Нельзя позволять ему обрушивать на ее голову все это. Ситуация изменилась. Она мать, а скоро будет дважды матерью и должна противостоять ради сына, Байрона, самой себя. Наконец избавиться от него, этого паразита по имени Леон Харпер.
– Насколько я помню, отец, вы ничего мне не позволяли. Я ушла без вашего разрешения. – В глазах старика вспыхнула опасная ярость, но Леона больше его не боялась и храбро добавила: – И сделаю это снова, если потребуется. Что вы хотите?
Притворная радость исчезла с лица Харпера. Он вообще не умел симулировать заботу и внимание.
– Должен заметить, что был очень удивлен, когда он мне позвонил.
– «Он» – это Байрон?
– Он выразился недвусмысленно, что победил, а я проиграл. Сказал, что заберет ребенка. Его точными словами были: «Чтобы ни один Харпер его больше не увидел».
– Вы лжете, – ахнула Леона. Не важно, что почти те же слова Байрон обронил вчера вечером. Поверить в то, что он звонил отцу, невозможно. – Вы всегда лжете.
– Разумеется, можешь верить во что хочешь. Ты всегда так поступала. Это ведь ты убедила себя в том, что Бомонт способен полюбить тебя, способен на проявление этого чувства. В действительности это невозможно. – Он выдавил печальную улыбку.
– Нет, – повторила она, на этот раз менее уверенно. Мысленно Леона перенеслась в спальню, где был надежно спрятан положительный тест на беременность. Что скажет отец – что он сделает, – если узнает, что она снова в положении?
У нее задрожали колени, она поняла, что, если немедленно не присядет, неминуемо упадет. Но слабость перед отцом показывать не следовало. Не нужно давать ему понять, что он победил.
– Он собирается забрать ребенка, – настаивал Харпер. – Обоих.
Леона задохнулась от неожиданности. Откуда ему известно про второго? Даже Байрон не знает. Тут ее осенило. Мэй. Сестра единственная могла об этом узнать. Она ведь ходила в ванную, могла извлечь тест из мусорного ведра.
– Печально, – продолжал отец. – Я не могу помочь тебе, если ты, дорогая, не захочешь помочь мне.
– Каким образом?
– Все очень просто. Передай мне опеку над ребенком, вернись домой и позволь мне защитить тебя от них.
Мистер Йорк протянул ей толстый конверт.
– Просто подпишите эти бумаги, – масленым голоском пропел он, – и вам не придется больше ни о чем беспокоиться.
Леона уставилась на конверт. Она всегда полагала, что когда отец явится к ней, то попытается уничтожить ее.
Но чтобы он предложил защиту? Он это серьезно? Нет. Нельзя верить ни единому его слову. Отец никогда не делал ничего ради других, только ради себя.
Если Байрон решил не жениться на ней, то должен сам об этом сообщить.
– Надеюсь, ты подпишешь бумаги до того, как он сбежит снова.
Байрон не отнимет детей и не уедет в какую-нибудь страну с вольными законами об опеке. Нет. Нет. Байрон любит Перси и не поступит с ней, как его отец поступил с его матерью. Возможно, им трудно ужиться вместе, но он всегда будет действовать в интересах сына.
Леона много сил положила на борьбу за собственную независимость, чтобы теперь сдаться, потому что не нужна Байрону, а отец лжет. Она сильная, видит бог.
Она сделал глубокий вдох и распрямила плечи. Пусть при этом она по-прежнему держится за дверной косяк, это не имеет значения.
– Я могла бы пригласить вас в дом, но не буду. Не знаю, что за игру вы затеяли, но вы, похоже, позабыли одну простую истину. Я слишком хорошо вас знаю, чтобы верить тому, что говорите.
Лицо Харпера исказилось от злобы, но Леона еще не закончила. С каждым сказанным словом она стряхивала с себя частичку ужаса, которым этот человек опутал ее за двадцать пять лет ее жизни.
– Если еще раз приблизитесь ко мне или моему сыну, я вызову копов и напишу на вас заявление, обвинив в преследовании. Если вы не уберетесь с моей земли в течение пяти минут, тут же это сделаю. Из дома я ушла не без причины, и ничто из того, что вы скажете или сделаете, не убедит меня снова искать вашей «защиты». Я в ней не нуждаюсь. Защищать меня требуется только от вас. – Она бросила на него гневный взгляд. – И я справлюсь с этой задачей, можете не сомневаться.
С этими словами она захлопнула дверь у него перед носом и тут осознала, что все еще держит в руке конверт. Тогда она снова открыла дверь и, швырнув конверт ему в голову, повернула ключ в замке. После чего прислонилась к двери спиной и сползла вниз. Почувствовав приступ тошноты, поспешила в ванную.
Лишь почистив зубы, она сообразила, что так и не выяснила, действительно ли отец виделся с Байроном.
Глава 17
Парадная дверь с грохотом распахнулась. Леона от неожиданности чуть не выронила телефон, успев, однако, нажать кнопку вызова. Она звонила Байрону.
Стоящая в дверях фигура окликнула ее по имени, и тут раздался звонок мобильного Байрона.
– Байрон? – на всякий случай уточнила она, не вполне доверяя своим глазам. – Ты звонил моему отцу? Ты сказал ему, что бросаешь меня?
Байрон уставился на нее:
– Конечно нет. Был бы рад до скончания века его не видеть. Полагаю, нет нужды спрашивать, виделась ли с ним ты. Должно быть, он отправился прямиком к тебе. – Вид у него был такой, будто он хочет обнять ее, но не осмеливается. – Ты беременна?
– Да, – призналась она, закрывая глаза.
– И ничего мне не сказала.
– Я пыталась. Вчера вечером. Но ты не дал мне и рта раскрыть. Поэтому решила написать тебе письмо. Потом заявился отец и не дал мне закончить.
Байрон прочел несколько строк.
– Откуда мне знать, что ты не написала это признание после его ухода? Откуда мне знать, что ты не позвонила ему с сообщением, что со мной покончено? Откуда мне знать, что ты не лжешь мне?
– Ниоткуда, Байрон. Ты не сможешь находить подтверждение каждому моему слову. Придется научиться доверять мне. Когда я говорю, что сожалею об ошибках прошлого, значит, так и есть. Из-за того, что мы с тобой постоянно ссоримся, я решила написать тебе письмо, рассказать о своей беременности.
– А отцу твоему кто сообщил?
Она набрала Мэй и включила громкую связь.
– Привет, Леона. Как Перси?
Леона, стараясь говорить спокойно, спросила:
– Мэй, ты звонила отцу?
И почувствовала, что сестра колеблется.
– Ну-у-у…
– Ты ему сказала, что я беременна?
Мэй долго молчала.
– Я нашла тест на беременность в корзине с мусором. – Голос сестры звучал обвинительно, будто Леона утаила важную информацию.
Леона едва сдержала рвущееся с губ проклятие, но вовремя напомнила себе, что говорит с младшей сестрой.
– И что он тебе за это дал?
– Деньги, – шмыгнув носом, призналась Мэй. – И новую машину.
На этот раз Леона не сдержалась:
– Черт подери, Мэй!
– Но Байрон все равно тебя бросит, ты ведь знаешь, что это непременно случится! Мне ненавистно думать, что ты снова будешь страдать. Мы же были счастливы, разве нет? Он нам не нужен. И о твоем втором ребенке сами позаботимся, как о Перси. Я подумала, что было бы здорово получить хоть какие-то красивые вещи вместо нашего привычного старья.
Байрон удивленно посмотрел на Леону, но промолчал. Леона закрыла глаза и снова глубоко вздохнула.
– Мэй, я понимаю, что ты желаешь мне добра, но я взрослая женщина, и, если уж совершаю очередную ошибку, пусть это будет на моей совести. Впредь прошу тебя не совать нос в мои дела.
Мэй расплакалась, Леоне стало не по себе. Многие годы она пыталась оградить сестренку от отца и подумать не могла, что та может ее предать.
– Ты на меня сердишься?
– Ты даже не представляешь, насколько сильно. Сейчас я дам отбой, потому что мне нужно поговорить с Байроном. Я позвоню тебе, когда буду готова.
– Но…
Леона нажала кнопку завершения разговора.
– Тест на беременность в моей комнате. Я сделала его три дня назад, но не сказала тебе сразу, догадываясь, что ты будешь настаивать на немедленной женитьбе, а мне требовалось прежде разобраться в ситуации. Вчера вечером я пыталась поговорить с тобой, помнишь, что из этого вышло.
Байрон смотрел на нее открыв рот.
– Давай подведем итог. Я беременна, и у нас есть еще один общий ребенок, но я не выйду за тебя замуж, если ты будешь и дальше каждый день обвинять меня во лжи. Кроме того, я не хочу жить в постоянном страхе, что, как только во мне отпадет необходимость, ты выставишь меня за дверь и я лишусь дома, дохода, детей. Когда ты меня бросил и я ушла из родительского дома, обнаружила, что это не конец света. Как видишь, я смогла жить дальше и даже преуспела и не намерена жертвовать своей независимостью, жить, подчиняясь капризам других людей, будь то ты или отец.
Байрон не нашелся с ответом, и Леона продолжила, упиваясь тем, что впервые в жизни он ее не перебивает:
– Мне следовало сказать тебе, кто я на самом деле, сообщить, что я беременна Перси. Прости, что не сделала этого, но мне не хотелось, чтобы мой отец стал камнем преткновения. Зато хотелось верить, что для тебя имею значение только я сама, и долгое время ты поддерживал во мне эту веру.
– Ты единственная в целом мире имела для меня значение, – тихо признался Байрон.
В душе Леоны забрезжил лучик надежды, но она подавила его. Сейчас время правды.
– Ты повел себя так, будто я нарочно скрыла от тебя существование Перси, а это не так. В тот день я сделала тест на беременность, затем поехала в ресторан. Собиралась рассказать тебе после работы, но приехал мой отец. Оказалось, горничная нашла мой тест в мусорной корзине и отдала его матери, которая, в свою очередь, сказала отцу. Потом ты уехал. Я не прятала от тебя сына, просто мне так и не представился случай рассказать тебе о нем. А теперь мы снова оказались там, откуда начали. Я беременна, ты отец ребенка. Что дальше?
– Есть что-либо еще, что мне нужно знать? Если мы хотим заставить наши отношения функционировать, я требую от тебя абсолютной честности.