Утром Ольгерд проснулся раньше Лоры. Опять перед его взглядом была ее спина. Желание требовало своего. Он решил не церемониться. Повернул Лору к себе. Она удивленно заморгала сонными глазами и неясными отрывочными звуками выразила свое недовольство. Однако Ольгерд не оставил ее в покое. Она попыталась высвободиться, проговорив с досадою:
— Что это за варварский способ удовлетворения похоти?! Наскоро перед работой. Ты по натуре все же смерд.
Кровь бросилась ему в голову. Она была права. Он привык перед работой наскоро удовлетворять свое желание. А как иначе?
— Мерзавка! — беззвучно шептали его губы, продолжая начатое. — Мерзавка…
— Ну и что? Дрянь, а не секс, — зло бросила Лора и отвернулась.
Ольгерд, учащенно дыша, положил руку на лоб и закрыл глаза.
«Проявил мужскую настойчивость, — злясь на себя, усмехнулся он. — Обозвала смердом. Тоже мне, аристократка! Не знаешь, как к ней подобраться. Придется до тонкости продумать тактику поведения. Черт возьми, женщина же она, а не механическая кукла. Должна же кого-то, кроме себя, любить».
Жилёнис встал, глянул на себя в зеркало: «Всем хорош! Статен. Рост почти два метра, мускулы накачанные, ноги стройные, глаза голубые с сероватым отливом… Чего ей надо?..» — вздохнул, покачал головой и пошел на кухню.
Лора спустилась в половине одиннадцатого уже одетая, с выражением неудовольствия на лице.
— Что так рано?! — ироничным возгласом приветствовал ее Ольгерд. — Только смерды поднимаются со своих жестких кроватей в такое время.
Лора с презрительной усмешкой глянула на него.
— Во-первых, ты нарушил мой сон. Чтобы больше этого не было.
— Здесь я не властен. С какой стати я буду сдерживать свои желания, имея под боком женщину?
— А ты наглеешь, — смерила она его взглядом.
— Учусь политесу у представительницы славной русской аристократии. А во-вторых?
— Во-вторых, мне сегодня надо быть в офисе не позже часа. Так что давай, накорми меня завтраком. Ну там, сделай тосты, свари кофе.
— Все готово. Я предвидел ваше пробуждение, — рассмеялся Жилёнис.
Лора опять взглянула на него и невольно отметила, что в нем что-то есть… мужское, настоящее… По телу разлилась чувственность. Она наскоро съела тост с джемом, выпила кофе и пошла в гостиную, где Жилёнис смотрел телевизор.
— Я тоже не хочу себя сдерживать, ты возбудил меня… — снимая с себя джемпер, проговорила она.
— Нет-нет! Я уже оделся. И нам пора ехать! — отвел он ее руки от своей молнии на джинсах.
— Не валяй дурака! Иначе я только и буду что думать о тебе целый день. А мне надо работать, — Лора потянула Ольгерда к дивану. Он уступил насилию.
ГЛАВА 26
Задуманная Ильховской авантюра требовала длительной подготовки. Сначала отработали общий план действий, а потом углубились в детали. Теперь они встречались два-три раза в неделю. Отношения их становились все более доверительными. Но Ольгерда мучило сознание, что у Лоры, помимо него, есть еще любовник. Из случайно, а когда и специально подслушанных телефонных разговоров он узнал, что того зовут Павлом.
Лора, в отличие от Жилёниса, который мучительно выискивал способ избавиться от опасного соперника, чувствовала себя прекрасно. Лучше, чем когда-либо. Два совершенно умопомрачительных любовника. Один — натуральный блондин, другой — брюнет. Один — официальный, другой — тайный. Лора похорошела необыкновенно. Свалила все дела на своего коммерческого директора и главного юриста, а сама нежилась то в грезах, то в объятиях двух страстных и сильных мужчин. Когда же выдавалось свободное время, приезжала в офис и устраивала жесткие проверки.
Жилёнису не давало покоя желание во что бы то ни стало взглянуть на любовника Лоры. И случай представился. Он услышал, как она говорила по телефону своей приятельнице, что завтра к восьми они с Павлом приглашены в ресторан.
Без четверти восемь Ольгерд занял удобную для наблюдения позицию: делая вид, что он кого-то поджидает, встал неподалеку от навеса над зеленой дорожкой, ведущей к дверям ресторана.
Без десяти восемь Лора в сопровождении красивого, Ольгерд был вынужден это признать, молодого мужчины, со стрижкой, отчасти напоминающую его собственную, — «стилист, видно, у нас один», — усмехнувшись, отметил он, — ступила на зеленую дорожку. Их окликнула появившаяся следом за ними пара. Они обернулись. Задержались, обмениваясь приветствиями, и Ольгерд мог рассмотреть своего соперника.
«Если он богат, то у меня шансов нет. А он, по всему видно, богат. Как держится! Как одет! Какие часы!.. — Ольгерд даже рассмотрел часы, почти приникнув к зеленым насаждениям, обрамляющим проход под навесом. — Несомненно, Лорка имеет на него серьезные виды…», — подумал он и поспешил отойти, почувствовав, что привлек внимание охраны.
Он удалился в сырую мглу города, а она с любовником прошла в сверкающий зал.
Но настало время, когда Лора сочла необходимым ознакомить Ольгерда со своими «наследниками». Как всегда они были на даче. Лора, накрыв ноги пледом и потягивая грог, сказала:
— Ты должен будешь за ними присматривать после моего исчезновения. И тебе нелишне знать, кто они, какое занимают положение.
Ильховская стала перечислять. Ольгерд надеялся, что среди наследников окажется и ее любовник. И точно! Он чуть не выдал себя радостным восклицанием.
— …. Павел Мельгунов, — увлеченно продолжала Лора, — директор Дома-музея…
«Невероятно! Директоришка какого-то там Дома-музея, а форсу!.. Я-то думал, по крайней мере, бизнесмен. Значит, Лору можно у него отбить. Но прежде всего необходимо выбить из ее головы сумасбродную идею с завещанием».
Ильховская дала пространные характеристики своим друзьям. Они бы умилились восторженным дифирамбам, отпускаемым ею в их адрес, и подумали бы: вот, единственный человек, который сумел оценить их по достоинству.
Ольгерд, поняв, что для него еще ничего не потеряно, принялся с удвоенной энергией обхаживать Лору. Таким она его не видела. Он блистал остроумием. Пересыпал свою речь цитатами на латинском, чем покорил ее.
— Обожаю латынь! — воскликнула она. — И кто назвал латинский мертвым языком? Все наши модные словечки — это хорошо забытые греческий и латинский: таласотерапия, спа-массаж, липоксация, стагнация, — можно перечислять до бесконечности. По-моему, необходимо учить эти языки и тогда люди перестанут бросаться словами, смысл которых для них неясен. А ты на самом деле знаешь латынь или только крылатые выражения?
— На самом деле.
— Потрясающе!
— Могу преподавать ее твоим детям.
— О! — Лора рассмеялась. — Пока не до них.
— Как знать! Потом им будет не до тебя.
Лора задумалась.
— Да, я слышала, есть такая теория, что дети сами выбирают себе родителей. Но я с ней не согласна. Зачем же тогда они выбирают пьяниц и наркоманов?
— Всякая теория имеет право на погрешность. Те дети, которые неудачно выбрали родителей, чего-то недосмотрели, короче, ошиблись.
Лора пожала плечами, все еще думая над словами Ольгерда. Но быстро отвлеклась, махнула рукой и попросила подлить грога.
— Бросила бы ты свою затею с наследниками да вышла замуж или родила ребенка. Прости, но мне кажется, лучше все-таки оставаться в легком неведении относительно своих друзей. Зачем знать то, чего не надо.
— Не поняла.
— Ну вот ты узнаешь, что твои друзья не столь порядочны, какими ты их себе представляешь. Зачем это тебе? Когда лучше завести ребенка и сделать его наследником твоих идей и капитала. Кстати, не стоит это откладывать. Тебе надо успеть передать ему свой опыт, дело…
— Что это на тебя наехало?
— Ничего. Просто я, как только мы покончим с твоей сумасбродной затеей, собираюсь жениться и завести ребенка.
— Интересно! И от кого же, если не секрет?
Ольгерд расхохотался и ответил намеренно насмешливым тоном:
— Да от тебя. Понимаешь, хочется мне, чтобы редкий цвет моих волос передался по наследству.
Ильховская удивила Ольгерда, она задумалась и согласно кивнула.
— Ты прав. Натуральные блондины почти перевелись. Мы можем только предполагать, как выглядели настоящие русские. Монголы, татары сделали их широкоскулыми, лишили глаза первозданного синего цвета… Поистине подлинные блондины в наше время редкость. Ты, понятно, наполовину литвин. А я — редкий экземпляр. Видимо, моим предкам удалось избежать жаркой азиатской любви.
— Поэтому я и остановил свой выбор на тебе, — все с той же насмешливостью, за которой он скрывал свои истинные намерения, продолжал Ольгерд.
— Оригинально! Ты остановил свой выбор на мне! — Ее поначалу тихий смех постепенно перешел в какой-то бешеный хохот. Взгляд стал жестким, высокомерным.
— Зато я свой на тебе не остановила.
— Еще есть время, — делая вид, что не замечает перемены в ее настроении, ответил Ольгерд. Но, поставив себе целью заронить ей мысль о возможности брака с ним, решил идти до конца.
Он подхватил Лору на руки и понес в спальню. Она засмеялась, пролив грог на пол, и потребовала в кровать шампанского.
Целую ночь Ольгерд доказывал Лоре, что второго такого мужчины ей не дано больше встретить.
Утром проснулись поздно. Долго потягивались. Ольгерд пошел принять душ. Вернувшись, склонился над Лорой.
— Ты необыкновенно красива сегодня.
— Еще бы! После такой ночи я стала моложе лет на десять. Совсем девчонка! — рассмеялась она.
Ольгерд выпрямился, не отводя от нее взгляда.
— Лора, — произнес он тихо, — ты будешь сейчас хохотать, но я люблю тебя.
— И я тебя, — потянулась она к нему руками.
Он присел на кровать и обнял ее.
— Что, если нам и впрямь пожениться? Я так хочу от тебя ребенка.
Разомлевшая Лора заморгала глазами, пытаясь вникнуть в смысл услышанного. Когда вникла, переспросила:
— Нам пожениться?
— Да.
— Глупости! Как я, богатая женщина, могу выйти замуж за никому не известного адвоката. Ольгерд, прежде чем делать мне предложение, приобрети имя.