Я включаю аппарат, и на дисплее возникает Эви. Пока загружается все остальное, смотрю отправленные сообщения. Их только два. Первое отправлено с моего телефона восемнадцать минут назад на мой же номер: «07679857154 Поздравляю. Мы закончили».
Мне хочется кричать. Как «закончили»? Какого черта было посылать картинки моим родителям и Лу? А жуткое сообщение Изабель, чтобы не рассылать их всем в самый последний момент? В этом нет никакого смысла! Я открываю второе сообщение, высланное в час сорок семь минут прошлой ночью.
Это фотография, снятая у моей кровати, где я мирно сплю.
– Софи? – Ко мне подходит Марк, держа за руки Оливье и Изабель. Я прячу телефон. – Что ты здесь делаешь? Нам надо немедленно ехать! Имоджен одалживает нам машину, но на сей раз я хочу взять детей, если можно. Они уже начинают волноваться.
– У меня тут сумка, – отвечаю я, – с кое-какими вещами, в которые я могу переодеться. Похоже, Лу сдала ее на хранение.
– Я с этим разберусь, Марк! – Позади меня возникает мама. – Веди детей к автомобилю. Я провожу Софи до главной лестницы, а затем мы выйдем вслед за тобой.
– Спасибо, Маура. – Марк исчезает.
Пока мама добывает мою сумку, стоящие рядом люди улыбаются, но они не знают, поздравлять ли меня или же желать мне удачи. Одна из них – руководительница фирмы Марка, она говорит, неловко покашливая:
– Ну, если мы вас вечером больше не увидим, передайте Марку наши наилучшие пожелания. Он всегда хладнокровно ведет себя в кризисных ситуациях – нам этого будет не хватать! Обязательно скажите, чтобы Марк оставался на связи, хорошо?
Мама смотрит на нее, держа в руке мою сумку, и ледяным тоном произносит:
– Идем, Софи!
– Многие люди не умеют вести себя в обществе, – замечает она. – Ты же держишься просто молодцом, дорогая. Вот так, обопрись на мою руку.
Машина Имоджен уже стоит на улице.
– Все будет в полном порядке, миссис Тернер, – продолжает мама, когда мы спускаемся по ступеням. – Беспокоиться не о чем, даю слово! До скорой встречи, дорогая! – Она быстро отворачивается, когда я сажусь в автомобиль, и торопливо возвращается в гостиницу.
Я устраиваю большую сумку на коленях, как проделала это в машине Джоша час назад, и с вымученной улыбкой обращаюсь к Изабель и Оливье:
– Все в порядке, малыши? Ремни пристегнули?
– Да, Софи, – послушно отвечает Изабель и вдруг спрашивает: – Ты теперь наша мачеха? Как нам тебя называть?
– Просто Софи, как обычно.
Марк еле заметно показывает мне два поднятых вверх больших пальца.
– Хм-м, – говорит Изабель. – Приве-е-ет, – изображает она меня. – Я Софи Гарденер.
– Тише, Изабель, – просит Марк. – У Софи голова побаливает.
– А когда мама выйдет замуж за Жюльена? – не унимается она. – Как мне его называть?
Я удивленно гляжу на Марка.
– Просто называй Жюльеном, как и сейчас, – отвечает он.
– О чем это она? – тихо спрашиваю я Марка.
– Клодин мне вчера это рассказала, когда я отправился забирать их.
– Это ведь хорошо! Она наконец-то что-то меняет. – А то, что она говорила, будто Марк «не позволяет» ей выходить замуж за Жюльена – полнейшая чепуха.
– Папа! – Изабель говорит ему что-то по-французски, на что Марк отвечает тоже по-французски, а затем напоминает: – А теперь, пожалуйста, снова по-английски!
– Ладно, – морщится она и съеживается на сиденье. – Зачем? Я не хочу.
– Марк, а Изабель умеет читать по-английски? – интересуюсь я.
– Нет, – вздыхает он. – Она вполне могла бы – я купил им обоим английские книги для чтения – но как-то не задалось.
Зачем кому-то посылать сообщение Изабель на языке, которого она не понимает?
Разве Клодин не написала бы по-французски?
– Софи! – Марк берет меня за руку. – Не хочу ни думать, ни говорить об этой женщине. У нас сегодня свадьба, и, если повезет, мы сможем приехать и отпраздновать ее позднее, как только закончится томография.
Если только отправитель не хотел, чтобы Изабель смогла прочитать его, а на самом деле оно предназначалось мне… Моя ладонь лежит в его руке.
– Пока не забыла: руководительница твоей фирмы просила передать, чтобы ты оставался на связи и что ей будет не хватать твоего хладнокровия в кризисных ситуациях. Что она имела в виду?
– Ну, она уходит. В другую компанию. В мелкую какую-то, сказать по правде. Но куда важнее, как ты себя чувствуешь? Нормально?
– Я чувствую себя… дезориентированной.
Марк озабоченно смотрит на меня:
– Ну, ничего, мы почти приехали.
Софи – неужели ты такая наивная? Нет, правда? Он очень коварный человек.
Жаль, что я не могу заглушить ее голос в своей голове.
Мы получаем полное заключение по моей томографии в десять часов вечера. У меня сотрясение мозга.
– И все? – уточняет Марк. – Никаких трещин, осложнений или чего-либо подобного? Слава богу.
– В любом случае мы подержим ее под наблюдением до утра, – отвечает серьезный молодой врач, стоящий у моей постели. – Потеря сознания и рвота – симптомы необычные, и я считаю, что нужно убедиться в отсутствии осложнений. Но если все пойдет хорошо, вы сможете завтра отправиться домой. – Он улыбается, но выглядит немного обескураженным, когда никто не радуется.
– Так, давайте рассуждать логически. Даже если мы уедем прямо сейчас, банкет почти закончился, – говорит Марк через несколько секунд. – Но как же медовый месяц? У нас забронированы билеты на дальние рейсы. Это ничего?
– Вам надо выяснить это у своей страховой компании, – отвечает врач. – Если у Софи не возникнет дальнейших проблем в течение сорока восьми часов, то все в порядке.
– Мы должны вылететь завтра, – мрачно сообщает Марк.
– Папа, а разве мы больше не поедем отдыхать? – тянет его за рукав Изабель.
– Тихо, – шепчет он, а потом поворачивается ко мне: – На неделю с детьми в Дубай, а потом вдвоем на Барбадос, – объясняет он. – Сюрприз!
– Мы могли бы поехать, – предлагаю я. – Я уверена, все будет в порядке.
– Это может аннулировать страховку. Нет. Я позвоню им завтра и улажу проблему. Вы говорите, сорок восемь часов?
Врач кивает.
– Прекрасно. Я лучше отвезу детей в гостиницу. – Марк берет за руки Изабель и Оливье. – Уже поздно. – Он наклоняется и целует меня. – Со свадьбой! Я люблю тебя.
– И я тебя, – отвечаю я.
Дети машут мне руками, а я сажусь на кровать и смотрю, как Марк уводит их из палаты.
Наконец я остаюсь одна. Падаю на подушку. Если бы я сама через все это не прошла, то вряд ли бы поверила, что это вообще случилось. Я гляжу на тонкое платиновое кольцо у себя на пальце.
Но это случилось, и теперь мы муж и жена.
Глава 21
– Назовите, пожалуйста, первые два символа вашего пароля.
Я ворочаюсь на больничной постели, пытаясь не выдернуть зарядник, который мне принесла Алиса для телефона, одновременно проверяя, что провод не зацепился за остатки моего больничного завтрака, который еще не убрали.
– К и И.
– Прошу прощения, но они не совпадают с учетной записью. Назовите третий и шестой символы вашего пароля.
– Н и О.
– Они также не совпадают.
– Но это действительно мой пароль.
– Назовите свой полный адрес и почтовый индекс, – терпеливо просит меня оператор сотовой компании.
Я называю, а потом он спрашивает дату моего рождения.
– Вы не могли бы сказать, как оплачиваете счета?
– Ежемесячно прямым списанием со своего счета в «НатУэст», – отвечаю я.
– И сколько составлял ваш последний счет?
– Он всегда около тридцати шести фунтов. У меня платежный план.
– Хорошо. Рад сообщить, что вы прошли проверку. Чем могу помочь?
Я делаю глубокий вдох.
– Вчера некто, выдававший себя за меня, реактивировал мой телефон после того, как я его потеряла и заблокировала. Я позвонила и заблокировала его опять, сменив пароль. Но только этот некто перезвонил и повторил всю процедуру. Мне хотелось бы знать, как этому человеку предоставлялся доступ к моему телефону?
– С которого вы звоните? – смущенно уточняет он.
– Да, теперь я его нашла.
– Ясно, – говорит он, вообще ничего не понимая. – Давайте пройдемся по записи. Так, я вижу запрос на изменение пароля в час двадцать семь дня вчера.
– Да. – Я вспоминаю себя в ресторане. – Это была я.
– Затем вы перезвонили в час тридцать две и сообщили, что не запрашивали изменения пароля или блокировки.
– Нет, я не перезванивала! Это был кто-то другой.
– Здесь указано: «Клиент получил текстовое уведомление на телефон, что пароль изменен, что не было инициировано».
– Вы послали на телефон сообщение о том, что я сменила пароль? – уточняю я. – Вы уведомили его о том, что я изменила пароль? Зачем вы это сделали? Мне не нужно было сообщать, что я его меняла – я сама просила изменить пароль! И как бы я вообще получила это текстовое уведомление с учетом того, что потеряла телефон?
– Правило компании – посылать текстовое уведомление, что у вас произошла смена пароля, так что, если не вы запрашивали изменение, вы знаете, что кто-то пытается получить доступ к вашей записи. Хотя в данном случае я понимаю, что в этом не было необходимости.
– Какой смысл мне придумывать сложный пароль, если вы не просите клиентов им воспользоваться – чего вы явно не сделали, когда некто другой вам перезвонил?
– Но если бы мы предоставляли клиентам доступ к учетной записи на основании указания верного пароля, я бы с вами сейчас не говорил, поскольку вам текущий пароль неизвестен.
Я тихо скриплю зубами.
– Значит, этот человек все-таки прошел проверку?
– Нашим сотрудником лишь отмечено «Заминка касательно нового пароля, клиент ответил на дополнительные вопросы».
– Какие дополнительные вопросы?
– Скорее всего вопросы наподобие тех, что задал вам я.
– Вы понятия не имеете, что со мной произошло в результате реактивации телефона!
– Я могу лишь извиниться, что потеря телефона причинила вам такие неудобства, мисс Гарденер. – Он говорит искренне, без сарказма. – Могу я помочь чем-нибудь еще?