«281 Новомосковский
282 Александровский
284 Венгровский».
Последний – 284-й Венгровский полк – фигурирует в тексте главы, а 281-й и 282-й полки автор не «задействовал».
На 19 странице рукописи исследователя ждет загадка еще более неожиданная и труднообъяснимая, чем нумерация трехзначными цифрами.
На полях этой страницы синим карандашом написана цифра 26, рядом – к ней относящийся знак «х». Поначалу мне показалось, что таким образом проставлена дата 26.Х, то есть 26 октября. Но тут же эту версию отбросил, потому что в ноябре 1928 года эта рукопись уже была обнародована в журнале «Октябрь».
Внимательно смотрю страницу: нет ли на ней еще каких-нибудь обозначений бледно-синим карандашом? И вижу, что знак «х» дублируется в тексте перед словами «казачина Борщев». А что, если таким образом Михаил Шолохов нумерует действующих лиц романа?
Вспомнилось прочитанное в книге историка С. Н. Семанова «“Тихий Дон” – литература и история» замечание, относящееся к хронологии событий в романе:
«Как показал анализ текста, хронология событий в романе М. Шолохова необычайно стройна, необычайно даже для классических произведений мировой литературы. Специальное исследование позволило установить некую общую временную сетку, которая покрывает всю ткань романа. По этим временным осям можно точно определить такие сюжетные детали, как год рождения Аксиньи, время призыва Григория на военную службу, дату смерти Пантелея Прокофьевича и т. д. и т. п.».
Не было ли у Михаила Шолохова некой таблицы, где он располагал под номерами всех упоминаемых в романе (даже одним словом) действующих лиц, а их сотни, проинвентаризовав таким образом свое большое многолюдное хозяйство, используя эту таблицу для избежания повторов, неточностей, ошибок и решения других авторских задач?
Смотрю следующие страницы. Знака «27х» не нахожу.
Знак «25х» попадается вскоре на полях 21 страницы напротив слов: «Ить это Валет? – спросил его шагавший позади Прохор Шамиль».
Еле заметно синим карандашом знак «х» помечен перед именем Валет. Значит, подтверждается догадка, и казак Валет имел номер 28?
Знак «29х» вижу на следующей странице на полях против фразы: «Тот сидел на брошенной кем-то катушке проволоки, рассказывал об убитом в прошлый понедельник генерале Копыловском…». Знак х в строчках перед словом «об убитом» недвусмысленно относится к генералу Копыловскому. Значит, и здесь № 29 пронумеровано еще одно эпизодическое, лишь названное в романе лицо. Казалось бы, ключ найден, можно утверждать, что у Шолохова, кроме упомянутой сетки координат времени, еще была таблица, где пронумерованы все без исключения герои, даже безымянные.
Знак «30х» находится на полях напротив слов: «Сотня шла в нескольких шагах от трупов. От них уже тек тяжкий, сладковатый запах мертвечины. Командир сотни остановил казаков». Значок х в строке не помечен. Вероятно, что «30 х» относится к безымянному командиру сотни.
Знаков «31х», «32х», «33х» на полях нет. Счет идет сразу с «34х». Этим знаком помечен также безымянный персонаж, на какое-то мгновение появляющийся в картине романа. «Рослый, широкоплечий парень, он лежал, вольно откинув голову, с лицом, измазанным при падении клейкой грязью, с изъеденными газом разжиженными глазами; из стиснутых зубов его черным глянцевитым бруском торчал пухлый мясистый язык». Среди этих строк значок «х» помечен после слов «стиснутых зубов», он, бесспорно, относится к промелькнувшему на страницах этой главы неназванному убитому русскому солдату 256-го пехотного полка.
Этот же знак «34х» повторяется на полях следующей страницы, где описывается другой, не русский, а немецкий солдат, пленный. В данном случае х перед словами: «…спросил немец, шагнув из землянки и ленивым движением плеча поправляя накинутую внапашку шинель».
На этих страницах русский текст перемежается с немецким текстом. Михаил Шолохов этого языка не знал, поэтому там, где следовало быть словам на немецком языке, оставлял место незаполненное, а на полях делал обозначение: «1 стр.», «3 стр.» и так далее, давая знать, что при переписке (перепечатке) набело следует оставить пробел в одну, три и так далее строк.
Знаки на полях вновь появляются в IV главе, начиная с «42х». Эта цифра и буква стоят напротив текста, описывающего переживания Григория Мелехова. Выйдя из прокуренной смрадной землянки, пробирается он в лес, чтобы подышать свежим воздухом, и здесь увидел звездное небо, вспомнил Аксинью.
«43х» – нет.
Также не ясно значение «44х». Это обозначение – на полях страницы, где рассказывается о Григории Мелехове: «Под Равой-Русской со взводом казаков в июле 1915 года отбивает казачью батарею, захваченную австрийцами. Там же во время боя заходит в тыл противника, открывает огонь из ручного пулемета, обращая наступление австрийцев в бегство». А» здесь помечен перед словами «открывает огонь»… Конечно же, под знаком «44х» Григорий Мелехов, действующее лицо № 1, быть никак не может. Кто тогда? Упоминаемые далее австрийцы?
Со знаком «45х» все обстоит проще: он относится в следующем абзаце к австрийскому офицеру, захваченному в плен Григорием Мелеховым.
Непонятно только, почему точно такой знак «45х» появляется там, где действующие лица – Степан Астахов и брат Григория – Петр Мелехов. «Григорий мельком видел похудевшего брата, чисто выбритого Степана и других казаков-однохуторянцев». В этом случае х следует за словом «брат» перед «чисто выбритым Степаном».
Сразу два знака «46х» и «47х» встречаются на странице, где рассказывается о боях Григория в мае 1916 года. «…В мае полк вместе с остальными частями брусиловской армии прорвал у Луцка фронт, каруселил в тылу, бил и сам принимал удары. Под Львовом Григорий самовольно увлек сотню в атаку, отбил австрийскую гаубичную батарею вместе с прислугой. Через месяц ночью как-то плыл через Буг за “языком”. Сбил с ног стоявшего на посту часового, и он, здоровый коренастый немец, долго кружил повисшего на нем полуголого Григория, порывался кричать и никак не хотел, чтобы его связали».
Туг один «х» стоит перед словом «полк», а второй знак относится скорее всего (в строчке его нет) к захваченному Григорием «языку», пленному часовому.
Последний раз на полях четвертой главы рукописи возникает «48х». Им зашифрован, возможно, казак Чубатый, однополчанин Григория. «…Со времени первой ссоры в 1914 году между ними не было стычек, и влияние Чубатого явно сказывалось на характере и психике Григория». Здесь в строчках «х» встречается перед пятым словом фразы.
Еще один загадочный знак возникает на полях главы XIII, где описываются события, происходившие в Ставке накануне мятежа генерала Корнилова. Перед двумя абзацами, а в них действующими лицами выступают два мятежных генерала – Корнилов и Лукомский – нарисованы кружки, в каждом из них начертан в виде дроби некий символ. В его числителе римская цифра III, а в знаменателе – малая буква «б». Что скрывается за этой буквой – белые, белогвардейцы? Что за цифрой III? Не знаю, но думаю, что и это не случайные, а какие-то условные обозначения писателя, позволявшие ему расставить на своих местах сотни действующих лиц эпопеи.
Как ни трудно шла четвертая часть, что видно по многочисленной правке рукописи, явному ухудшению почерка, как ни мучительно было «взнуздывать фантазию», когда приходилось сочинять картины историко-документальные, тем не менее, главы именно четвертой части ни разу не меняли места и нумерации, ни разу не перенумеровывались их страницы, как это было в предыдущих частях, чья композиция складывалась не сразу, перестраивалась на ходу.
Это объясняется только тем, что автор, как известно, имел время продумать четвертую часть, ее план, начиная с 1925 года, поскольку начал «Тихий Дон» с событий именно четвертой части. По этой же причине – детальной продуманности – на полях черновиков встречаются всего два редакторских замечания Михаила Шолохова.
В черновике IX главы первая такая запись, сделанная по всему полю страницы: «Исправить Черновцы, (заменить) время присяги Вр. прав. (Временному правительству. – Л.К.). Еще раньше – Вр. ком. Гос. думы» (Временного комитета Государственной думы. – Л.К.).
Замечание это относится к VIII главе, где описывается отречение царя:
«Здесь же, на станции, спустя несколько дней присягали Временному правительству, ходили на митинги, собираясь большими земляческими группами, держались обособленно от солдат, наводнивших станцию».
Это замечание Шолохова еще раз показывает, как предельно точен был молодой писатель к любой, самой незначительной исторической детали, понимая всю ответственность как летописца мировой войны, революции и гражданской войны. Свою задачу он решил с блеском. Проходят годы, все больше появляется научных трудов, посвященных истории этих великих событий. И все они нисколько не опровергают роман, наоборот, каждое новое исследование подчеркивает поразительную историчность «Тихого Дона».
«Кропотливая работа автора «Тихого Дона» над сбором исторического материала безусловна и очевидна, однако объяснение беспримерного по глубине историзма следует искать в биографии писателя. М. Шолохов сам был не только очевидцем описываемых событий (подобно Льву Толстому в «Хаджи Мурате»), но был – и это следует особо подчеркнуть – земляком своих героев, он жил их жизнью, он был плоть от их плоти и кость от их кости», – делает вывод в книге ««Тихий Дон» – литература и история» С.Н. Семанов.
Историками установлены многие документальные источники, которыми пользовался писатель. Современников, друзей и знакомых Михаила Шолохова поражало великолепное знание им первоисточников, в частности трудов В. И. Ленина.
Анализируя «Тихий Дон», С.Н. Семанов, отмечая «грандиозный историзм» романа, пишет:
«В «Тихом Доне» удалось обнаружить несколько описок и фактических неточностей. О некоторых уже говорилось, можно прибавить еще несколько. Сергей Платонович держит деньги в Волга-Камском банке – правильное название тут Волжско-Камский. Среди приближенных Корнилова упомянут Зазойно – на самом деле фамилия этого темного авантюриста была Завойко. Бунчук читал офицерам статью В. И. Ленина, напечатанную в газете, Листницкий подсмотрел название «Коммунист», а в действительности цитируемая статья была напечатана в газете «Социал-демократ»…».