— Каких это трубных звуков?
— Да в ванной фырчит иной раз. Вхожу, понимаешь, а она тут одна, в темноте…
— Не говорите! — шепнула Галя.
— Да, вот так-то! А ну, пошли, я тебе все-все выключатели покажу. И чтобы запомнила раз и навсегда!
Дядя Паша повел Галю от выключателя к выключателю. В передней сказал вполголоса:
— Да ты и не трусиха вовсе! Просто одна не привыкла, что я, не понимаю?
На секунду Галина голова прильнула к локтю Павла Федотовича.
Утром и днем
По утрам Павел Федотович и Галя завтракали вдвоем.
Ровно в семь часов полковник вставал по будильнику, почти никогда не успевавшему позвонить. Он открывал глаза без пяти семь, точно кто-то толкал его под бок, — так он объяснял Гале, — и нажимал на кнопочку звонка, еще только собиравшегося поднять трезвон.
По дороге в ванную дядя Паша тихонько стучал в дверь Галиной комнаты.
— Галка, вставай!
Услышав знакомый приглушенный голос, Галя вскакивала, одевалась. Когда она заглядывала в кухню, там на голубом венчике зажженной горелки уже закипал чайник.
Завтракали они всегда в кухне и очень старались не шуметь, чтобы не разбудить тетю Калю.
Первое время дядя Паша все делал сам: жарил яичницу, резал хлеб, ветчину, сыр. Потом это стала делать Галя. Только к яичнице дядя Паша ее не подпускал:
— Ладно уж! Еще обожжешься.
Гале доставляло огромное удовольствие приготовлять для дяди бутерброды, наливать ему чай — покрепче, как он любил, подвигать поближе вазочку с вареньем. В эти минуты она чувствовала себя взрослой, самостоятельной и очень нужной. Как же! Человек идет на трудную военную работу — надо же его хорошенько накормить.
Сидя за столом, покрытым клетчатой клеенкой, Павел Федотович смотрел, как Галя деловито и усердно хозяйничает, ходит от холодильника к столу, от стола к газовой плите. Все движения ее старательны, осторожны и, надо признаться, изрядно медленны. Украдкой Павел Федотович посматривал на ручные часы.
Если Галя особенно копалась, он говорил мягко:
— Разреши, я тебе помогу?
И через две минуты все было готово.
Отпивая чай, Павел Федотович спрашивал:
— А что, мальчишек в вашем классе по-прежнему больше, чем девочек?
— Конечно! — смеялась Галя. — Куда же они денутся? Дядя Паша, а я получила пятерку по географии.
— Знаю. Ты мне уже говорила.
— Да нет. Я еще одну пятерку по географии получила. Вчера. Об этой пятерке ты еще не знаешь.
— Молодец!
— А по арифметике все равно четверка. — Галя сокрушенно вздыхала. — Да еще с толстым минусом.
— Даже с толстым?! Ай-яй-яй! Тоненький минус еще куда ни шло, а толстый — беда прямо!
Оба хохотали. И оба испуганно закрывали рукой рот, оглядываясь на дверь.
Потом они шли по Московскому проспекту. Остановка автобуса, в котором ездил на службу Павел Федотович, находилась недалеко от школы. Выходило, что каждое утро он Галю провожал.
…К Галиному возвращению из школы вся квартира уже сверкала и блестела. Если бы Галя в каком-нибудь, самом укромном уголке кухни, ванной или передней, не говоря уж о комнатах, наткнулась на мусор, она решила бы, что ей померещилось. Пылинке, и той не было места там, где властвовала Калерия Дмитриевна. Особой метелочкой она смахивала пыль с каждой вазы и фарфоровой безделушки. По шкафам, подоконникам и стульям ежедневно прогуливалась тряпка. По дивану и коврам постоянно шаркал пылесос.
Разве плохая вещь — порядок? Конечно, отличная. Но если каждая вещь, будь то ажурная салфеточка, ваза с цветами или книга, как бы прикована незримыми цепями к строго определенному месту, то порядок может стать мученьем.
Как-то Галя оставила в столовой, на бархатной скатерти, тетрадку по арифметике. Она показывала ее дяде Паше и забыла там.
— Галя! — взволнованно окликнула ее Калерия Дмитриевна. — Чтобы этого больше не было! — Тонкий холеный палец указал на тетрадку. — У тебя есть свой письменный стол.
В другой раз в ящике Галиного письменного стола Калерия Дмитриевна обнаружила какой-то липкий комок в бумаге.
— Что это за гадость? — спросила она брезгливо.
Галя покраснела до слез.
— Это конфеты. Вы мне давали. И дядя Паша. Я отложила…
— Зачем? Тебе хочется сладкого, так спроси. Я тебе дам конфет.
— Я не для себя. Для Валерки, для близнецов Ситниковых… Ведь пойду же я к ним в гости…
— Какие близнецы? А, это ты про детдомовских детей? — догадалась Калерия Дмитриевна. — Пойдешь — так купим специально. А такую антисанитарию разводить немыслимо!
В детском доме Галя считалась аккуратной девочкой. Но Калерия Дмитриевна негромким ровным голосом, как бы вскользь, постоянно делала ей замечания: «Ты не повесила пальто на вешалку, а бросила его на стул. Нельзя быть такой неряшливой», «Галя, хорошенько почисти туфли, не думаешь же ты неряхой идти в школу?», «Пожалуйста, не задень за дорожку, еще уронишь вазу!».
Галя так боялась что-нибудь уронить, сломать, поцарапать, что в отсутствие дяди Паши почти не выходила из своей комнаты. Сразу после школы она обедала вместе с тетей Калей, тоже в кухне, но оттуда уже успевал выветриться утренний уют. Галя помогала тете Кале убрать посуду и сейчас же возвращалась в свою комнату.
В Галиной комнате
Эта комната стала свидетельницей многих тоскливых часов Галиной жизни.
За письменным столом так пусто… Галя пишет домашнее задание и невольно косится по сторонам. Так и тянет заглянуть в Валеркину тетрадку. Но ни Валерки, ни Ларисы рядом нет.
Что-то они делают сейчас? Наверно, тоже уроки готовят. А может быть, еще не начали… Просто ужасно, что она ни разу не съездила в детский дом! Одну ее не пускают. «Это на другом конце города, — говорит тетя Каля. — И вообще одной ездить в трамваях я не могу тебе разрешить». А отвезти туда Галю дяде Паше и тете Кале некогда.
Однажды за ужином пирожок с вишневым вареньем нечаянно раздавился у нее в руке, и вдруг Гале отчетливо вспомнилось, как Валерка принес раздавленное пирожное. Она положила пирожок на тарелочку, и слезы брызнули из ее глаз.
Дядя Паша переполошился:
— Что с тобой? Подавилась?
— Никогда не надо торопиться во время еды, — с легкой досадой произнесла тетя Каля.
Всхлипывая, Галя проговорила:
— Они думают, что я их забыла! Что я не хочу их видеть!
— Кто так думает? О ком ты говоришь? — спросила тетя Каля.
А дядя Паша сразу обо всем догадался и виновато сморщился:
— Ну, веришь ли, Галенька, никак не выбрать время! Свезла бы ее в детдом, а, Каля?
— Постараюсь, но точно обещать не могу. Я тоже очень занята… Галя, ты носовой платок опять где-то оставила?
Павел Федотович полез в карман, достал огромный носовой платок и задумчиво вытер Гале нос и щеки.
— Павел! Да ей же не два года!
— Пустяки! — рассеянно отозвался дядя Паша. — А знаешь что, Галка? Ты ведь можешь позвонить туда по телефону! И как это мы до сих пор не догадались? У меня есть номер детдомовского телефона. Спросишь, как они поживают, объяснишь, что ты никого не забыла, а просто всем очень некогда.
Теперь Галя нередко, когда тети Кали не было дома, звонила по телефону в детский дом. Один раз и девочки ей позвонили, звали приезжать к ним. Галя узнала, что теперь с Валеркой занимается комсомолка из института, который над детским домом шефствует. Она занимается с тремя отстающими. Но сам Валерка ни разу Гале не позвонил, хотя она и просила девочек заставить его это сделать…
Окно Галиной комнаты выходило на большой пустырь. Там кипела работа. Подъемный кран вытягивал длинную шею, словно гигантский гусь. Медленно поворачиваясь, он переносил с земли на строящийся этаж большую клетку, наполненную кирпичами.
Вот и они на даче строили мастерскую для «умелых рук». Даже первоклассники помогали таскать кирпичи и убирать мусор. А старшие ребята работали вместе с каменщиками.
Как весело было по утрам строиться на зарядку! Свежий воздух холодит голые руки и ноги. Ребята ежатся и смеются. Прогулки в лес и в поле!.. Да разве только на даче было хорошо?
Бесшумно в домашних туфлях входила Калерия Дмитриевна.
— Это ты так занимаешься? Беспрестанно в окно глядишь. Когда я мою листья растений, то в эту минуту только о листьях и думаю. Если не научишься сосредоточиваться, ничего у тебя не выйдет.
Тетя Каля хоть кого могла заставить делать так, как она хочет. Она садилась возле Гали с вышиваньем в руках, пока та готовила уроки. Стоило Гале начать рассеянно озираться по сторонам, как раздавалось непреклонное:
— Опять отвлекаешься? Если устала, — встань, подвигайся, пять минут займись гимнастикой.
Сама тетя Каля никогда не теряла времени даром. Весь день ее был строго распределен и заполнен самыми разнообразными занятиями. Отличная хозяйка, она держала в образцовом порядке всю квартиру, изучала английский язык, шила, вышивала, ухаживала за цветами, много читала, часто бывала в кино и в театре.
И для Гали она установила четкий режим дня: после школы — обед, затем двухчасовая прогулка, потом уроки. Вечерами, если не было дома дяди Паши, Галя читала.
Когда пятерки в Галином дневнике стали обычной отметкой, к ней два раза в неделю стала приходить учительница английского языка. Домашние задания по английскому тетя Каля всегда проверяла сама.
Она добросовестно заботилась о Гале. Но Гале пришлось бы очень плохо, если бы не дядя Паша. Заслышав его шаги, Галя вылетала из своей комнаты. Все вокруг моментально делалось веселым, уютным, интересным. Дядю Пашу ничуть не заботило, потеряла Галя носовой платок или нет, прибрала ли в ящиках стола. Его даже не очень волновало, не схватила ли Галя троечку. А вот что она видела на прогулке, с кем подружилась или поссорилась в школе и почему, в какой книге и что ей особенно понравилось, — все это занимало его так, будто он сам ходил в четвертый класс.
„Гусыня Серпуховская“
Гулять Гале разрешалось только во дворе, на улицу — ни шагу.