В интервью с психиатром он сказал, что на самом деле так и не почувствовал по-настоящему, каково это – убивать. Он как бы выполнял заранее отрепетированные в фантазиях действия – в тех фантазиях, которые он оттачивал с шестилетнего возраста. Вернувшись к себе, он помастурбировал, затем заснул и спал крепким сном. Когда им овладевали фантазии, он не мог сдерживать свои импульсы. Одному человеку он признался, что ему очень понравилось осознавать, что жертва находится полностью под его контролем. Несколько обследовавших его психиатров пришли к выводу, что у него развитый интеллект (IQ 125), он живо на все реагирует и ему нравится внимание к нему. Согласно схеме стандартного учебника по психическим расстройствам, ему присвоили номер 301.20, что означает шизоидное расстройство личности с компульсивным поведением.
Среди обследовавших Джуберта психиатров был доктор Герберт К. Модлин из клиники Меннингера, который в своем отчете для суда сделал следующие наблюдения:
Этот человек, похоже, не знает, что такое любовь и привязанность, как будто он никогда не испытывал таких чувств. Описывая отношения с сестрой, самое лучшее, что он мог сказать: «Мы не ненавидели друг друга». Поразительно, что такой сообразительный человек не смог описать своих родителей. Он, видимо, лишен эмоциональных переживаний в результате какого-то хронического диссоциативного процесса. Я подозреваю, что сам он в какой-то степени осознает этот свой недостаток, а убийства были попыткой испытать сильные эмоции.
Доктор Модлин писал о том, что у него остается много вопросов по поводу Джуберта и его преступлений. Почему жертвам было по тринадцать лет? Почему они должны были быть незнакомыми ему? Почему Джубер убивал их ножом и делал многочисленные порезы? Почему он частично снимал с них одежду? Почему похищения происходили рано утром?
Многие из этих вопросов беспокоили и меня, хотя казалось, что на пару из них я мог бы легко ответить. Но, как выяснилось, ключом к пониманию поведения Джуберта стало еще одно обстоятельство, почти случайное. Осенью 1984 года я привез с собой в Академию в Куантико слайды и другие документальные свидетельства об убийствах и убийце и использовал их в качестве учебных материалов. Один из студентов поднял руку и спросил разрешения поговорить со мной во время очередного перерыва. Это был лейтенант Дэн Росс из Портленда, штат Мэн, он сказал, что убийства в Омахе напомнили ему об одном нераскрытом деле в Портленде.
Меня это очень заинтересовало, потому что, когда Джуберта арестовали в Омахе, я посоветовал полицейским связаться с их коллегами по предыдущему месту жительства Джуберта и поискать преступления со схожими характеристиками. Хотя изначально полагалось, что убийство Эберли было для Джуберта первым, проанализировав его поведение более тщательно, я предположил, что он мог совершить и более ранние, так сказать, «подготовительные» преступления – его фантазии были слишком сильными, чтобы не выразиться в антисоциальном поведении еще раньше. Кроме того, поспешность, с которой он вступил в ВВС, могла объясняться желанием побыстрее уехать из города и замести следы с места первого преступления. Но полицейские и представители других органов в Омахе были слишком заняты текущим расследованием, и первоначальный звонок в Портленд из округа Сарпи остался без ответа.
На выходные лейтенант уехал домой в Портленд и вернулся с материалами нераскрытого убийства. Другим учеником моего класса в той четверти был полицейский из округа Сарпи, с которым я вместе работал над делом Джуберта, и мы втроем рассмотрели эти материалы.
Обстоятельства и вправду были очень схожи: жертва – мальчик, был похищен незадолго до рассвета, и свидетели описывали предполагаемого преступника как молодого мужчину, которому была явно знакома эта местность; порезы, следы укусов на жертве. Этот прискорбный случай произошел в августе 1982 года, чуть больше чем за год до похищения Эберли, незадолго до вступления в ряды ВВС Джона Джозефа Джуберта IV. Одиннадцатилетний Рики Стетсон, светловолосый и голубоглазый, совершал пробежку по привычному маршруту, проходящему рядом с виадуком шоссе. На холме у виадука на него напали с ножом и убили, а тело покалечили, хотя и не так сильно, как тела следующих жертв. Убийство произошло как раз на рассвете. Убийца попытался стянуть одежду с жертвы, но это удалось лишь частично. Разбирая фотографии с места преступления, я увидел одну, на которой были запечатлены следы укусов на жертве.
Мы проверили еще раз записи о Джуберте и узнали, что за несколько лет до того убийства Джуберт развозил газеты по маршруту, который проходил рядом с холмом, где убили Стетсона. Кроме того, в дальнейшем Джуберт работал в компании, завод которой располагался рядом с местом преступления. Свидетели сообщили, что видели молодого мужчину, следовавшего за бегущим мальчиком на шоссейном велосипеде; большинство из тех свидетелей, которым показали фотографии Джуберта, считали, что Джуберт мог быть тем мужчиной, хотя через несколько лет они не уверены на сто процентов.
Дэн Росс приехал в тюрьму штата Небраска и не без трудностей получил образцы укусов Джуберта, которые затем показали опытному судебному одонтологу доктору Лоуэллу Левину, директору Экспертно-криминалистического отдела полиции штата Нью-Йорк. Доктор Левин был уверен, что отпечатки зубов Джуберта очень сильно походят на отпечатки укусов на жертве.
По мере распутывания убийства в Портленде, как я и предполагал, удалось выйти на след более ранних правонарушений Джуберта. В 1980 году неизвестный порезал девятилетнего мальчика и учительницу лет двадцати с лишним. Порезы были глубокие, и жертвам повезло, что они выжили. В 1979 году некий мальчик, проезжая мимо девятилетней девочки на велосипеде, воткнул ей в спину карандаш. Не было особого смысла возбуждать дела по этим случаям, но убийство Стетсона требовало расследования. В конечном итоге Джуберта осудили и по тому убийству в штате Мэн. В случае смягчения наказания в Небраске его следовало перевезти в Мэн, где его ожидало пожизненное заключение.
Таким образом, расследование убийства Стетсона в Мэне стало одним из первых неформальных триумфов того, что впоследствии стало системой VICAP («Программа борьбы с насильственными преступлениями»); в данном случае нам повезло, что в моем классе оказался человек, который смог связать два разных случаях, распознав в них один и тот же образец поведения преступника. После запуска VICAP такого рода сравнительный анализ будет доступен властям на каждое серьезное преступление.
Чтобы взять интервью у Джуберта, мне пришлось дождаться окончания судебных процессов как в Мэне, так и в Небраске, что произошло через несколько лет. Я взял с собой специального агента Кена Лэннинга, нашего эксперта Отдела поведенческого анализа по преступлениям против детей, и одного агента из отделения в Омахе. Джуберт в тюрьме набрал вес и наконец-то стал походить на действительно молодого мужчину, а не на подростка-переростка. Тюремное начальство сообщило, что Джуберт в своей камере смертников рисовал на салфетках рисунки, но эти рисунки у него отобрали. Техника их была неплоха, но содержание шокировало. На одном был изображен мальчик на обочине дороги, связанный по рукам и ногам, а на второй – мальчик, стоящий на коленях, в которого вонзает нож мужчина.
Каждая порция информации, которую нам удавалось вытянуть из убийцы, говорившая нам о его способе мышления и действий, служила основой для дальнейших рассуждений и выводов. Поначалу Джуберт не хотел говорить с нами, но потом ему немного развязали язык проявленный мною интерес к его случаю и приемы, которые я усвоил, общаясь с сотнями преступников.
Я спросил его о стрессах, которые он переживал в прошлом, и именно тогда он рассказал, что до того как начать причинять кому-то боль, он потерял друга. Тогда мать Джуберта отказалась помочь ему найти мальчика, и Джуберт страдал от потери. Так была запущена цепь событий, которая в итоге привела к убийствам. Во время интервью он довольно жалобно спросил, не может ли ФБР помочь ему разыскать давнего друга. Я сказал, что постараюсь.
Он признался в убийствах, и мы перешли к подробностям. Среди многих тем меня особенно интересовали три вопроса: необъяснимые следы укусов, детективные журналы и способ выбора жертв. Все это оказалось взаимосвязанным.
Джуберт поведал нам о своих фантазиях о каннибализме, которые преследовали его лет с шести-семи. Именно эти фантазии подсказывали ему способ убийств, поэтому он кусал тела, в том числе и тело первой жертвы в Портленде. Порезы на ноге Эберли в виде решетки, которая нас так озадачила, предположительно объяснялась его попытками скрыть следы укусов. Я спросил Джуберта, не из детективных ли журналов он узнал, что полицейские могут установить личность преступника по отпечаткам зубов, и он признался, что да; одной из причин, почему он читал эти журналы, было желание избежать поимки. Но главной причиной была стимуляция – для него, как и для многих убийц, детективные истории были своего рода порнографией, даже если в них не описывались обнаженные тела, а только доминирование, пытки и тому подобное.
Я спросил, когда он впервые начал читать эти журналы, и он ответил, что в возрасте одиннадцати-двенадцати лет, когда увидел их на полке в бакалейной лавке, куда они зашли с матерью. Его возбудили рассказы о людях, которых запугивают и которым угрожают; он постарался раздобыть такие журналы и использовал их для мастурбации и фантазий об удушении и убийстве ножом. На момент знакомства с этими журналами Джуберт был подростком, еще не пережившим половое созревание, светловолосым и худым, разъезжавшим на велосипеде и развозившим газеты.
Через шесть-семь часов разговоров Джуберт спросил меня: «Я был честен с вами, мистер Ресслер, так что не могли бы вы оказать мне услугу? Раздобудьте мне фотографии с места преступлений. Мне еще раз хочется пережить те моменты в своем воображении».
Этот мужчина, которому тогда уже исполнилось двадцать восемь лет, находился в камере смертников за совершенные им убийства, все еще хотел рассматривать фотографии своих жертв – очевидно, в целях мастурбации. Я ответил, что не могу выполнить эту просьбу, и закончил интервью, придя к печальной мысли, что, по всей видимости, жуткие фантазии Джона Джуберта прекратятся только с его смертью. Сейчас, в 1992 году, он до сих пор находится в камере смертников.