— Народ, я отойду на пяток минут, не скучайте, — прохрипел собравшимся, после чего рухнул мордой в тарелку. Глаза застлала привычная темнота.
…
Очнулся я у порога донжона и немедленно направился назад к пирующим. Здоровье вновь было отличным, тело полнилось силой и сдерживаемым нетерпением, очень хотелось кому-нибудь оторвать голову. И все же окружающим крайне повезло, что до праздничного стола требовалось идти. Ибо за время пути до столов, произведенного по холодку, в одних трусах, я успел немного остыть и даже задуматься над ситуацией чуть с иной стороны. В результате к пирующим, сейчас пребывавшим в изрядном возбуждении, я подошел уже в более миролюбивом состоянии.
— Ярвен, что случилось? Ты только что умер?
— Нет, просто мать твою, задремал! Чего задаешь глупые вопросы, Шартак?
— Но позвольте узнать? Какая беда вас настигла? — это уже спросил вшивый интеллигент Эгиль.
— Желудочное недомогание. Правда надо теперь определить от чего. Позволишь?
С этими словами я нагло сцапал из тарелки скальда кусок мяса и принюхался. Наблюдение первое — пахло то столь же отвратно.
— Ярвен, ты меня сильно извини, но я хотел спросить. Несколько минут назад ты помер от того, что съел мясо, а сейчас хочешь попробовать его еще раз? — в глазах Шартака крупным текстом читалось, как бы это по мягче выразить… недоумение. Ну или полный шок, подкрепленный мысленными ругательствами. Причем это не только у него одного. Буквально каждый присутствующий смотрел на меня как на безумца. Кажется, даже Барсик хотел покрутить лапой у виска.
— Не, ты не правильно понял. Я ведь не знаю точно, чем отравился. И вот по этой причине и решил проверить мясо! — воздев палец вверх, ответил фелину. После чего откусил кусок жаркого. Почему тот оказался изъят у Эгиля? Просто скальд его уже пробовал, и не помер, однако, если теория была верна, в моем случае результат окажется иным.
И предварительные данные исследования показали, что вероятность правильности моих умозаключений крайне высока. Мясо на вкус оставалось столь же дрянным.
Между тем присутствующие совершенно забыли о пиршестве и напряженно вглядывались в меня, явно ожидая скоропостижной кончины. Ну вот чего они такие злые? Свое начальство только и видят, что в гробу и белых тапочках. Хотя на мои копыта тапочки не налезут…
— Чего так смотрите? В прошлый раз отравление случилось лишь спустя несколько минут. Рано меня хоронить. Хотя, постойте…
С некоторым удивлением, я отметил, что полоска здоровья опять тронулась вниз. То ли мой организм жаждал могильной тишины, то ли сказалось отсутствие спиртного, в прошлый раз доблестно спасавшего мою жизнь, но факт оставался фактом. Я умирал всего лишь съев самого обычного, безвредного для всех остальных мяса. И раз уж в обсуждении расы минотавра нигде не говорилось о необходимости становиться вегетарианцем, вывод оставался однозначным — причиной оказалось нарушение гейса.
— Так, я вернусь через несколько минут! Никому не расходиться! В программе еще значатся песни, пляски и перетягивание каната. И да, отложите мне какой зелени пожевать. Уж очень жрать хо…
Договорить я не успел, так как в очередной, не знаю уже какой по счету раз провалился в пустоту.
…
Пробуждение состоялось во все том же месте. Но в этот раз я не стал подхватываться и бежать вниз, решив позволить себе немного погоревать. Меня лишили мяса, одной из радостей жизни! И за что, за какие грехи? Я ведь хорошо себя вел, был отличным викингом, то есть каждый день грабил и убивал, как и должно правильному северянину. Так с чего такие кары? Да и как мне теперь жить? Вот, скажем, попаду к папе в Вальхаллу, и чем же там питаться? У них же один рацион — мясо многоразового порося. Ни тебе зеленушки, ни фруктов каких. Кстати, и как дружине Одина не надоедало одно и то же есть сотни лет подряд? Я понимаю, что под спиртное любая закуска в радость, но есть же какие-то пределы? Да, пожалуй, в Вальхаллу все равно не стоило соваться, с такой-то кормежкой. Лучше уж здесь на подножном корму сидеть. Подбодрив себя такой мыслью, я встал и направился обратно.
На сей раз за столами была уже чуть более спокойная атмосфера. Меня встретили взгляды полные смирения с дуростью начальства. На что я привычно не обратил внимания, направившись к собственному месту и оставленным там же вещам. И да, разгуливать приходилось в одних трусах, но вовсе не из-за желания эпатировать публику. Просто иной одежды не имелось, размеры трофейных вещей категорически не подходили. Быть большим не всегда хорошо.
Быстро одевшись, присел за стол, хлебнул из все еще наполовину полного кубка, съел нечто похожее на жареную картошку и чуть расслабился. Настроение начало выправляться.
— Вы, должно быть, хотите знать, какого черта здесь произошло? — спросил я у присутствующих.
— Сложно скрывать, нам это интересно, — ответил Эгиль.
— Что же, отвечу. Меня наградили дарами, но и наложили запреты, не все из которых я даже знал. И вот только что натолкнулся на один из них — оказывается мясо для меня — яд. Такие дела.
Теперь взгляды почтенного собрания изменились. У большинства и особенно зверолюдей, промелькнуло сочувствие. Только Барсик оказался нечувствительной скотиной и как ни в чем не бывало ел.
— Ладно, чего мы такие грустные, как на похоронах? У нас пир, а значит вино должно течь рекой, звучать смех и песни. Правильно я говорю, Эгиль?
— Полагаю так, ярл.
— Тогда чего ты молчишь? Ты у нас скальд или кто? Давай исполни что-нибудь бодрое, чтоб душа развернулась! А затем свернулась. Есть у тебя такое?
— Как не быть? У меня песни на все случаи жизни!
— Вот и отлично! А еще, где канат?
— Какой канат? — недоуменно спросил скальд.
— Что значит какой? Я же обещал песни, пляски и перетягивание каната. Вы что, не слушали своего ярла? Значит так, ты! — палец указал на ближайшего викинга. — Быстро найди мне канат. А тебе, Эгиль, отвлекаться не следует. Народ требует веселья, я правильно говорю?
Уже успевшие захмелеть люди и нелюди ответили согласным гулом. Ну а скальд не стал отказываться от приглашения. В результате праздник начал вновь набирать обороты. Были в нем и песни от Эгиля, которые, звуча не в пылу сражений, оказались вполне себе неплохи. Прошли и соревнования с канатом, неожиданно пришедшиеся по душе буквально всем, хотя наверняка немалую роль в этом сыграло количество выпитого спиртного. До танцев не дошло. Наверное, потому, что милая дама среди нас имелась только одна, да и та была против. В общем, погуляли мы очень хорошо. Жаль только, закончился этот праздник на не самой приятной ноте. Но чего-то подобного я и ждал.
Глава 10Вмешательство бога
Некоторое время до.
«Ты струсишь, так и останешься сидеть на цепи?» — отчетливо прозвучала мысль в голове. Слишком отчетливо, Балин даже оглянулся по сторонам, но увидел лишь своих товарищей, находившихся ровно в том же положении, что и он сам. То есть чинивших башню сволочам, что убили сородичей и пленили его самого. Кулак Балина сжался, кроша в пыль подвернувшийся камень, взгляд метнулся к одному из его тюремщиков — гноллу. Который, как оказалось, внимательным образом наблюдал за ним. «Проклятый зверь, про все мои чувства знает!» — пронеслось в голове Балина.
«Подожди, не торопись, прояви осторожность. Поговори со своими сородичами. Действуйте вместе» — вновь раздалась будто бы чужая мысль. Но резон в ней имелся. Сейчас на стройке трудилось семеро гномов, а сторожил их десяток охранников. Учитывая, что любой гном превосходил человека или зверолюда, расклад был в пользу подгорного народа. Однако существовало несколько «но». Их охранники были облачены в броню и хорошо вооружены. В то время как у гномов доспехи отняли, а «вооружили» лишь зубилами да молотками. Хуже того, многие из его братьев имели раны, да и дух их оставался слаб. Ведь поражение и плен уже оставили клеймо на каждом, которое не смыть в этой жизни. Вот только Балину было плевать. Он не собирался вечно оставаться рабом.
«Дождись удобного момента. А затем отомсти» — последняя мысль отпечаталась в сознании гнома особенно крепко. Позволив стиснуть зубы и работать, работать, набираясь терпения.
Увы, удобный момент наступать не торопился. И даже более того, обстановка осложнилась. Из похода вернулся командир их пленителей, жуткого вида минотавр. Стыдно признать, но Балин до сих пор со страхом вспоминал встречу с ним, когда будто бы заговоренный громадный бык прорвался через все заслоны, учинив страшную резню. Самому гному в некоторой степени повезло отделаться легкой раной, в то время как многие оказались выпотрошены словно жертвы безумного зверя. Со всей отчетливостью Балин понял, что вступать в схватку с этим существом он не желал. С его подручными — да, но не с ним. Однако, что тогда делать с его местью?
«Напади тайно, ночью. Прирежь своих врагов, пока они беспомощны» — Балин нахмурился. Мысль показалась ему совершенно чуждой. Да, может и разумной, но отчего бы ему так думать? Гном всегда предпочитал открытый бой, а не гнилые уловки. Неужели плен повлиял на доброго гнома так сильно, что уже привил повадки гнусных дроу? Почему же так быстро?
«Надо просто сбежать и привести помощь. Вместе с сородичами я спасу всех и одновременно совершу месть» — а вот это была правильная мысль. В их доме имелось немало подлинных воинов, которые как один встанут против неприятеля. Нужно только дать им знать, что случилось в старой крепости. Сообщить о поражении как можно скорее, пока минотавр не смог здесь закрепиться. Балин принял решение и словно сама судьба решила ему помочь.
Разбойники захотели устроить праздник. Более того, оказались столь беспечны, что пригласили на пир пленных, даже угостив тех нормальной едой и пивом. «Какая щедрость! Делиться запасами, ранее украденными у самих гномов!» — зло подумал Балин. Он съел лишь немного мяса, дабы иметь силы на побег, а к выпивке вовсе не притронулся. А вот его товарищи, в основном, поступили по иному. Многие накинулись на угощение, едва ли не опережая в этом разбойников. Ну а последние вовсе меры не знали и словно забыли о сидевших совсем рядом гномах. Интересно, неужели они думали, будто подгорные жители простят убийц их друзей? Неужели надеялись на мнимое благородство, которое не позволило бы гномам воспользоваться ситуацией? Балин не мог залезть в головы чужакам, но совершенно точно намеревался воспользоваться их беспечностью.