– Захватите документы на право аренды земельного участка, регистрационное свидетельство на право занятия предпринимательской деятельностью, бухгалтерскую отчетность за последний квартал и нового сторожа, – произнес он в трубку, закончил разговор и подошел к Евдокимову.
– Я тоже был знаком с Казановым и Лисовым. Оба были в числе подозреваемых по делу об убийстве Мирослава Лесневича.
– Я в курсе, – кивнул Иван Васильевич. – Только каким образом машина Игнатьевой могла оказаться ночью возле «Колорадского папы»?
– Да она здесь всю ночь стояла! – вновь подал голос сторож. – Вот, посмотрите, никаких следов, что она выезжала.
– А какие на асфальте следы могут быть? – усмехнулся полковник и обратился к Ане: – Не помните, какой был пробег?
– Менее двух тысяч километров, как мне кажется. Сначала было около полутора тысяч или чуть больше, а потом мы с Верой покатались. Немного: по кольцевой и по дамбе.
– Точно не помните, сколько наездили?
Аня помотала головой.
– В «мерсе» встроенная навигация, – подсказал Тарутин. – Наверняка там в памяти есть все последние поездки и расстояния. Вы, Иван Васильевич, лучше сторожа трясите: он вам сейчас расскажет, что на полчасика выскакивал ночью за сигаретами или за пивом.
– Вот ты и тряси, – усмехнулся полковник. – А то советы начальству давать каждый может.
Через арку въехал микроавтобус следственного комитета.
– А вот и эксперты, – объявил Евдокимов и, приблизившись к Николаю, произнес тихо: – Ты к нам пришел по переводу когда? Три месяца назад? Даже меньше, кажется. А теперь получается, что во всех делах на подхвате. Полковник Горохов в свое время так же резво начинал, потом на воспитательную работу перешел. Даже диссертацию защитил по разработке правовой базы воспитательной работы с личным составом. Может, тебе в науку пойти? Глядишь, и на мое место тебя назначат.
– Я вам не нравлюсь? – спросил Тарутин.
– При чем тут это? Что ты – девочка, что ли: нравиться? Слишком умный и образованный. Даже в Москве, откуда ты к нам перевелся, таких нет.
Евдокимов посмотрел на Аню:
– А вам, девушка, не скучно общаться с таким образованным юношей?
– У меня папа академик, – ответила Аня и взяла Колю под руку.
– А мой папа опером был, – кивнул Евдокимов. – В тридцать четыре года погиб в перестрелке с бандитами, но троих гадов успел завалить.
Полковник ушел общаться с экспертами. Аня посмотрела ему вслед.
– Это злой следователь, – сказала она и улыбнулась Коле: – А ты добрый следователь – совсем как в американских фильмах, где показывают допросы задержанных.
– Кто злой? Евдокимов, что ли? – рассмеялся Николай. – Иван Васильевич – добрейший человек. Сегодня не с той ноги встал, вероятно. Я его понимаю, самому бежать сюда не хотелось.
– Анна Михайловна! – крикнул Евдокимов. – Забыл спросить: у вас оба комплекта ключей от машины?
– Оба, – ответила Аня.
Они снова подошли к машине и стали наблюдать, как эксперт наносит черный порошок на ручки дверей.
– На правой внутренней есть пальчики, – сказал эксперт.
– Скорее всего, это отпечатки Веры Бережной, – предположила Игнатьева.
– А Верочка здесь каким боком? – не оглядываясь, поинтересовался эксперт.
– Владелица машины вчера ее катала на своем кабриолете, – объяснил полковник. – Дружат они.
– Ну, тогда передавайте своей подруге нижайший поклон от Сысоева, – не отвлекаясь от своего дела, произнес эксперт. – Скажите еще, что нам ее очень не хватает. Ивану Васильевичу одному не разорваться. Он один у нас теперь. Слава богу, что чудилу Горохова сняли, а так бы мы вообще неизвестно чем занимались…
– Хватит языком молоть! – прервал его монолог полковник. – Что там еще надыбал?
– А ничего. Все отпечатки стерты. Следов взлома дверных замков не обнаружено. Двигатель был заведен родным ключом или очень качественным дубликатом. Сигналку снять легко, если есть осциллограф.
– В каком салоне приобреталась машина? – обратился Евдокимов к Ане.
– Вера этот салон посоветовала. Вы думаете, что…
– Вспомни, давала ли ты кому-то ключ от своего «мерса», – не дал Ане договорить Тарутин.
– Никому не давала. Но пару часов ключ находился в сумочке, а сумочка в кабинете, в котором меня не было. Часа два или даже больше. Однако я не думаю, что кто-то мог вытащить ключ и сделать слепок.
– Достаточно знать идентификационный номер транспортного средства машины. Тогда можно изготовить дубликат, неотличимый от родного ключа. Болванки для «Мерседесов» в наличии всегда, – произнес Евдкокимов. – Так где вы, говорите, оставляли сумочку и кто знал, что у вас новый автомобиль?
– Только водитель моего начальника знал. Да и Сухотин тоже.
Евдокимов посмотрел на Тарутина:
– Я поехал в управление. А ты давай уж сам тут…
Он обернулся к Ане:
– Вере привет от меня передавайте. Хотя не надо, сам ей позвоню сейчас: спрошу про автосалон и про его владельца.
Глава двадцать первая
Аня ждала Тарутина, а он не приходил и не звонил. Сама она не решалась беспокоить его звонками, чтобы не мешать работе и чтобы не показаться навязчивой. То, что произошло минувшей ночью, было ее слабостью, она сама предложила Коле остаться. Она ни о чем не жалела, но все же переживала немного – не оттого, разумеется, что оказалась такой внезапной, а оттого, что Николай не звонит и не спрашивает, как она себя чувствует. А сердце разрывалось от желания услышать его голос. Все-таки она не выдержала и отправила ему эсэмэску: «У меня все хорошо».
Конечно, она чувствует себя хорошо и даже очень хорошо, если не считать переживаний по поводу автомобиля, использованного убийцей без ее ведома. Теперь трудно будет в такой машине ездить, потому что в голову будут лезть мысли: «Я сижу в кресле, в котором сидел убийца»…
Впрочем, это не так важно. Волновала Аню простая мысль – почему Коля не звонит. И даже ответного сообщения не прислал, если уж нельзя разговаривать с ней при ком-то…
И с работы тоже не звонили. Но как раз последнее не волновало ее совсем. Хотя она сама один раз набрала номер Виктора Константиновича, но Сухотин, очевидно, отключил аппарат. Разговаривать с начальником не особенно и хотелось, но надо было выяснить, мог ли кто-то проникнуть в тот самый кабинетик с шарфиком на вешалке, сделать слепок ключа или проверить свидетельство о регистрации, чтобы списать идентификационный номер машины. Хотя если так случилось, то сам Виктор Константинович наверняка об этом ничего не знает. И его водитель тоже вряд ли что-то может сообщить, потому что в офис заходит редко. Скорее всего, прав полковник Евдокимов, и надо проверять автосалон. Аня думала об этом и гнала из головы мысли о произошедшем ночью убийстве. Но они постоянно мешали сосредотачиваться на чем-то другом, мешали почувствовать себя счастливой.
Тарутин появился около восьми вечера. Позвонил в дверь, а когда она открыла, вручил букет роз.
– Мог бы и предупредить, что задерживаешься, – сказала Аня. – А то я волноваться уже начала.
– По сути предъявленных мне обвинений хочу сообщить следующее: я тебя люблю и жизни без тебя не представляю.
Он ушел в ванную мыть руки. Аня с кухни слышала, как текла вода, а Коля разговаривает с кем-то по телефону. Наконец, он появился и сообщил, что целый день у него возможности не было даже немного перекусить.
Они прошли к столу, на котором стояли два букета – вчерашний и сегодняшний.
– Что-нибудь удалось выяснить? – спросила Аня.
– Казанов и Лисовой были выставлены из ночного клуба. Казанов начал всем хамить, потом попытался ударить паренька-официанта, но тот увернулся. Лисовой попытался помочь приятелю. Охрана клуба скрутила обоих, ребят обыскали и нашли наркотики. Им предложили выбор: или самим покинуть заведение, или их сдают в наркоконтроль. Те попрепирались немного, но все же ушли, пообещав всем крупные неприятности. Подошли к машине Казанова, на которой прибыли, и тут из проезжающего мимо «Мерседеса» их обстреляли.
– Из моего «Мерседеса»?
– Получается, что так. Были свидетели, которые запомнили и марку, и номер. Хотя этот автомобиль и без того ни с каким не перепутаешь. Кроме того, есть запись камеры наружного видеонаблюдения. А при осмотре салона эксперты обнаружили частицы порохового заряда на кожаной обшивке двери. Личность стрелявшего установить не удалось. На видео можно разобрать, что это был мужчина в куртке с капюшоном – лица не видно. У Сухотина и его водителя стопроцентное алиби: вечером они укатили в Финляндию, где у твоего работодателя предстоит или предстояла встреча с владельцем выставленной на продажу местной типографии. Сторож автостоянки признался, что уходил ночью к знакомой, которая живет в соседнем дворе. Указал квартиру, и женщина подтвердила, что он заходил к ней ночью ненадолго, якобы по делам. Такое будто бы уже случалось прежде. Вместо себя сторож оставлял двух граждан Туркмении, которые соглашались посторожить за символическую плату. И в этот раз тоже они вместо него находились на площадке. Туркменов нашли, те признались в том, что спали в будке, потому что днем очень устали на основной работе. Евдокимов не верит в столь глубокий сон и считает, что оба или хотя бы один из них должен был видеть, как уезжает «Мерседес», потому что кнопка управления шлагбаумом находится в этой самой будке. У Ивана Васильевича создалось впечатление, что оба сильно напуганы.
– А он не делился с тобой своими мыслями по поводу того, как могут быть связаны все эти убийства?
– Евдокимов считает, что кто-то планомерно уничтожает всю эту компанию с непонятной для нас целью.
– А ты как считаешь?
– Думаю, что он прав. Но тогда это не вяжется с нашей первоначальной версией о том, что Мирослава застрелил кто-то из окружения Красильникова, и совсем уж абсурдно утверждение твоего отца, что это могла сделать мать невесты. Есть видео, на котором к Красильниковой подходит жена вице-губернатора Колобова, шепчет ей что-то и они уходят в дом. Через шесть с небольшим минут Красильникова снова за столом. Ее возвращение в кадр не попало, одна ли она возвращалась или вдвоем