оступ к высшим должностям в новой демократической армии был открыт всякому способному человеку; немало знаменитых полководцев вышло в это время из рядов простых солдат.
Постепенно революционная армия стала использоваться для захвата территорий. Директория видела в войне средство отвлекать внимание общества от внутренней неурядицы и способ добывания денег. Директория для поправления финансов налагала большие денежные контрибуции на население завоёванных стран. Победам французов во многом способствовало то обстоятельство, что в соседних областях их встречали как освободителей от абсолютизма и феодализма. Во главе итальянской армии Директория поставила молодого генерала Бонапарта, который в 1796–1797 гг. принудил Сардинию отказаться от Савойи, занял Ломбардию, взял с Пармы, Модены, Папской области, Венеции и Генуи контрибуции и присоединил часть папских владений к Ломбардии, превращённой в Республику Цизальпинскую. Австрия запросила мира. Примерно в то же время в аристократической Генуе произошла демократическая революция, превратившая её в Республику Лигурийскую. Покончив с Австрией, Бонапарт дал Директории совет нанести удар Англии в Египте, куда и была отправлена под его начальством военная экспедиция. Таким образом, к концу революционных войн Франция владела Бельгией, левым берегом Рейна, Савойей и некоторой частью Италии, а также была окружена целым рядом «республик-дочерей».
Но тогда же против неё составилась новая коалиция из Австрии, России, Сардинии, Турции. Император Павел I послал в Италию Суворова, одержавшего над французами ряд побед и к осени 1799 г. очистившего от них всю Италию. Когда к внутренней неурядице присоединились внешние неудачи 1799 г., Директорию стали упрекать в том, что она услала в Египет самого искусного полководца республики. Узнав о том, что делается в Европе, Бонапарт поспешил во Францию. 18 брюмера (9 ноября) произошёл переворот, в результате которого было создано временное правительство, состоящее из трёх консулов — Бонапарта, Роже-Дюко, Сийеса. Этот государственный переворот известен под названием «18 брюмера» и считается концом Французской революции.
Именно с этой революцией связано возрождение нового интереса к забытым тамплиерам и их последователям — масонам.
История сыграла злую шутку с французским королевским домом. В революцию 1789 года Людовик XVI был заточен в Тампле, где некогда помещалось руководство тамплиеров во Франции. Тех самых тамплиеров Великого Магистра, которых его предок Филипп Красивый сжег на костре. Оттуда же отвезли на гильотину последнего из королевской династии.
Это совпадение дало повод французскому историку Ренэ Жиллю сделать следующее замечание: «Процесс тамплиеров — это одно из тех исторических событий, последствия которого сказываются на протяжении столетий, причем невозможно предвидеть, чем оно закончится в конечном итоге. Костер, поглотивший Жака де Моле, имел своим продолжением эшафот четыреста лет спустя, на котором Людовик XVI закончил свои дни столь же трагично, как в свое время их закончил гроссмейстер Храма».
И еще один факт:
…В 1793 году, почти пять столетий спустя после смерти Жака де Моле, в Париже по приговору революционного Конвента был казнен «гражданин Луи Капет» — свергнутый король Франции Людовик XVI. Рассказывают, что когда опустился нож гильотины и голова короля упала в корзину, неизвестный человек выскочил из толпы на эшафот и, оросив руку кровью, хлеставшей из обезглавленного тела, торжествующе вскрикнул: «Жак де Моле, ты отомщен!!!».
Все правильно — Великую революцию во Франции делали масоны, потомки тамплиеров.
Остается только непонятным, почему же тогда в результате Французской революции пострадало так много масонов, а само развитие масонства было приостановлено на многие годы?
До Великой революции под юрисдикцией «Великого Востока» было 67 лож в Париже и 463 — в провинции, под юрисдикцией «Великой ложи» — 88 в Париже и 43 — вне его. Во время революции в Париже действовали только три ложи.
В XVIII веке французское масонство было большей частью клубом аристократов. Социальные изменения не были им нужны и не вызывали никаких симпатий с их стороны. Но часть масонов последовала за лозунгами революции и принимала в ней участие. Это были масоны из нерегулярных, не признанных остальным масонством лож. Несмотря на то, что идеи «Свободы. Равенства. Братства» близки масонству и многие из них вышли из масонства, все же идея порядка, базирующегося на человеческом установлении, а не на установлении божественном, в корне противоречит масонству. Именно нерегулярное французское масонство сняло ограничение по вере в Бога при принятии в масонство. Чтобы опровергнуть тезис о том, что Великая революция во Франции была масонской, следует вспомнить документально доказанный факт, что очень многие масоны пострадали от нее. И не просто пострадали, а потеряли свои жизни.
Масонство вообще всегда чуждалось политики, в ложах запрещены любые виды обсуждения политических проблем. Еще в XVIII веке видный русский масон барон Рейхель писал великому просветителю Н. И. Новикову: «Всякое масонство, имеющее политические виды, есть ложное; и если ты приметишь хотя бы тень политических видов, связей и растверживания слов равенства и вольности, то почитай его ложным. Но ежели увидишь, что через самопознание, строгое исправление самого себя по стезям христианского нравоучения, в строгом смысле, нераздельно ведущее, чуждое всяких политических видов и союзов, пьянственных пиршеств и развратности проявлений членов его, где говорят о вольности такой между масонами, чтобы не быть покорену страстям и порокам… “такое масонство уже есть истинное или ведёт к сысканию и получению истинного”».
Наш заочный оппонент Олег Платонов пишет: «Российское масонство (имеются в виду масонские организации перед февральским и октябрьским переворотами. — Прим. авторов) — подпольная подрывная организация, преследующая цель разрушения России и свержения её государственного строя. По размаху своей деятельности у него не было аналогов в мире. Даже скандально известная итальянская масонская ложа «П-2» по сравнению с ней выглядит дошкольным учреждением.
А по большому счету российское масонство не просто организация, а духовная болезнь определенной части правящего слоя и образованного общества, болезнь ненависти к исторической России, болезнь отсутствия национального сознания. Своего рода духовный СПИД — чума XX века, инфекция, проникшая в жизненно важные центры народного организма, на какое-то время парализовавшая его волю к сопротивлению разрушительным силам».
Про упомянутую здесь итальянскую ложу «П-2» мы уже подробно говорили. Остановимся на революциях 1917 года. Благо их было две — Февральская и Октябрьская.
Итак, Февральская революция. С легкой руки профессора Брачева В. С., читавшего курс лекций по истории русского масонства в 1998–1999 учебном году на историческом факультете Санкт-Петербургского университета, сложилось мнение, что вся буржуазная революция в России проходила под патронажем масонства. Вот часть его лекции:
«Если же исходить из данных Биографического словаря русских масонов XX столетия Н. Н. Берберовой, то получается, что практически все министры — члены Временного правительства во главе с близким к кадетам князем Г. Е. Львовым (10 человек из 11) были масонами: А. И. Гучков (октябрист), Н. В. Некрасов (кадет), А. И. Коновалов (прогрессист), М. И. Терещенко (беспартийный), А. И. Мануйлов (кадет), А. И. Шингарев (кадет), А. Ф. Керенский (трудовик), В. Н. Львов (центр.), И. В. Годнев (октябрист). «Белой вороной» здесь был, по-видимому, только министр иностранных дел П. Н. Милюков. Правда, в последнее время со ссылкой на данные архивов французских спецслужб некоторые исследователи (О. А. Платонов) считают, что и П. Н. Милюков все-таки был масоном, правда не в русской, а во французской ложе».
Предоставим право «высказаться» по поводу этой лекции Авреху Арону Яковлевичу (1915–1988), доктору исторических наук, ведущему научному сотруднику Института истории СССР АН СССР, крупнейшему специалисту в области политической истории России эпохи империализма. Вот, что он пишет в своей работе «Масоны и революция»:
«“Масонство народов России”, так Некрасов называет масонскую организацию, сразу поставило себе боевую политическую задачу: «Бороться за освобождение родины и за закрепление этого освобождения». Имелось в виду не допустить повторения ошибок 1905 г., когда прогрессивные силы раскололись, и царское правительство легко их разбило по частям. «За численностью организации не гнались, но подбирали людей морально и политически чистых, а кроме и больше того, пользующихся политическим влиянием и властью». По его (Некрасова) подсчетам, к кануну Февральской революции «масонство имело всего 300–350 членов, но среди них было много влиятельных людей. Показательно, что в составе первого временного правительства оказались трое масонов — Керенский, Некрасов и Коновалов, и вообще на формирование правительства масоны оказали большое влияние, так как масоны оказались во всех организациях, участвовавших в формировании правительства». Организация была надпартийной — в нее входили члены «разнообразных» партий, «но они давали обязательство ставить директивы масонства выше партийных». «Народнические группы» были представлены Керенским, Демьяновым, Переверзевым, Сидамом-Эристовым, который был исключен в 1912 г. по подозрению в связи с азефщиной. Меньшевики и близкие к ним группы «имели» Чхеидзе, Гогечкори (правильно — Гегечкори. — Прим.
А. Авреха), Чхенкели, Прокоповича, Кускову. Из кадетов были Некрасов, Колюбякин (правильно — Колюбакин. — Прим. А. Авреха), Степанов, Волков и «много других». Среди прогрессистов «отмечу» Ефремова, Коновалова, Орлова-Давыдова. «Особенно сильной» была украинская организация, которую возглавляли барон Штейнгель, Григорович-Борский (правильно — Барский. — Прим. А. Авреха), Василенко, Писаржевский “и ряд других видных имен до Грушевского включительно”».