Если модель «одна страна для двух народов» постепенно не реализовывать, она окажется иллюзией. Она не пользуется международной поддержкой, и нет никаких причин для того, чтобы Израиль и его спонсор в лице Америки брали ее на вооружение.
Часто поднимаемый вопрос о том, согласится ли известный своей ястребиной позицией премьер-министр Бенджамин Нетаньяху на «Палестинское государство», сам по себе вводит в заблуждение. В действительности его администрация, придя к власти в 1996 году, сразу признала такую возможность, в то время как предшественники Нетаньяху, Ицхак Рабин и Шимон Перес, ее категорично отвергали. Давид Бар-Иллан, директор Департамента политического планирования и связей с общественностью в правительстве Нетаньяху, объяснял, что часть территорий останется палестинцам, и если они захотят называть их «государством», да хоть даже «жареной курицей», Израиль возражать не будет[335]. Этот его ответ отражает реальное отношение коалиции Израиля и США к правам палестинцев.
Соединенные Штаты и Израиль могут призывать к переговорам без всяких предварительных условий. Комментаторы в обеих странах, как и на Западе в целом, обычно утверждают, что палестинцы выдвигают подобные условия, тем самым блокируя «мирный процесс». На жизненно важных предпосылках переговоров настаивают Израиль и США. Первейшая из них заключается в том, что посредником на переговорах должны выступать Соединенные Штаты, хотя в действительности в подобном мирном процессе посредничать должно нейтральное государство, пользующееся уважением во всем мире. Вторая настаивает на сохранении практики расширения поселений, которая непрерывно продолжалась в течение двадцати лет после подписания соглашений в Осло.
На первом этапе израильской оккупации Соединенные Штаты, как и весь остальной мир, посчитали эти поселения незаконными, о чем свидетельствуют документы Совета Безопасности ООН и Международного суда ООН. Со времен Рейгана их статус смягчился до «препятствия миру». Обама пошел еще дальше, заявив, что «поселения не способствуют миру»[336]. Его позиция, отвергающая любые палестинские права, привлекла к себе внимание в феврале 2011 года, когда он наложил вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, которая поддерживала политику США, призывавшую положить конец расширению поселений[337].
Пока эти предварительные условия остаются в силе, любые дипломатические попытки обречены топтаться на месте. Если не считать нескольких коротких и редких пауз, подобное положение дел сохраняется с 1976 года, когда Соединенные Штаты наложили вето на предложенную Египтом, Иорданией и Сирией резолюцию Совета Безопасности
ООН, призывавшую подписать соглашение о создании «двух государств для двух народов в международно признанных границах» и провести линию разграничения, гарантирующую безопасность всех стран в рамках стабильных, признанных международным сообществом границ[338]. Данная формулировка в основном легла в основу международного консенсуса, на сегодняшний день принявшего всеобщий характер, за двумя традиционными исключениями. Этот консенсус получил некоторое дальнейшее развитие, с целью внести в него «незначительные взаимные поправки» относительно линии разграничений, если воспользоваться официальной формулировкой США, которую они предложили, перед тем как пойти наперекор всему миру[339].
Это справедливо для любых переговоров, которые могут проходить в Вашингтоне или любом другом месте под его присмотром. С учетом вышеупомянутых предварительных условий, результат у них будет один – Израиль получит возможность и далее реализовывать свой проект отнимать любые сколь-нибудь ценные территории на Западном берегу реки Иордан и на сирийских Голанских высотах, аннексированных в нарушение директив Совета Безопасности ООН, одновременно с этим продолжая осаду Газы. Надежда конечно же есть, но сохранять оптимизм в подобной ситуации очень и очень трудно.
Реализовывать мирные чаяния мира к дипломатическому урегулированию этого конфликта могла бы Европа, если бы решила пойти по независимому пути. Одним из первых шагов в этом направлении могло бы стать решение Европейского союза исключить поселения на Западном берегу реки Иордан из любых будущих переговоров с Израилем. Американская политика тоже высечена не из камня, хотя у нее есть глубокие стратегические, экономические и культурные корни. В отсутствие такого рода перемен есть все основания полагать, что картина на территории «от моря до реки» приобретет очертания третьего варианта. Если даже палестинцам не откажут в их устремлениях и правах, то по меньшей мере отложат все их надежды в долгий ящик.
Если не разрешить палестино-израильский конфликт, мирное урегулирование в регионе вряд ли будет возможно. Подобный провал влечет за собой куда более масштабные последствия – в частности, в плане иранской ядерной программы, которую средства массовой информации США окрестили «величайшей угрозой миру». Эти последствия станут яснее, стоит нам внимательнее посмотреть на самые очевидные пути устранения предполагаемой угрозы и на то, к чему эти пути могут привести. Для начала полезно попытаться найти ответ на несколько предварительных вопросов: кто считает, что эта угроза носит чуть ли не космический масштаб? и что она, собственно, собой представляет?
В основном иранская «угроза» – это навязчивая идея Запада. Неприсоединившиеся страны – то есть большая часть мира – активно поддерживают право Ирана, подписавшего Договор о нераспространении ядерного оружия, обогащать уран[340]. В рамках американского дискурса принято утверждать, что Арабские государства поддерживают позицию США по Ирану, но это касается не простых граждан, а арабских диктаторов. Еще одним стандартом являются утверждения о «противостоянии Ирана международному сообществу», если воспользоваться цитатой, нередко встречающейся в современной научной литературе. В данном случае под «международным сообществом» понимаются Соединенные Штаты и их союзники, вместе составляющие лишь незначительную часть международного сообщества, но очень большую, если бы политические позиции измерялись могуществом.
Что представляет собой эта угроза? Авторитетный ответ дают разведслужбы США и Пентагон в своих обзорах глобальной безопасности. Они приходят к выводу, что в военном отношении Иран не представляет собой угрозы. У него низкие военные расходы, даже по стандартам региона, он обладает незначительной способностью разворачивать свои войска. Стратегическая доктрина страны носит оборонительный характер и нацелена на отражение нападения извне. Разведывательное сообщество докладывает об отсутствии свидетельств разработки Ираном ядерного оружия, но даже если он и ведет в этом направлении работы, то это является частью его стратегии сдерживания.
В мире трудно найти другое государство, которое нуждалось бы в стратегии сдерживания так, как Иран. Запад безостановочно терзал его с момента свержения парламентского режима в результате подготовленного Великобританией и США военного переворота в 1953 году, сначала через бесчеловечный режим шаха, а потом посредством кровопролитных атак Саддама Хуссейна при поддержке все того же Запада[341]. В значительной степени это было вторжение США, призванное побудить Иран капитулировать в войне с Ираком. Вскоре президент Джордж Буш-старший пригласил иракских инженеров-атомщиков в Соединенные Штаты, чтобы они прошли подготовку в сфере разработки передовых систем вооружений, которые для Ирана стали бы чудовищной угрозой[342].
Вскоре Ирак и сам стал врагом Соединенных Штатов; против Ирана тем временем ввели жесткие санкции, постоянно усиливавшиеся по инициативе США. Кроме того, страна постоянно находилась под угрозой военного удара со стороны Соединенных Штатов и США – в нарушение Хартии ООН, если кому-то вдруг интересно.
Понять, почему Соединенные Штаты и Израиль считают иранский сдерживающий фактор страшной угрозой, можно без особого труда. Он ограничил бы их способность контролировать регион, в том числе и путем насилия, к которому они то и дело прибегают. Вот в чем суть иранской угрозы в том виде, в каком ее воспринимают на Западе.
То, что этот исламский режим представляет угрозу для собственного населения, не вызывает ни малейших сомнений, хотя, к большому сожалению, он в своем роде вряд ли единственный. Однако было бы наивным полагать, что ведущим мировым державам есть какое-то дело до внутренних иранских репрессий.
Но есть ли пути эту угрозу устранить, кто бы что о ней ни думал? В действительности их даже несколько. Одним из самых разумных, как я уже говорил, стало бы создание в регионе зоны, свободной от ядерного оружия. Арабские государства, как и многие другие, призывают предпринять незамедлительные действия по уничтожению оружия массового поражения в качестве шага к региональной безопасности. Израиль и Соединенные Штаты, в отличие от них, меняют порядок на обратный, требуя сначала обеспечить в регионе безопасность – имеется в виду безопасность для Израиля – и только потом уничтожать подобные системы вооружений. Фоном для этого является четкое понимание того, что во всем регионе передовые системы ядерных вооружений есть только у Израиля, который так и не присоединился к Договору о нераспространении, наряду с Индией и Пакистаном – они тоже воспользовались существенной поддержкой США при создании своих ядерных арсеналов.
Таким образом, связь израильско-палестинского конфликта с иранской угрозой представляется совершенно ясной. И пока Соединенные Штаты с Израилем будут настаивать на своей позиции отрицания палестинских прав, блокируя международный консенсус о создании двух