жащее у меня в сумочке.
Мы обе подпрыгиваем на месте от внезапного визга звонка, и Алиса восклицает:
– Это мама! Ладно, давай не будем нервничать. Мы обдумаем ситуацию с Ричем и Лу. Ничего ей не говори, и даже не думай! – торопливо добавляет она, глядя мне в лицо. – Мы все это утрясем, Софи, не волнуйся. Иду, мам! – кричит Алиса, когда звонок вновь принимается яростно визжать.
Я слышу, как мама наставительно выговаривает ей, пока поднимается по лестнице. И вот она уже здесь – как всегда, хозяйка положения, слегка раскрасневшаяся оттого, что пришлось тащить большую плетеную корзину, из которой торчит горлышко бутылки с шампанским. Сумочка сползает с руки, что чрезвычайно ее раздражает. Поставив все на пол, мама кричит:
– Здравствуй, дорогая, с днем рождения! – Она разгибается и поправляет прическу. – Ну-с, почему ты здесь, а не у себя дома?
– Не дави на нее, мам. У нее день рождения, и она делает, что хочет, – говорит у нее за спиной Алиса, словно сварливая собачонка, и рывком вытаскивает бутылку из корзины. – Я открою?
– Сначала ее надо заново охладить, – заявляет мама, многозначительно добавляя: – Дорога у меня выдалась гораздо длиннее, чем я ожидала. Что ты сказала, Софи? – Она выжидательно смотрит на меня.
– Она ничего не говорила, – отвечает Алиса, прежде чем я успеваю открыть рот. – Вчера Софи отправилась в город выпить, малость перебрала и приехала сюда, потому что так было ближе.
– Но на улице стоит твоя машина! – Мама поворачивается ко мне и обрушивает на меня всю мощь своего взгляда. – Ты села за руль пьяная?
– Она сначала заехала сюда, а потом отправилась в город, – произносит Алиса. – Давайте лучше выпьем? – Она корчит страшную рожу за маминой спиной и исчезает в кухне.
– Ну, в любом случае ее уже починили, – замечает мама.
– Что починили? – спрашиваю я.
– Твою машину. Мужчина собирался уезжать, когда я подъехала. Он просил тебе передать, что сейчас все, похоже, движется, как надо, но до конца дня за ней нужно присматривать. Он сказал, что ты знаешь, что он имеет в виду, и вскоре доставит счет тебе на дом.
Мужчина… Я бледнею и бросаюсь к окну, выглядывая на улицу из-за тюлевой занавески. Но все, что вижу, – это пожилую пару, входящую в дешевую закусочную через два дома от нас.
О господи… он действительно следит за мной.
– У тебя усталый вид, Софи. Ты вчера не подумала, что сегодня вечером состоится большое торжество и надо хорошенько выспаться?
Всего несколько мгновений назад он был на расстоянии вытянутой руки от мамы!
– Софи! Я нечасто такое говорю, но сегодня, по-моему, тебе нужно вылечить подобное подобным. А, вот и шампанское. Господи, Алиса, эти бокалы просто отвратительны, – сердито смотрит она на мою сестру. Та лишь пожимает плечами, протягивая мне бокал, и советует: – Маленькими глоточками, Софи. Тебе нужна ясная голова.
Она вообще ни о чем не подозревает.
– Вообще-то, если тебе придется потом везти нас всех к себе домой, то можно выпить лишь полбокала.
Я скриплю зубами и опускаю бокал.
– Нам не надо возвращаться ко мне. – Не желаю, чтобы кто-нибудь из нас оказался в доме, куда он так легко проник. – У меня с собой есть чистая одежда.
Я лезу в лежащую на полу сумку и вынимаю оттуда схваченные впопыхах вельветовые брюки и помятый топик. Мама таращится на меня, не веря своим глазам:
– Ты же не на ферму собираешься, Софи! В любом случае встреча назначена у тебя дома.
– Но…
– С чего вдруг такие проблемы? – строго спрашивает мама.
Они с Алисой с любопытством смотрят на меня, и я понимаю, что выбора у меня нет. Если и дальше протестовать подобным образом, то это будет странно и их подозрительность усилится.
– Хорошо, – тихо соглашаюсь я, встаю и принимаюсь искать туфли и ключи от автомобиля. – Сейчас переоденусь, и мы двинемся.
Мама смотрит на часы:
– У нас есть примерно десять минут. Имоджен сказала, что уже едет, но она вечно возится, и говорит, будто выехала, когда еще из дому не вышла.
Я резко вскидываю голову.
– Имоджен едет прямо ко мне, она уже в пути?
– Очевидно, – отвечает мама.
– Тогда вперед!
К их удивлению, я быстро стягиваю с себя пижамные штаны, остаюсь в одних трусиках и мгновенно надеваю вельветовые брюки. А если он уже направляется туда? Нельзя допустить, чтобы моя сестра подъехала к дому одна. Она же мать… я никогда себе этого не прощу.
– Нет, оставь свой бокал, мама!
– А у нас еще есть булочки с шоколадом.
– Возьми их с собой! Съедим в машине!
– Извини, Софи, но почему такая спешка? – спрашивает Алиса, ничего не понимая. – Можно хоть…
– Нет, черт подери, нельзя! – кричу я.
Она хмурится и смотрит на меня с вопросом «Что происходит?», однако встает и демонстративно удаляется в свою комнату, бормоча себе под нос, что мы все с ума посходили. Через пару минут Алиса вновь появляется, тоже одетая, в туфлях и с сумочкой в руках.
– Ну что, вперед? – говорит она.
Не успеваем мы отъехать и полкилометра, как мама восклицает:
– Сбрось скорость! Что с тобой происходит, в конце-то концов?
– Да, Софи, – произносит Алиса с заднего сиденья. – Что случилось?
– Я… – Голос мой срывается, потом я жалко лепечу: – Не хочу, чтобы мне исполнялось сорок. – Это лучшее, что я могу придумать. В зеркальце вижу, как Алиса хмурится, но я игнорирую ее, сосредоточившись на дороге.
Мама, однако, смягчается, протягивает с пассажирского сиденья руку, хлопает меня по коленке и сочувственно говорит:
– Знаю, дорогая, знаю. Это нелегко. – После паузы она добавляет: – А каково, по-твоему, осознавать, что ты уже дожила до таких лет, что твоей дочери сорок? – Она поворачивает голову и смотрит в окно. – Не очень-то приятно, доложу я тебе. Кстати, я хотела сказать тебе кое-что насчет вечера и твоего отца. Я знаю, что он будет с… – Она умолкает, а потом говорит таким тоном, словно в машине чем-то завоняло: – С Марго.
– Конечно, – отзывается сзади Алиса. – Она же наша мачеха.
– Нет, – возражает мама. – Она вторая жена вашего отца. Это большая разница.
Алиса вздыхает.
– Я говорю с Софи, – осаживает ее мама. – Я просто хочу сказать, что если нам понадобится сфотографироваться всем вместе, то буду этому рада, однако…
– Мам! – кричит Алиса.
Она яростно обрушивается на нее:
– Алиса, соизволь закрыть рот! Я не возражаю, чтобы оказаться на фото с твоим отцом и Марго – по-моему, она приятная женщина, – но мне бы хотелось, чтобы она не присутствовала на всех наших семейных фотографиях.
– Я бы по этому поводу вообще не волновалась, мам, – замечаю я. – Вряд ли там будет присутствовать «протокольный» фотограф. Это всего лишь мой день рождения, правда?
Мы приближаемся к моему дому, и я вижу, что дорожка пустая. Моя сестра еще не успела доехать. Я выключаю двигатель, не сводя глаз с дома. Разумеется, Имоджен не смогла бы попасть в него без меня, но дело не в этом. Все выглядит, как прежде. Шторы отдернуты, словно мы уехали отдыхать и пытаемся создать впечатление, будто в доме кто-то есть, чтобы отпугнуть грабителей.
Мама начинает вылезать из машины, но я резко останавливаю ее:
– Подожди здесь!
– Почему? – удивляется она.
Не обращая на нее внимания, я тянусь за сумочкой, где лежит письмо, и крепко прижимаю его к себе. Не видно никаких явных следов насильственного проникновения: царапин нет, дверь закрыта, и мой ключ легко вставляется в замок. Я делаю глубокий вдох и широко распахиваю дверь, стоя на пороге и глядя на лестницу. Свет так и горит. Я оглядываю коридор до самой кухни. Все совершенно нормально…
– Софи, – произносит мама, вдруг оказавшись у меня за спиной. – Ты полностью протрезвела? – Она осторожно обходит меня и смело устремляется внутрь дома. – Я включу плиту и разогрею эти несчастные булочки с шоколадом, пока они не зачерствели.
– Мам, подожди! – отчаянно кричу я ей вслед, а тем временем рядом со мной вырастает Алиса. – Похоже, там утечка газа!
Она останавливается и резко оборачивается, грохнув корзину на пол, прежде чем принимается нюхать воздух.
– Все в полном порядке. – Нахмурившись, мама смотрит на меня. – Что ты тут от меня прячешь?
Алиса в срочном порядке выступает на авансцену.
– Да брось ты, мам! Ничего страшного. Здесь же никого нет, верно?
Я обрушиваюсь на Алису, которая сразу закрывает рот, а мама спокойно спрашивает:
– А кто сказал, что здесь кто-то есть?
Она медленно поворачивает голову и испепеляет меня яростным взглядом. Не успеваю я ответить, как она решительно направляется ко мне, пролетает мимо нас и уверенно шагает вверх по лестнице.
– Стой тут! – велю я сестре и пускаюсь вслед за мамой, едва не окаменев от ужаса. – Мам, подожди! Да остановись ты, прошу тебя!
Не обращая на меня внимания, она вламывается в комнату Изабель и Оливье, потом выходит оттуда и сворачивает прямо в нашу спальню, прежде чем настежь распахнуть дверцу гардероба. У меня от облегчения чуть ноги не подкашиваются, когда он тоже оказывается пустым. Резко повернувшись на каблуках, мама заходит в гостевую спальню – все так же игнорируя мои мольбы прекратить осмотр, – а затем инспектирует ванную и даже открытый для проветривания буфет.
– Мам! Ты с ума сошла? – хватаю я ее за руку.
– Ты странно ведешь себя с того самого момента, когда я приехала к Алисе. Кого именно ты ожидаешь тут увидеть? Я ведь не дура, Софи.
О господи – она думает, что я здесь любовника прячу? Среди полотенец? Это было бы смешно в стиле «приезда из командировки», если бы не было столь ужасно по причинам, которых она и вообразить не может.
– Я не папа! – огрызаюсь я в ответ. – Я ничего плохого не сделала! Не знаю, какого черта Алиса это ляпнула. Кому, черт подери, здесь еще быть, кроме меня или Марка? – Меня начинает слегка трясти.
Она пристально изучает мое лицо:
– Не верю я тебе.
Я открываю рот, но страх сжимает мне горло. А если вломившийся сюда ночью незнакомец поставил «жучки» или скрытые камеры? Он может прямо сейчас слышать каждое наше слово. Мне нужно себя вести очень осторожно. Я еще крепче прижимаю к себе сумочку, где лежит письмо.