И тогда мы крепко задумались, я и коллега Цветков: и верно, не пора ли гнать к черту невыносимую?
Но раньше мне позвонил Натальин муж, Дима. Всей мощью отчаяния он обрушился:
— Наташку увольняете? Суки! Вы хоть понимаете, что я бухаю?! У нас же ребенок маленький! А Я БУХАЮ!!!
Это было созвучно: — Я пишу диссертацию!
Или так: — Я воюю!!!
И я не нашелся, что возразить. Его аргумент обезоруживал. Мы были благополучные тыловые крысы, а он пропивал за нас кровь.
Я сказал Цветкову: — Цветков, мы не тронем невыносимую Наталью. У нее Дима БУХАЕТ…
Никаких вопросов не возникло у коллеги Цветкова…
А с Женькой тем все благополучно разрешилось. Валера после наплел, что я в запое был, и себя не помнил: — Пока трезвый — нормальный мужик. А когда в запое — зверь!
И все стало на свои места. И сразу меня простили за пьяную мою выходку с поводком.
— Он такой, да… Еще похуже Женьки нашего…
Посмеялись и забыли.