семицилиндрового, на который была рассчитана подмоторная рама. После длительной безрезультатной переписки между обеими фирмами о том, что делать — заменить подмоторную раму или снять два цилиндра, пришли к решению бросить жребий. Заменяется подмоторная рама.
При установке двигателя оказывается, что карбюратор задевает за шасси. Двигатель отсылают на завод, чтобы переделать карбюратор. Когда двигатель возвращают, обнаруживается, что новый карбюратор задевает за масляный бак. Двигатель вновь отправляют на завод для переделки на бескарбюраторную конструкцию.
Ни один из рабочих, занятых изготовлением обтекателей, не знает английского языка, поэтому конструктор на пальцах объясняет им, какого типа крыльевые зализы необходимо сделать.
Думая, что он говорит о капоте двигателя, они изготовляют новый тип капота. Конструктор делает чертеж и посылает его главному инженеру с указанием, что его новый проект должен дать увеличение скорости на 7 километров в час.
Шасси было рассчитано на колеса большого диаметра. Кто-то изобрел колеса малого диаметра и продал их агенту отдела снабжения фирмы. После их установки зазор между запроектированным двухлопастным винтом и землей оказался слишком мал. Конструктор предложил поставить трехлопастный винт, считая, что окружная скорость двухлопастного винта слишком велика.
Во время сборки самолета обнаруживается, что верхнее крыло упирается в потолочную балку цеха. После сравнения стоимости потолочного перекрытия цеха и одного набора крыльевых стоек самолета высоту коробки биплана решено уменьшить на 15 сантиметров.
После первого взвешивания обнаруживается, что центр тяжести самолета сильно смещен. Для получения нужной центровки изготовляется новое верхнее крыло с резко выраженной стреловидностью в плане. Главный инженер пишет президенту фирмы, что связанная с этим задержка оправдывается улучшением обзора с места пилота.
При вытаскивании самолета из ворот ангара обламывают на полметра конец левого крыла. После этого укорачивают также и правое крыло и оба конца аккуратно закругляют.
Самолет успешно проходит летные испытания, причем максимальная скорость оказывается на 10 км/час больше, чем ожидал расчетчик, но на 10 км/час меньше той, которую он указал в расчетной записке. Она оказалась на 20 км/час больше, чем ожидал главный конструктор, и на 20 км/час меньше, чем он заранее сообщил президенту. Она на 30 км/час больше, чем ожидал президент, хорошо знающий свое предприятие, и на 30 км/час меньше, чем он обещал министерству авиации…
Нет! Конструирование машины не совсем тот, а вернее, совсем не тот процесс, что описан в этом коротком рассказе, хотя, конечно, никто не станет отрицать, что превосходные конструктивные решения зачастую являются плодом удачной догадки, счастливого случая, мысли, возникшей в результате мимолетного разговора. Но почему-то эти решения приходят в голову не всем подряд.
В книге «Мои воспоминания» академик Алексей Николаевич Крылов пишет о Петре Акиндиновиче Титове, которого он считал одним из самых замечательных корабельных инженеров. Шестнадцати лет П. А. Титов поступил рабочим в корабельную мастерскую Невского завода в Петрограде; затем был переведен в заводскую чертежную (по современной терминологии — в конструкторское бюро), потом непосредственно на верфь, где прошел путь от помощника мастера до главного инженера и управляющего верфью. Он, не имея диплома даже сельской школы, руководил постройкой ряда кораблей, включая и большие крейсеры.
Как пишет А. Н. Крылов, «все рабочие чертежи разрабатывались самим заводом, и для всех деталей, для всех механизмов и устройств П. А. Титов давал набросанный им самим эскиз с размерами. Чертил он от руки на обыкновенной графленной в клетку бумаге, всегда пером и с необыкновенной быстротой… Верность его глаза была поразительная. Назначая, например, размеры отдельных частей якорного или буксирного устройства, или шлюпбалок, или подкреплений под орудия, он никогда не заглядывал ни в какие справочники, стоявшие на полке в его кабинете, и, само собой разумеется, не делал, да и не умел делать, никаких расчетов. Н. Е. Кутейников, бывший в то время самым образованным корабельным инженером в нашем флоте, часто пытался проверять расчетами размеры, назначенные Титовым, но вскоре убедился, что это напрасный труд — расчет лишь подтверждал то, что Титов назначил на глаз…»
Два года занимался А. Н. Крылов с П. А. Титовым, посвящая его в тайны алгебры, геометрии, дифференционального и интегрального исчислений, сопротивления материалов и теории корабля. Он пишет:
«…В то время, когда мы, наконец, дошли до сопротивления материалов и расчетов балок, стоек и пр., как раз заканчивалась постройка броненосца „Наварин“, и не раз Петр Акиндинович говаривал мне:
— Ну-ка, мичман, давай считать какую-нибудь стрелу или шлюпбалку.
По окончании расчета он открывал ящик своего письменного стола, вынимал эскиз и говорил:
— Да, мичман, твои формулы верные: видишь, я размеры назначил на глаз — сходятся.
Лишь восемнадцать лет спустя, занимая самую высокую должность по кораблестроению, я оценил истинное значение этих слов Титова. Настоящий инженер должен верить своему глазу больше, чем любой формуле; он должен помнить слова натуралиста и философа Гексли: „Математика подобна жернову, перемалывает то, что под нее засыпают“, — и вот на эту-то засыпку прежде всего инженер и должен смотреть!..»
И еще один отрывок из той же книги:
«…Кажется, в 1892 году или в 1893 году Морское министерство организовало конкурс на составление проекта броненосца по объявленным заданиям, причем были назначены две довольно крупные премии. На конкурс было представлено много проектов, и по рассмотрении их техническим комитетом были признаны: заслуживающим первой премии проект под девизом „Непобедимый“ и второй премии — проект под девизом „Кремль“.
Вскрывают конверт с девизом и читают: „Составитель проекта под девизом „Непобедимый“ — инженер Франко-русского завода П. А. Титов“, затем читают: „Составитель проекта под девизом „Кремль“ — инженер Франко-русского завода П. А. Титов“.
Произошла немая сцена, более картинная, нежели заключительная сцена в „Ревизоре“, ибо многие члены комитета относились к Титову свысока и говорили про него: „Да он для вразумительности слово «инженер» пишет с двумя ятями“. И вдруг такой пассаж: два его проекта, оригинальных, отлично разработанных, получают обе высшие премии».
Английский ученый Гарри Рикардо, известный специалист в области теории двигателей внутреннего сгорания, выступая в конце второй мировой войны в обществе английских инженеров, так говорил о своем соотечественнике конструкторе Генри Ройсе:
«Ройс был художником до мозга костей и лучшим примером (какой я когда-либо встречал) того, кого можно назвать „прирожденный гений“, — так как, не обладая никакой, ни научной, ни теоретической, подготовкой, он тем не менее выпускал непосредственно с чертежной доски наилучшие автомобили и наилучшие авиадвигатели, наилучшие электрические моторы и наилучшие подъемные краны для своего времени; в каждом случае он брал на себя ответственность не только за общий проект, но также и за любую мелкую техническую деталь. Он был примером чистейшего интуитивного гения, обладавшего чувством пропорции художника. Вместе с тем он высоко ценил значение теоретических исследований и научных методов и всегда стремился быть в курсе последних достижений науки и по возможности их применять!»
А. Н. Крылов несколько преувеличил роль глазомера в конструировании. Поверхность лопатки газовой турбины и параметры атомного реактора, профиль крыла самолета и скорость ракеты, уносящей искусственный спутник, многие параметры современных машин совершенно невозможно сколько нибудь правильно выбрать на глаз.
Рикардо переоценил достоинства конструкций, разработанных в свое время Ройсом, безапелляционно называя их одну за другой наилучшими в мире.
Но несомненно, что конструирование было и остается в определенной мере искусством. И каждый человек в той или иной мере владеет этим искусством и применяет его в обыденной жизни. Конструирует ребенок, складывая из кубиков домик или пытаясь нарисовать на листке бумаги автомобиль. Стоя перед зеркалом, девушка конструирует прическу. Пыхтя над резиновым шнуром и нитками, мальчишка конструирует рогатку. В кухне хозяйка конструирует пирог; ее супруг — приспособление к детской кроватке, которое мешает годовалому существу вывалиться из нее на пол.
А сколько людей занимаются конструированием не любительски, а профессионально! Миллионы конструкторов во всем мире конструируют все — от табуретки до синхрофазотрона, от намордника для собаки до электронного вычислительного автомата, от детских сосок и бигуди для завивки волос до бомбардировщиков и электрических стульев. Среди этих миллионов конструкторов тысячи несомненно одаренных, сотни талантливых, десятки гениальных, имена которых навеки остаются в учебниках и энциклопедиях.