– Конечно, – киваю я. Лу – моя лучшая подруга, но я больше не хочу ее здесь видеть, поскольку Рич не желает, чтобы она находилась наедине со мной. – Сейчас вино принесу.
Когда я возвращаюсь, Лу уже успевает скинуть туфли, усесться, подобрав ноги, и, нахмурившись, смотрит на телефон.
– Спасибо, – лучезарно улыбается она и берет бокал. – За семейное счастье!
Превозмогая дурноту, я поднимаю воображаемый бокал и чокаюсь с ней.
– Кстати, а почему ты берешь детей в свадебное путешествие?
– Через неделю у них начинаются каникулы. Ты же знаешь, как Марк стремится забрать их на любой праздник или выходные.
– Да. Давай поговорим о том, какая удивительная у тебя получилась свадьба? Странная по меньшей мере, потому что тебя там не было, но удивительная. Поздравляю.
– Спасибо. – Я присаживаюсь.
– Еда была очень вкусная, давно такой не пробовала, и Марк выбрал хороший оркестр. Я и не помню, когда так танцевала. – Лу отпивает немного вина. – Гости вели себя немного скованно, пока не выяснили, что с тобой все в порядке. А потом все как с ума посходили. Рич был в полном отпаде. Мы словно снова вернулись в студенческие годы! А ты выглядела великолепно.
– Спасибо.
– Браслет понравился?
– Просто прелесть!
– Ну и на здоровье, – подмигивает Лу.
– Ты помогала Марку выбирать его? – удивленно спрашиваю я.
– Помогала? Дорогая, я приехала туда и досконально изучила всю коллекцию. Он как будто для тебя и был создан. Ты понятия не имеешь, как было трудно не проболтаться – мне пришлось рассказывать о свадьбе почти незнакомым людям! Все просто остолбенели от того, что романтика еще жива, и как жива! Однако она многих мужчин вывела из себя. Марк высоко поднял планку по сравнению с остальными. Там постоянно слышались замечания вроде «Для меня ты бы никогда подобного не устроил».
– А платье тоже ты выбирала?
– Я кое-что посоветовала. Хочешь посмотреть фотки, которые я сделала? – Лу ставит бокал на стол и садится рядом со мной. Я не могу не вздрогнуть от ее близости, но она этого не замечает. – Вот ты входишь. Вид у тебя потрясающий! Хотя я едва не крикнула: «Плечи, Софи!»
– Что?
– Твоя осанка! Когда вернешься из свадебного путешествия, займись фитнесом, чтобы привести себя в форму. А вот тут то, что ты пропустила. Это мы все пляшем – и очень плохо. Господи, Рич обмотал галстук вокруг головы. Идиот. Как по-твоему, с кем из твоих друзей, бывших на свадьбе, ты не захочешь разговаривать следующие пять лет?
– Чего-чего?
– Это со всеми случается. Похоже, Рич начинает лысеть. Господи, этого мне только не хватало! Еще один повод для его разглагольствований. С одной мы крепко дружили еще со школы. Она забеременела незадолго до меня, и ей хотелось девочку, но вот только родился мальчик. Когда родилась Сейди, она перестала со мной разговаривать, потому что хотела назвать свою дочку Сейди.
– Я этого не знала. Это какая же?
– Кэролайн ее звали.
– Помню. Все командовала. И крикливая такая.
– Она самая. Я в том смысле, что мне нужно было заниматься маленьким ребенком, и просто не хватало сил ее ублажать, понимаешь? Кстати, я была подружкой невесты у нее на свадьбе, и у меня много ее фоток, – улыбается Лу. – Иногда дружба не выдерживает испытания временем. Ты думаешь, что без этих друзей прожить не сможешь, а они просто исчезают, и все. Жуть!
Я этого не вынесу. Не могу я вот так сидеть и говорить с Лу о дружбе.
– Но у тебя характер лучше моего, Софи. Уверена, ты никого не потеряешь! Ладно, забудем. – Она опускает телефон. – Все собрала для Дубая?
– Вроде бы, – отвечаю я. В голове у меня снова пульсирует боль.
– Держу пари, что дети просто вне себя. На свадьбе я заметила, что им нравится новая мамочка. Прекрасная работа, дорогуша. Ты постаралась на славу. Я тобой горжусь.
– Спасибо. Я полна решимости сделать так, чтобы у них все сложилось. Мне самой повезло с мачехой и отчимом, и я постараюсь обеспечить Изабель и Оливье такую же стабильность. В конце концов, – я глубоко вздыхаю, вспоминая чуть раньше сказанные мамой слова, – я буду долго присутствовать в их жизни, и к тому же у меня перед ними есть обязательства.
– Да, им повезло, что у них есть ты, – заявляет Лу. – Значит, мадам Шизе не удалось в последний момент сделать какую-нибудь пакость? Я представляла, как Марк отправится в Париж за детьми, а она бросится под их отъезжающее такси или нечто подобное.
– Вообще-то она выходит замуж.
– Неужели? – изумляется Лу. – Все хорошо, что хорошо кончается. А в следующий раз ты сообщишь, что вы вместе отправляетесь отдыхать «по-семейному» – ведь так французы делают? В этом они знают толк. Кстати, о семье, – невинным тоном продолжает она. – Ты уверена, что сказанное твоей сестрой в ресторане случайно не стало попаданием в яблочко?
– Я совершенно точно не беременна.
– Ну, так и не бери в голову, дорогая. – Она сочувственно смотрит на меня. – У тебя еще много времени. Я знаю женщину, которая забеременела в сорок пять лет.
– Мне сначала нужно разобраться с головой в буквальном смысле.
Она пожимает плечами:
– Нет лучше времени, чем сейчас. Ребенок, зачатый в медовый месяц, – то, что надо, правда?
Появляется Марк, совершенно вымотанный, и удивляется, увидев сидящую на диване Лу.
– Уже ухожу! – смеется она. – Чтоб мне провалиться, вы друг друга сто́ите!
– Извини, – смущенно говорю я. – Мы тут просто…
– Все нормально! – Лу встает. – Я явилась без приглашения, хотела удостовериться, что у вас все хорошо, и пожелать вам незабываемого медового месяца. Вы это заслужили. – Она заключает меня в объятия, потом отпускает и поворачивается к Марку: – До свидания, мистер Тернер!
– До свидания, Лу, и огромное вам спасибо за помощь, – улыбается Марк.
– Это было приятно. Нет, не волнуйся, я сама выйду. Позвони, когда вернешься. – Она посылает мне воздушный поцелуй и исчезает.
Я облегченно вздыхаю, когда мы слышим стук закрываемой входной двери.
– Я не знал, что она заскочит. – Марк тяжело опускается на диван.
– Я тоже. Извини.
– Надо бы вскоре пригласить ее с Ричем в гости. Лу действительно мне помогла.
– Слышала, – непринужденно отвечаю я. Ноги их не будет в нашем доме!
– Совсем забыл показать тебе раньше! – Марк достает из заднего кармана паспорт.
Я беру его и открываю на последней странице. Вот она я – Софи Тернер.
– Спасибо!
– Не за что. Верни мне паспорт, пожалуйста, чтобы я положил его с другими документами в прозрачный пластиковый дорожный файл.
Я закатываю глаза:
– Клянусь, ты не мог бы стать никем, кроме юриста! Разве что бухгалтером.
– Сделаю вид, будто не слышал! – бросает Марк через плечо, подходит к шкафу и прячет там паспорт. Он возвращается, тянется за пультом и включает телевизор. Вскоре я замечаю, что Марк смотрит в пространство.
– Что с тобой?
– Устал. – Он выключает в телевизоре звук.
Мы сидим в тишине, и я жду.
– Ненавижу этого гада, Софи, – наконец произносит Марк. – Ничего не могу поделать. Я знаю, что теперь надо бы смириться – и это никак не связано с какими-то чувствами к Клодин, даю тебе слово. Просто не выношу, когда он рядом с детьми. Она не сообщила, что сегодня он явится вместе с ней, а когда я вижу его с детьми… – Он роняет голову на руки. – Я понимаю, что значит на него работать и какой он отъявленный мерзавец. Эта маска мятущегося интеллектуала – чушь собачья. – Марк сжимает кулаки. – Под этой оболочкой – безжалостный и жесткий делец. И он такой старый. Я не хочу, чтобы на моих детей покрикивали «Не трогай это» и «Не говори то» и чтобы они жили в некоем музее изящных искусств. Он собирает антиквариат, но не ценит его. Жаль, что Клодин выбрала именно его.
Я протягиваю руку и сжимаю ладонь Марка.
Пару секунд он сидит неподвижно, затем слегка качает головой:
– Извини. Я виноват. Не надо было заводиться. Нам предстоит дивная неделя, всем нам, так что давай думать об этом. – Марк встает. – Пойду, пожалуй, лягу, если не возражаешь. Завтра у нас насыщенный день, а ребята поднимутся очень рано, чтобы ты знала.
– Я тоже буду спать, – говорю я, внезапно почувствовав усталость от нахлынувших впечатлений.
– Можно с тобой поговорить? – спрашивает Марк, когда я наконец забираюсь в кровать рядом с ним. – Ничего такого, – смеется он. – Просто я хотел сказать, что мы никогда глубоко эту тему не обсуждали, но… В общем, не вижу никаких препятствий, чтобы завести еще детей. Я не из тех, кто «уже наступал на эти грабли». Чтобы ты знала: теперь, когда мы женаты, если хочешь ребенка, то рожай на здоровье. Вот и все.
Я смотрю на него, вспоминая браслет и платье.
– Ты говорил с Лу?
– О том, чтобы нам завести ребенка? – усмехается Марк. – Нет, потому что это было бы странно.
– Она меня расспрашивала, не собираемся ли мы заводить детей.
Он приподнимается на локте:
– Как ты сказала?
– Если честно, то я не понимаю, как люди считают приемлемым задавать подобные вопросы.
– Лу твоя лучшая подруга!
– Даже так. Нужно принять закон против этого. Я могу не сдержаться.
– Я уверен, что сдержишься, а дети – великое благо. Они делают тебя моложе, уж поверь. Ну, разве что не посреди ночи. Тогда ты чувствуешь себя вдвое старше, сколько бы тебе ни было лет. Не волнуйся ты ни о Лу, ни о ком-либо еще. Ты всегда говоришь, что счастлива сама по себе, и это прекрасно, но если захочешь ребенка, то я согласен. Рожай и воспитывай. Я люблю тебя, Соф. И ты это знаешь, верно?
Марк глядит мне в лицо. Я никогда не встречала человека, который бы до такой степени не боялся прямого визуального контакта. Немного привыкнув к этому, я втайне полюбила это ощущение – словно он буквально глаз от меня отвести не может. Вот только сегодня вечером от пристального взгляда Марка, словно проникающего мне в душу, мне не по себе.
– Я тоже тебя люблю.
Он наклоняется и начинает целовать меня. Я отодвигаюсь от него прежде, чем даже понимаю, что делаю.