Симоны Ньюпорт значится некая Мари Дейли — и даже на этих нечетких снимках видно сходство, это Клодина Мари де Бриенн, и я…
Мне вот другое интересно — похоже, никому из собравшихся это в голову не пришло, а вот мне пришло, еще как! А именно: я хочу знать, откуда Янек добыл эту информацию, каким образом он получил доступ к засекреченным архивам и чему вообще его учили в том Итоне?
Потому что, похоже, тут не только я — Другой Кальмар.
— То есть каким-то образом твоя сестра Адель — маркиза? Ну, если принять за основу нашу версию?
— Похоже, что так. Если, конечно, все так, как мы думаем. — Янек покачал головой. — Но дело в том, что Адель внешне похожа на своего отца.
Если он сейчас выложит этим сплетникам подноготную моего папаши, я его реально придушу.
— А ее отец — он был кем?
— Насколько я знаю, никем. Работал на стройке. — Похоже, Янеку хватило ума не болтать лишнего. — О нем я у матери не спрашивал, Аделина же и вообще мне бы голову откусила, вздумай я спросить. Знаю только, что он был сиротой, как и мать Аделины, но вырос в детском доме. Его мать, судя по оставшимся документам, умерла родами, и он сам умер молодым, когда Аделине и девяти лет не было.
— А имя матери в документах есть?
— Нет. — Янек вздохнул. — Но, судя по годам, а отец Аделины родился в шестьдесят седьмом году, — Лулу Белл Ньюпорт вполне могла быть его матерью. Если предположить, что она оставалась жива все те годы, когда ее искали. Знать бы, как все это вышло…
— Теперь уже никто не расскажет, все мертвы. — Шепот Августы как шелест листвы по камню. — Все сходилось на этой женщине, Линде, но она давно мертва и похоронена. Никто не оплакивал ее, никого не осталось, а девочка была слишком мала, чтобы понимать, что происходит, она вряд ли помнила…
Мне вдруг ужасно надоело торчать в пыльном коридоре, и зловещий шепот Августы совпал с моим решением обнаружить себя. Я кивнула Владу, и мы направились в сторону коридора, ища отодвигающуюся панель. Как я и ожидала, такая панель нашлась — почти у самого входа в зал — и при нажатии на рычажок у стыка бесшумно скользнула в сторону, мы шагнули в зал, панель с едва слышным шелестом встала на место. Как открыть ее со стороны комнаты, я без понятия, но это можно понять и потом, а сейчас гулкий полутемный зал навалился на нас давно скучающей пустотой.
Здесь слишком давно никого не было, а тьма тоже иногда скучает.
14
Сказать, что наше появление было неожиданным, — это ничего не сказать. Думаю, упавшие чашки были просто артподготовкой, а мы попали как раз на тот момент, когда по сценарию должен задрожать стол, а в медиума вселиться демон.
Но демон не вселился, а появилась я, и не факт, что это лучше.
Лиана снова истерично взвизгнула и полезла под стол, косой глаз Пауля окончательно потерял ориентацию в пространстве, Алекс икнул и уставился на нас — я бы сказала, что как на привидения, но дело в том, что я фактически и была для них в данный момент именно привидением.
И только Янек смекнул, что к чему.
— Это она, она! — Пауль тычет в меня трясущимся пальцем. — Черт, вот же черт!
— Прекрати истерику. — Я не собираюсь и дальше оставаться в роли призрака, мне достаточно было просто все это увидеть и оценить. — Тебе спьяну ужасы мерещатся.
Янек молча смотрит на меня, и я знаю, о чем он думает. Ему зачем-то нужно снова начать выяснять со мной отношения, но на людях он этого делать не станет, воспитание не позволит. Хотя в нем я уже один раз ошиблась, если это правда насчет призраков, и если правда, то в чем еще я ошиблась?
Но сейчас об этом думать глупо, наверху остывает труп Людмилы, и он — не может ждать. Иногда трупы бывают очень нетерпеливыми, и у нас как раз такой случай.
— Как ты здесь?..
— Тебе не все равно? — Мало кто раздражает меня так, как этот прилизанный напыщенный сукин сын. — Выглядите вы как сборище кретинов.
Мне сейчас совершенно ничего от них не нужно, да и вряд ли понадобится: Лиана скоро сторчится, ее пристрастие к кокаину будет расти, на эту дорожку просто встать, да сойти никак. Пауль, скорее всего, сильно удивится, когда проверит состояние своего сердца, полоумная Августа закончит свои деньки в дурке, а Алекс, я думаю, тупо сядет за убийство. Так что я вполне могу списать эту компашку в убыток.
Остается Янек, но тут особый случай.
Еще одна чашка упала со стойки, и я решила исправить дело. Терпеть не могу, когда зря пропадают хорошие вещи. Как-то я читала, что бережное отношение к вещам — признак нищеты и что вещи не должны довлеть над человеком, отчасти это правда. Но одно дело — трястись над вещами, превращаясь в смешного и жалкого скрягу, а совсем другое — от нечего делать портить вещи, которые могут еще сгодиться.
— Я не понимаю…
Лиана выползла из-под стола и смотрит на меня растерянно. Знайте, наркотики реально зло, от них мозги перестают работать, причем практически сразу. Это потом уже подтягиваются ништяки в виде дрожания конечностей, ломки, нервных рваных движений и разрушившихся тканей носа — для тех, кто нюхает, или огромные зияющие ямы на теле — бонус для торчков. Это потом отказывает печень, и прочий праздник жизни начинается напоследок, когда смерть уже как избавление. Но сначала умирает мозг. Он вроде бы как-то работает, и тело не сразу ощущает нарушения в башке, но потом в какой-то момент оказывается, что оперативная память сужается до размера памяти рыбки-гуппи, например. И что нового ничего уже усвоить невозможно, а хуже всего — и не хочется, мир схлопывается в точке белой дорожки, и все помыслы начинают вертеться вокруг: где взять, у кого купить, почему толкача нет на привычном месте, почему сегодня порошок сильно разбавлен непонятно чем. В общем, все начинает вертеться вокруг наркоты, так это еще Лиана избавлена от необходимости искать деньги, а если эта проблема есть, то тут уж и тюрьма совсем рядом, а из тюрьмы торчки выходят полными развалинами, если вообще выходят.
В общем, если хотите прожить недолго и мерзко, употребляйте наркоту, граждане.
Лиана пока в самом начале этого пути. Она еще не успела плотно подсесть, просто балуется, но ее мозг уже не тот и никогда не будет прежним. Она и раньше не была самым острым ножом в ящике, если вы понимаете, о чем я говорю, но сейчас уже очень заметно, что ее контакты и пиксели понесли урон. А вот когда после пары лет употребления хрящи ее носа пошабашат, это вообще будет смешно. Ну, и личико уже не будет таким смазливым, она превратится в мешок с костями. Это неизбежно, как цунами у берегов Японии.
Поймите меня правильно, я никого не учу жить. Я вообще далека от того, чтобы заботиться о ближних, и квасная мораль мне претит, но я так часто видела, как люди собственными руками превращают себя в куски визжащей от боли органики, что иногда под настроение просто пытаюсь понять, зачем они это с собой делают. Нет, лично вы можете убивать себя каким угодно способом, просто не говорите потом, что я вас не предупредила.
Но это в любом случае собственный выбор, и в случае с Лианой я умываю руки.
— Это не призрак. — Янек в упор смотрит на меня. — Это моя сестра.
— Я тебе не сестра.
Терпеть не могу это псевдородство. Миллион раз говорила!
Алекс каким-то образом оказался рядом со мной и пытается улыбнуться, но я же видела его испуг. Все эти люди, несмотря на образование и технический прогресс, верят в чертовщину, призраков, потусторонний мир и остальное в том же роде. И если бы у меня сейчас была машина времени, я забросила бы их в Средневековье, где все они отлично прижились бы.
Всему на свете есть объяснение, даже если кажется, что нет.
Августа сидит молча, словно к чему-то прислушиваясь. У девчонки явно проблемы с психикой, и теперь я понимаю, почему Городницкий не горел желанием, чтобы она показывалась на людях. Хотя с какого-то момента ему вообще стало наплевать на своих детей от прежней жены, потому что у него появилась новая блестящая игрушка — Валерия.
Только теперь Валерии не стало, причем убили ее самым зверским способом.
— Отлично выглядишь. — Алекс провел пальцем по горностаевому манто. — Куда пропала? На звонки не отвечаешь, я искал тебя…
Я уже говорила, что Алекс пытается приударить за мной? Говорила, сто пудов. Он по-своему неплох — если вам нравятся высокие жидкокостные юнцы в распахнутых на хилой груди ярких рубашках, теряющие рассудок при виде карт, игровых автоматов, рулетки и бог весть чего еще, с чем можно поиграть.
Мне такие не нравятся.
— У нас проблема. — Я понимаю, что надо брать быка за рога, пока ситуация не переменилась. — И ее придется решить самостоятельно, без папочек.
— Что? — Лиана наконец сообразила, что к чему. — Боже, Адель! Ну и напугала ты нас! Отлично выглядишь, кстати, эти меха просто отпад, где достала?
— Здесь полно этого добра. — Лиана разделяет мою страсть к шмоткам. — Потом покажу.
— Ты видела этот портрет? — Глаза Лианы возбужденно блестят. — Ты невероятно похожа на эту даму, так странно, правда? Я даже приняла тебя за нее, в этом наряде ты реально похожа на нее. Но знаешь, что мы выяснили? Эта дама, возможно, была твоей прабабушкой! А ты — маркиза.
— Хватит нести чушь!
Выяснили они, как же. Не хочу сейчас это обсуждать, я потом все сама выясню и уж тогда буду точно знать, кто кому Вася в этом хаосе из генов и диких интриг.
— Да почему же — чушь? — Лиана обиженно надулась. — Янек, покажи ей! Боже, когда ты вдруг появилась, я чуть не описалась!
Августа смотрит на меня, раскачиваясь. Да, умерла мать, девчонка осталась одна, с авторитарным и жестоким папашей, которому было плевать на детей, вот и привлекала к себе внимание как могла, рассказывая небылицы о духах и призраках. А вот зачем Янек ей подыгрывал, я не знаю. Но зачем-то ему это было нужно. В одном я уверена: эти двое не убивали Людмилу. И я не убивала, и Влад, который молчит и пялится, как и велено.
— Проблема? — Пауль исподлобья смотрит на меня, видимо, все еще не веря, что я — это я, а не призрак. — Какая проблема?