— Правда? А я, сколько ни гуляла, ни мостика, ни мельницы не видела, и Аня мне не показывала.
— Да они привыкли ко всему этому, а потом забывают, кому из гостей уже показывали, а кому нет. Максим Данилович, кажется, и дня без гостей прожить не может. Хочешь, пойдем посмотрим?! — предложила Вита. — Даже интересно, как она ночью освещена. Может, какими-нибудь голубовато-зелеными фонариками, напоминающими глаза русалок, — рассмеялась Шуркина.
— А успеем? — Зоя взглянула на часы. — Сейчас пятнадцать минут одиннадцатого. Куда идти?
Вита махнула рукой.
— Туда!
Шли, вдыхая свежий воздух, прислушиваясь к грустному шелесту осыпающейся листвы.
— Как ты с Аней познакомилась? — спросила Зоя.
— Меня с ней Антон познакомил. Странно, отчего она снова замуж не выходит? Развелась и все. Такая славная. Книги пишет интересные…
Вита чуть обернулась, не услышав ответа своей собеседницы.
— Зоя! — позвала она ее. — Зоя! — и в недоумении остановилась.
— Зоя! Да где же ты?! — ей стало не по себе от раздавшегося собачьего лая.
— Фу, Витка! А я тебя потеряла, — появилась на дорожке Свергина. — Залюбовалась на сосну, подсвеченную розовыми софитами, оглянулась, а тебя и след простыл.
— Розовыми? Я что-то не заметила.
— Разве? Пойдем посмотришь, всего шагов десять, красота необыкновенная. — Зоя взяла Виту за руку. Но та заупрямилась:
— Мы тогда на мельницу не успеем. Слышишь, уже собаки начали лаять. Чувствуют, что скоро их выпустят, — она с силой потянула Зою за собой.
— Да тут совсем рядом, — начала было Зоя, но, поняв, что Виту не переупрямить, пошла за ней. — А может, лучше не надо? — спросила она. — Что-то собаки так страшно лают. Давай вернемся!
— Еще одиннадцати часов нет. И потом, сначала по всему парку должен раздаться «Вечерний звон»… А!.. — ни с того ни с сего завопила Вита с остановившимися от ужаса глазами. Она только и успела, что обхватить руками голову и втянуть ее в плечи.
— А!.. — завопила Зоя, вжавшись в дерево.
На ее глазах немецкая овчарка набросилась на Виту, перегрызла ей горло и принялась играть ею, как тряпичной куклой.
Зоя онемела от страха. Все, что творилось на ее глазах, казалось ей ирреальным. Но страх за собственную жизнь вернул ее в действительность. В шумной гостиной зазвонил телефон Анны.
Анна сидела за преферансом и обдумывала следующий ход.
— Это твой звонит, Аня! — сердито заметил Максим Данилович, у которого не шла масть. — Ответь или выключи.
Анна потянулась за телефоном, лежавшим на столике с напитками.
— Да! Алло! Что?! — от ужаса Анна открыла рот, а потом закричала во весь голос: — На девчонок напали собаки! Они на аллее, что … к мельнице… Скорей! Охрана!
Все мгновенно вскочили со своих мест и бросились на веранду.
— Стойте! — преградил путь своим гостям Максим Данилович. — Они и вас загрызут. — Он дал команду охранникам, и сам, захватив из кабинета ружье, последовал за ними.
Когда они примчались на место происшествия, собака терзала безжизненное тело Виты. Зоя, без сил привалившись к дереву, безумными глазами наблюдала за происходящим.
Овчарку обездвижили выстрелом с мгновенно действующим релаксантом. А Зою с большим трудом оторвали от дерева, но идти она не смогла.
Когда Свергину внесли в гостиную, Шуркин бросился к ней.
— Витка! Что с Виткой?! — но по ее отсутствующему взгляду понял, что она его не слышит.
— Максим Данилович, — остановил он Беззубцева. Тот, с трудом переводя дыхание, проговорил:
— Нету Виты… собака загрызла… насмерть…
Женщины заголосили. Шуркин побледнел и покачнулся.
— Как?.. — он сделал шаг, чтобы выйти и увидеть свою жену, но Максим Данилович и охранники удержали его.
— От нее ничего не осталось, — шепнул он Антону, чтобы женщины не расслышали. — Ничего… Мясо…
Шуркину стало плохо. Он неловко повалился в кресло и закрыл глаза.
Анна вызвала «скорую». Шуркину и Зое ввели успокоительное. Мать Анны привели в чувство с помощью нашатырного спирта. Остальные сами «накачались» алкоголем.
Пробуждение было ужасным. Зоя не могла оторвать голову от подушки, ее мутило, тошнило…
Антону Шуркину в черном блестящем пакете предъявили останки его жены. Он был не в состоянии осознать это и потребовал открыть пакет.
— Не надо! — воспротивился Максим Данилович. — Даже если увидишь, все равно не поверишь, а вот жутко станет на всю жизнь.
Беззубцев устроил настоящее дознание «с пристрастием» среди своих охранников и смотрителей собак. Никто из них не мог высказать даже отдаленного предположения, каким образом Ольгерд, а именно он напал на Виту, сумел выбраться из своей клетки.
— Максим Данилович, — приложив руку к сердцу, говорил старший смотритель, — этого объяснить, кроме как действием мистической силы, невозможно.
Начальник охраны уверенно заявил, что посторонние на территорию дома не проникали.
Беззубцев терялся в догадках. Шуркин пребывал в состоянии шока.
— Что делать будем? — вечером того же дня, запершись в кабинете, спросил у Антона Максим Данилович. — Виту не вернешь, — вздохнул он. Шуркин согласно кивнул. — Для меня, как для хозяина, было бы лучше, если бы Вита оказалась виновата сама. Подошла к клетке и, кто ее знает, отчего-то решила выпустить собаку. Может, та показалась ей не страшной. Ведь, по сути дела, Ольгерд еще считается щенком. Ему всего год и три месяца. Может, она хотела нас удивить: появиться в гостиной с ним на поводке… Неплохой вариант, — вздохнув, подчеркнул Беззубцев. — Если же ты обратишься в милицию с просьбой начать расследование, то меня замучают. Во-первых, в доме уже не жить. Начнутся следственные эксперименты. А во-вторых, все мы будем числиться фигурантами. Ольгерда заставят пристрелить. А чем он виноват?.. Но здесь решаешь ты. Только хорошенько подумай над тем, что я тебе скажу. Основным подозреваемым, то есть потенциальным убийцей, у ментов будешь ты сам. — В глазах Шуркина промелькнуло что-то похожее на понимание. — Всплывет твоя связь с этой… Ну все знают…
— Но у меня с Витой был подписан брачный контракт, по которому в случае развода она ничего особенного не получает. Мне не было смысла убивать ее.
— Но зато ментам есть прямой смысл доказывать, что ее убил ты. Сколько они с тебя потянут!..
— Да как бы я выпустил этого Ольгерда? Я его сам боюсь.
— Очень просто. Взобрался на крышу клетки, повернул ручку дверцы, собака выскочила и помчалась по парку.
— Но вы же все подтвердите, что я не покидал гостиную ни на минуту.
— Я подтвержу, но прислуга!.. Ведь ты выходил. Звонить или в туалет. Вспомни!
— Верно, выходил позвонить своей…
— Ну вот!
— Черт, действительно, лучше с ментами не связываться.
— Я тебе свое мнение уже сказал.
— Слушай, Максим Данилович, а что, если собаку выпустила эта… Зоя. Она ведь тоже наследница Ильховской.
Беззубцев отрицательно покачал головой.
— Она сама чудом осталась жива. И то только потому, что Ольгерд пес молодой и глупый. Матерый им бы обеим глотки перегрыз. А этот заигрался. Ты сам видел, что с девкой стало. Хорошо еще, если все обойдется. А то на всю жизнь психика может нарушиться. — Максим Данилович прикрыл глаза и тотчас открыл, отгоняя страшную картину. — Я только представил, и мне жутко стало, а у нее все на глазах произошло. Да она собственную смерть тысячу раз успела пережить.
— Тогда, — уставил на него немигающий взгляд Шуркин, — заявление с просьбой о расследовании писать не буду. Сойдемся на несчастном случае. Вероятно, так оно и было на самом деле.
— Вероятно, — кивнул Максим Данилович.
Зоя пришла в себя только на третий день. Сестра милосердия, приглашенная Беззубцевыми, сообщила об этом Анне. Та вошла в ее комнату, улыбнулась и протянула:
— Зоенька, тебе лучше?!
— Да. Я начала соображать. Не надо мне больше этих лекарств, — капризно указала она на прикроватную тумбочку. — Муть от них в голове.
Анна присела на край кровати, не зная, что сказать: предложить погулять в парке, вряд ли стоит. Позавтракать!
— Зоя, давай вместе позавтракаем.
— Давай, — согласилась Свергина, но какая-то мелькнувшая мысль заставила ее сосредоточиться.
Анна постаралась переключить внимание приятельницы.
— Я журнал тебе принесла с моей статьей. Хочешь прочту?
— Да.
Анна собралась читать, но Зоя, схватив ее за руку, шепотом спросила:
— А Вита?.. Ее… ее нет?!
Рука Анны дрогнула.
— Нет, — тихо ответила она.
— Совсем? — сдвинув брови, словно плохо понимая или плохо расслышав, переспросила Зоя.
— Совсем, — опустив голову, подтвердила Анна.
— А… ну да, — проговорила Зоя. — Удалось выяснить, как это могло случиться?
— Удалось. Вы с Витой пошли в парк, — осторожно подбирая слова, начала Анна. — Так?
— Так.
— Гуляли… потом ты случайно пошла в другую сторону…
— Нет. Я на сосну подсвеченную засмотрелась…
— А?.. Да, точно. Вита оставалась некоторое время одна.
— Недолго.
— И, вероятно, решила удивить всех нас. Она с чего-то взяла, что… ну та собака, еще почти щенок, и захотела ее привести в гостиную… и даже поводок, который она брала с собой, нашли. Она ведь много шампанского выпила. А у нее от шампанского всегда фантазии. Вот, собственно…
— Ужас! — замотав головой, откинулась на подушку Свергина и повторила: — Ужас!..
— Зоя, постарайся не вспоминать об этом, — глядя ей прямо в глаза, проговорила Анна. — Я тебя очень прошу.
— Да-да, надо забыть. Все забыть. Аня, я бы хотела к родителям поехать. Давно не была.
— Конечно. Когда скажешь, я тебя отвезу.
— Завтра! С утра!
— Хорошо, не волнуйся. А сейчас давай позавтракаем, и я тебе прочту свою статью. Очень интересная статья получилась…
ГЛАВА 21
Гибель Виты Шуркиной наделала много шума в столице. Газеты и журналы пестрели ее фотографиями под громкими заголовками: «Проклятое наследство», «Случайность или преднамеренность?», «Кто следующий?», «Месть с того света»…