– Чипсы? – взвизгнула я. – Нас телепортировало из подвала в лес глубокой ночью, а ты думаешь о чипсах?!
Он почесал живот.
– Зеркало проголодалось и скушало нас. Теперь проголодался я и не отказался бы от остреньких чипсов. С кетчупом.
– Отвратительно, – заметила я. Джона всё окунает в кетчуп. Даже сладкие французские тосты.
– И сейчас не глубокая ночь, – продолжил он. – Посмотри.
Я задрала голову. Сквозь верхушки деревьев просвечивало голубое небо. Ещё недавно была ночь. А теперь – день.
Не понимаю, что происходит! Я топнула ногой как двухлетний ребёнок. Ой! Какая-то ветка оцарапала пятку, потому что – да, точно – перед тем как съесть меня, зеркало сожрало мои тапочки.
Но сейчас я здесь, так где же мои мягкие полосатые тапочки? Сперва я отыщу тапочки. А потом придумаю, как вернуться в наш подвал.
Таков мой план. Планы меня успокаивают.
Пункт первый: найти обувь.
Я вытянула шею и осмотрелась. Кроме меня и брата, в нескольких футах от нас лежало на боку наше подвальное кресло, в траве валялись родительские книжки и… мои тапочки!
– Ура! – обрадовалась я. Подбежала к тапочкам и надела их. Ах! В пушистых полосатых тапочках всегда чувствуешь себя намного лучше. Я повернулась к Джоне.
– Нашёл свои кроссовки?
– Да, – он указал на них.
– Тогда надень их и в этот раз завяжи шнурки. – Я подождала. – Завязал? – Знаю, что он умеет их завязывать, потому что сама его научила. И научила завязывать правильно, а не по-детски – с двумя бантиками.
Джона вздохнул и затянул шнурки изо всех сил.
Отлично. Пункт первый выполнен. Пункт второй: вернуться в подвал. М-да. Это посложнее, но я справлюсь.
Думаю, будет полезно выяснить, где мы находимся.
Мы точно недалеко от дома – весь путь занял не больше минуты. Наверное, случился торнадо или даже землетрясение. Конечно, землетрясение! Оно отбросило нас на милю от дома! Конечно! Мы упали, ударились головой и уснули. Вот почему сейчас день!
Осталось найти путь домой. Надо сосредоточиться.
Р-р-р-р.
Что это было? Тихо. Наверное, мне показалось.
Хруст.
– Ты слышала? – прошептал Джона.
– М-м, нет?
Р-р-р-р-р.
У меня сердце ушло в пятки.
– Это не у тебя в животе урчит от голода? – спросила я брата.
– Может, это живот какого-нибудь зверя. Голодного зверя. – Джона придвинулся ко мне поближе.
Р-р-р-р-р, хруст.
– Зверя-людоеда, – добавил Джона как-то слишком возбужденно, и это меня не обрадовало.
Хруст, р-р-р-р-р.
Чёрт! И как я могу сосредоточиться на втором пункте плана со всеми этими пугающими звуками животов голодных животных!
– Надо уйти, – сказала я.
– Куда?
Р-р-р, хруст, р-р-р, хруст, р-р-р, хруст, хруст!
– Куда-нибудь подальше отсюда!
Я схватила Джону за руку, и мы побежали.
Пятая глава. Прятки
Я и не знала, что умею так быстро бегать.
Если бы я играла в салочки – в правильные салочки – в школе, меня бы никто не поймал.
Это хорошие новости о нашей бешеной гонке. Плохие состоят в том, что я понятия не имею, в какой стороне находится наш дом или в какой именно части Смитвилля мы очутились.
Ещё я не знаю, кто за нами гонится. Но похоже, наши резвые ноги оказались быстрее, потому что я не слышу за нами никакого рычания. Конечно, это может быть из-за моего тяжёлого дыхания, которое перекрывает все другие звуки.
Я ощутила резкую боль в боку и остановилась.
– Хочу… воды! – проговорил Джона, задыхаясь. – Хочу… еды! Забудь про чипсы. Я съем что угодно! Только не брокколи!
Я наклонилась и попыталась отдышаться.
– Не знаю, как ты, а я всё ещё не заметила здесь ресторанов. Только деревья, деревья и ещё раз деревья.
– Смотри, – сказал Джона чуть тише. Он показал на что-то впереди нас.
Я посмотрела, и у меня дрогнуло сердце. Человек! Взрослая женщина!
– Ура! – воскликнула я и побежала к ней. – Здравствуйте!
Она проскользнула между деревьев. Не услышала?..
– Простите! – закричала я. – Подождите! Стойте!
Наконец она повернулась. Старая, как бабуля, но без ярко-розовой помады, которой красится моя бабушка, она была одета в чёрный плащ и держала в руке корзинку.
Я улыбнулась и помахала ей.
Она бросила на меня грозный взгляд и пошла дальше.
Как грубо! Взрослым не полагается быть грубыми. Моя бабуля никогда бы так не поступила.
И что теперь делать?
– Простите! – заорал Джона. – Простите, простите, простите, простите, простите, ПРОСТИТЕ!
Дама остановилась и снова повернулась к нам.
– Что?! – рявкнула она.
Молодец, Джона! Иногда твоя настойчивость помогает.
– Вы не знаете, где мы? – спросил Джона.
– Мы слегка заблудились, – добавила я. – Мы зашли в наш подвал и постучали по зеркалу, точнее, мой глупый братец по нему постучал, и… – Я решила не вдаваться в детали. – Ну, не важно. Помогите нам, пожалуйста. – Я улыбнулась как можно очаровательнее и ткнула Джону локтем, намекая, что он тоже должен улыбнуться.
Старушка нахмурилась и пошла дальше.
Моя бабушка никогда бы не проигнорировала двух детей, потерявшихся в лесу, даже если бы это были не мы. Она бы проводила их до дома, велела надеть шапки и накормила куриным супом.
– Что теперь? – спросила я Джону.
– Пойдём за ней!
– Думаю, не стоит. Она вредная. И вряд ли хочет, чтобы мы за ней шли.
– У тебя есть идея получше?
Я закусила губу.
Джона решил, что это значит «ладно, следуем за Вредной Дамой!», и побежал вперёд. Я поколебалась и поспешила за ним.
– Тише, – прошептала я и взяла его за руку, чтобы он шёл помедленнее и не наступал на каждую веточку.
Вредная Дама обошла дерево. Мы тоже обошли и спрятались. Она пошла вперёд – мы за ней. Она направо – мы направо. Мы осторожно следовали за ней, куда бы она ни пошла. Прятались ещё осторожнее. И следовали, и прятались, и следовали, и прятались.
– Надеюсь, она сама-то не заблудилась, – прошептал Джона и юркнул за дерево.
Десять минут спустя она вышла на дорогу. Ура! Вот только я всё ещё не знаю, где мы. Откуда в Смитвилле леса с дорогами, запрятавшиеся неизвестно где? Такое странное место. Сначала газировка вместо шипучки, теперь чудные леса.
Мы следовали за старушкой ещё минут пять, пока не вышли к дому. Белый домик с садом, полным цветов, выглядел мило, опрятно и гостеприимно. У меня отлегло от сердца. Я поняла, что Вредная Дама знает, куда идёт. Она идёт сюда. Всё-таки лучше следовать за Вредной Дамой, которая знает, куда идёт, чем ни за кем, правда?
Я затащила Джону за дерево, когда Вредная Дама пошла по очаровательной каменной дорожке, ведущей к дому.
Она постучала в дверь. Раз. Второй.
Никто не отозвался.
Она постучала в третий раз.
И за одним из окон дрогнула занавеска.
Шестая глава. По яблоку в день…
– Там кто-то есть! – прошептал Джона. Почему они не открывают?
– А ты бы открыл, если бы такая вредина стучала в твою дверь? Надеюсь, что нет.
– Я знаю, что ты там, глупышка, поддразнивающе сказала дама. С «глупышкой» она была намного дружелюбнее, чем с нами.
В доме отдёрнули занавеску и открыли окно.
Просто… Понимаете… Мне сказали никому не открывать, – донеслось изнутри.
Там кто-то есть! И это девочка. Голос не детский, но и не взрослый. Наверное, подросток…
Старушка достала из корзинки ярко-красное яблоко. Оно заблестело на солнце.
– Еда, – прошептал Джона. Он выпучил глаза и притворился зомби. – Еда-а-а!
Я его ущипнула.
– Тс-с!
– Я продаю яблоки, – пропела дама.
– Спасибо, нам они не нужны, – ответила ей девочка. – Мне нельзя ничего покупать.
– Я тебе подарю одно, – предложила леди и прокашлялась. – Потом продам остальные.
– Нет, правда не надо. Спасибо.
Слегка наклонившись, я смогла разглядеть часть лица девочки. Волосы – тёмные-тёмные, кожа – бледная-бледная, но не как у зомби. Скорее как у фарфоровой куклы. А губы – ярко-красные. Ярко-ярко-красные. Красные как кровь, но не неприятного цвета крови. Она очень красивая. И выглядит знакомой. Где я её могла видеть? Она случайно не работала у нас нянькой?
– Но оно такое вкусное! – ласково произнесла дама, протягивая девочке яблоко. – Такое сочное. Такое спелое. В чём дело? Неужели ты боишься, что оно…
Джона выскочил из-за дерева прежде, чем я успела его удержать.
– Я его возьму! Я возьму сладкое, сочное яблоко!
О боже.
– Джона! – громко зашептала я. – Вернись! Сюда! Немедленно!
Он затормозил перед входной дверью.
– Привет. – Он улыбнулся старушке и протянул ей руку ладонью вверх: – Можно мне одно?
– Оно не для тебя, – рявкнула старая дама. – Пока-пока.
– Но я же сказал «пожалуйста», – заныл Джона. – И я умираю от голода.
Я застонала и выбралась из нашего убежища.
– Ты слышал, что сказала дама. Она уходит. – Я схватила брата за плечо и прошептала – И ты знаешь, что нельзя брать еду у незнакомцев.
– А почему той девочке можно? – спросил Джона.
Хм. Красное яблоко. Черноволосая девочка с белой кожей. В моей голове закрутилось что-то странное. Мозг напрягся так, словно я должна была что-то осознать.
– Ей тоже нельзя, и она всё равно не будет его брать. Разве ты не слышал? – сказала я, думая о другом.
– Молодец, что не стала рисковать! – крикнула я девочке и сделала одобрительный жест.
– Идите куда шли, – сказала нам с Джоной страшно рассерженная старушка. – Вам пора домой. – Она постаралась улыбнуться, но улыбка вышла натянутой и злой, и она снова повернулась к девочке – А тебе пора скушать яблочко, милая.
– Это нечестно, – сказал мне Джона. Он подошёл к корзинке, наклонил её к себе и заглянул внутрь. – Если у неё тут целая корзина яблок, почему она не… – он осёкся. – Эй, погоди-ка! Корзинка пустая! Врунья!
Вредная Дама вырвала у него из рук корзинку и закричала: