Кто стоял за спиной Сталина? — страница 9 из 41

На пути к объединительному съезду

Осень 1905 г. характеризовалась дальнейшим обострением политического кризиса. В начале октября в массы был брошен лозунг всеобщей политической стачки, которая началась в ночь с 6 на 7 октября на Московско-Казанской железной дороге, а затем охватила всю страну, в том числе Закавказье.

13 октября в Тифлисе состоялось общегородское собрание партийного актива, на котором присутствовали и меньшевики, и большевики. Собрание попыталось выработать единую линию поведения в разворачивавшихся событиях. Среди его участников был и И. В. Джугашвили^{1}.

17 октября 1905 г. Николай II вынужден был пойти на уступки и подписать Манифест, в котором содержалось обещание предоставить Государственной Думе законодательные права, а также провозглашались свобода совести, слова, собраний, союзов и неприкосновенность личности.

И хотя после этого всеобщая стачка пошла на спад, политическая борьба не только не затихла, а даже, наоборот, приобрела более острый характер. 18 октября в Баку и Тифлисе прошли массовые демонстрации. 19-го и в том, и в другом городе были сделаны попытки освобождения арестованных. Затем прошли организованные контрдемонстрации, в результате которых пролилась кровь^{2}.

Известие о Манифесте 17 октября И. В. Джугашвили встретил в Тифлисе, здесь 18-го он принимал участие в одном из массовых митингов^{3}, затем мы видим его в Баку, где он оказался очевидцем кровавых столкновений на улицах города^{4}.

Если до этого создание боевых дружин происходило тайно, в октябрьские дни открыто был выдвинут лозунг организации отрядов самообороны, или же «красных партизан». «Главными вдохновителями их, — писал С. Талаквадзе, — были оказавшиеся в меньшинстве в Объединенном комитете лидеры большевиков Коба — Сталин, Миха Цхакая, Ф. Махарадзе, М. Бочаридзе, Б. Мдивани и другие. Среди руководителей был также лидер меньшевиков Сильвестр Джибладзе», «организаторами и техническими руководителями отряда были: Арсен Джорджиашвили, Котэ Цинцадзе, Камо, Миха (Володя) Хутулашвили, Степко Инцкирвели, Вано Каландадзе, Фома Чубинидзе, Элисо Ломинадзе, Коция Чачава, Н. Аладжалова, Пация Галдава и другие»^{5}.

Важным завоеванием октябрьской стачки была легализация партийной печати. В этом отношении особенно показательна история с «Кавказским рабочим листком». Рассказывая о его появлении, Ашот Хумарян, который до этого работал в Баку в общепартийной типографии «Нина», писал:

«Приехав в Тифлис, я встретился с одним моим знакомым, газетным работником, который предложил мне взять в свои руки издававшийся либеральным гласным городской думы Тамамшевым „Кавказский листок“. Я решительно отказался… Спустя некоторое время я встретился с товарищами Сталиным и Шаумяном и в разговоре в шутливом тоне рассказал им о сделанном предложении. Сталин и Шаумян, против моего ожидания, обратили на это предложение очень серьезное внимание… В тот же день состоялось партийное совещание, и по инициативе товарищей Сталина и Шаумяна мне было предложено воспользоваться предложением и „двинуть дело“. Соглашение было достигнуто довольно быстро, газета переименовалась в „Кавказский рабочий листок“»^{6}.

Первый номер этой газеты со статьей И. В. Джугашвили вышел 20 ноября 1905 г. В объявлении о ее издании открыто говорилось, что она представляет собой печатный орган социал-демократии^{7}. Факт еще совсем недавно совершенно немыслимый.

26 ноября в Тифлисе открылась конференция Кавказского союза РСДРП. Она работала пять дней и завершилась 30 ноября принятием решения о необходимости прекращения фракционной борьбы между большевиками и меньшевиками и избранием делегатов на IV объединительный съезд партии. Ими стали Иосиф Джугашвили, Петр Монтин и Георгий Телия^{8}.

Съезд был назначен на 10 декабря в Петербурге с явкой в редакции газеты «Новая жизнь», причем делегатам предлагалось собраться к 8-му числу^{9}. Между тем 2 декабря «Новая жизнь» опубликовала «Финансовый манифест» Петербургского Совета рабочих депутатов, содержавший призыв к борьбе с правительством. В тот же день последовало решение о ее закрытии. 3 декабря почти в полном составе оказался за решеткой Совет рабочих депутатов.

В сложившейся обстановке Организационный комитет принял решение о переносе съезда из Петербурга в небольшой финский городок Таммерфорс.

Видимо, уже после этого местные организации получили новую явку. «Для писем, телеграмм и для приезда, — доносил один из секретных сотрудников царской охранки, — дана явка: Загородный проспект, д. 9, кв. 8[37]. Явка дана для всех делегатов»^{10}.

Чтобы успеть к назначенному времени, Иосиф Джугашвили, Петр Монтин и Георгий Телия должны были уехать из Тифлиса не позднее 4 декабря.

О прекращении издания «Новой жизни» и аресте Петербургского Совета рабочих депутатов И. В. Джугашвили, вероятнее всего, узнал уже в пути. Поэтому, прибыв в Петербург и посетив редакцию «Новой жизни», он оказался у закрытых дверей.

Выйдя на Невский проспект, И. В. Джугашвили неожиданно встретил своего знакомого Ивлиана Куколаву. И хотя на квартире последнего хранилось оружие и по правилам конспирации сюда никого нельзя было приводить, он дал приют своему земляку. «Два с половиной дня, — вспоминал И. Куколава, — он прожил у меня и, возобновив явку», уехал в Таммерфорс^{11}.

Делясь своими воспоминаниями, П. Ф. Куделли писала: «Прежде всего нужно было приехать на явку в Петербург на Колпинскую улицу, где приезжих делегатов принимали Надежда Константиновна Крупская и Лидия Михайловна Книпович. Они обменивали удостоверения от местных комитетов на делегатские мандаты и снабжали, кто нуждался, небольшой суммой денег на дорогу»^{12}.

Из Петербурга делегаты тремя группами выехали на станцию Райвола. Здесь они собрались вместе и отправились в город Таммерфорс. Многие организации по разным причинам не прислали своих делегатов, поэтому вместо съезда было решено провести общепартийную конференцию, которая по своему составу оказалась большевистской. Она проходила с 12 по 17 декабря 1905 г.^{13} Среди участников конференции оказался провокатор, по сведениям которого на конференции присутствовал 41 делегат^{14}.

В 1930 г. Г. Крамольниковым была опубликована специальная статья, в которой он сделал попытку определить круг участников Таммерфорсской конференции. «Пока, — писал он, — удалось из 41 участника установить точно фамилии 36 товарищей (25–27 из них здравствуют и теперь)». Но почему-то к статье был приложен список, включавший только 35 человек:

1. Горев (Леонтьев) — Петербург. 2. Цыцарин — Петербург. 3. Радус-Зенькович — Николаев. 4. Сафронов — Николаев. 5. Старцев К. Н. — Таганрог. 6. Куделли П. Ф. (Тетенька) — Тула. 7. Фролов А. — Тула. 8. Квиткин О. О. (не приехал). 9. Сталин (Иванович) — Тифлис. 10. Телия Георгий — Тифлис. П. Буланов А. И. — Тверь. 12. Мостовенко П. Н. — Тверь. 13. КибардинА. В. — Уфа. 14. Мельситов П. М. (Воронов) — Саратов. 15. Сережников В. К. — Саратов. 16. Бородин (Кирилл) — Рига. 17. Васильев Н. С. — Тамбов. 18. Лозовский — Казань. 19. Алуф (Адашев) — Казань. 20. Рейснер М. А. — Нарва. 21. Муггу М. — Нарва. 22. Сибуль (Иван Народный) — Нарва. 23. Ярославский (Емельянов-Медведев) — Ярославль. 24. Горбачев В. А. — Вятка. 25. Невский В. И. — Воронеж. 26. Большаков Д. Г. — Воронеж. 27. Баранский Н. Н. — Сибирь. 28. Агарев (Павел) (опоздал) — Самара. 29. Мостаев (Коночкин) (опоздал) — Самара. 30. Ленин. 31. Крупская Н. К. 32. Красин Л. Б. 33. Румянцев П. П. 34. Книпович А. М. (Дяденька). 35. Фридолин (Варенька)^{15}.

Кроме того, имеются сведения, что в конференции участвовали: 36. Багаев М. А. 37. Павлов Д. 38. Мартов Ю. О. 39. Гуревич Э. Л. (Смирнов, Даневич). 40. Свердлов Я. М. — Пермь и 41. Правдина[38] — Пермь^{16}.

На конференции И. В. Джугашвили (здесь он выступал под фамилией Иванович) обратил на себя внимание уже тогда, когда ему было предоставлено слово для сообщения о положении дел на Кавказе. После этого конференцией, по предложению В. И. Ленина была принята резолюция «По поводу событий на Кавказе», в которой содержалась высокая оценка деятельности Кавказского союза РСДРП^{17}.

И. В. Джугашвили привлек к себе внимание и при обсуждении вопроса об отношении к Государственной Думе. Как вспоминала П. Ф. Куделли, его обсуждение началось с рассмотрения плана избирательной кампании, предложенного президиумом конференции. В соответствии с этим планом, авторство которого принадлежало меньшевикам, предполагалось участие РСДРП на двух первых этапах выборов и бойкот последнего, заключительного этапа. Меньшевики считали необходимым использовать губернские коллегии выборщиков не для выборов депутатов Государственной Думы, а для избрания членов Учредительного собрания, которое, по их замыслу, должно было собраться явочным порядком и объявить себя высшим органом власти в стране^{18}.

Этот план уже был подвергнут критике в большевистской печати, в том числе и со стороны В. И. Ленина. Но организаторы Таммерфорсской конференции вынесли его на обсуждение, по всей видимости, в качестве компромисса с меньшевиками. Когда начались прения по данному вопросу, И. В. Джугашвили резко выступил против предложенного плана избирательной кампании. После его выступления в зале воцарилась тишина. Все взоры устремились на В. И. Ленина. Неожиданно для многих он поддержал Ивановича^{19}. В результате этого И. В. Джугашвили вместе с Л. Б. Красиным, В. И. Лениным и Е. Ярославским был избран в комиссию для выработки резолюции конференции по данному вопросу. А принятая резолюция обосновывала необходимость бойкота выборов в Государственную Думу на всех этапах^{20}.

Оба эти факта свидетельствуют, что, появившись на общепартийном форуме, И. В. Джугашвили не только сразу же обратил на себя внимание его участников, но и получил возможность лично познакомиться с В. И. Лениным.

22 декабря, по окончании конференции, в Петербурге (Загородный проспект, д. 9, квартира Ивана Григорьевича Симонова) состоялось узкое совещание, на котором присутствовали делегаты от Воронежа, Казани, Перми, Петербурга, Риги, Тамбова, Твери и Тифлиса. Совещание было посвящено вопросу об объединении с меньшевиками и отношению к Государственной Думе^{21}. Персональный состав участников этого совещания неизвестен, а поэтому неизвестно, присутствовал ли на нем И. В. Джугашвили.

Таммерфорсская конференция началась под звуки баррикадных боев, которые произошли во многих городах России. Кто именно был организатором вооруженного выступления рабочих, исходила ли в данном случае инициатива от революционных партий или же все произошло стихийно, в ответ на провокационные действия правительства, мы до сих пор не знаем.

18–24 декабря бои развернулись и на улицах Тифлиса^{22}. Позднее двоюродный брат Е. С. Сванидзе К. Т. Двали утверждал, что 24 декабря 1905 г., когда в Тифлисе в районе железнодорожного вокзала еще шла стрельба, Сосо уже находился на квартире Сванидзе. «На четвертый день, — отмечал К. Т. Двали, — тов. Коба уехал в Баку»^{23}.

Если 24 декабря И. В. Джугашвили уже находился в Тифлисе, то он не мог участвовать в Петербурге 22-го на совещании в квартире И. Г. Симонова, если же он участвовал в этом совещании, то мог добраться до Тифлиса не ранее 26 декабря. Как именно обстояло дело в действительности, исследователям еще предстоит выяснить.

Требует объяснения и опубликованное в 1925 г. на страницах «Зари Востока» письмо начальника Тифлисского охранного отделения ротмистра Карпова, в котором об И. В. Джугашвили говорилось: «В 1905 г. был арестован, но бежал из-под стражи».

Ранее уже упоминалось о фотографии И. В. Джугашвили, на которой он запечатлен в клетчатом шарфе. Она была датирована 1900 г. и помещена в его «Краткой биографии». Первоначально утверждалось, что ее удалось обнаружить в архиве Тифлисского ГЖУ. Но когда она впервые появилась в печати 22 декабря 1929 г. на страницах «Бакинского рабочего», под нею значилось: «В центре: товарищ Сталин, снятый в 1905 г. в Бакинском губернском жандармском управлении».

Чему же верить?

Как явствует из письма начальника Тифлисского ГЖУ начальнику Бакинского ГЖУ 1908 г., в это время в Тифлисском ГЖУ не имелось ни одной фотографии И. В. Джугашвили^{24}. Можно было бы допустить, что фотография 1900 г. была передана в 1902 г. из Тифлисского ГЖУ в Тифлисское розыскное отделение, переименованное позднее в охранное отделение. Однако это допущение опровергается тем, что в 1904 г. Тифлисское охранное отделение тоже не имело ни одной фотографии И. В. Джугашвили. Из этого вытекают два возможных вывода: или данная фотография действительно была извлечена из дел Тифлисского ГЖУ, но относится к периоду после 1908 г., и, следовательно, после 1908 г. в Тифлисе имел место неизвестный нам арест И. В. Джугашвили, или же фотография была сделана в 1905 г. Бакинским ГЖУ и арест имел место не в Тифлисе, а в Баку.

В архиве бывшего Грузинского филиала ИМЛ хранится рукопись «Даты жизни и деятельности И. В. Сталина». В ней мы можем прочесть: «1906 г., первые числа января, г. Тбилиси. И. В. Сталину, З. Чодришвили и М. Бочаридзе удается скрыться от полиции, явившейся с обыском на квартиру Михаила Бочаришвили (по бывшему Михайловскому проспекту)». При этом дана ссылка на воспоминания М. Чодришвили, изданные в Тифлисе в 1927 г. на грузинском языке^{25}.

В это время Тифлисская организация РСДРП вынесла смертный приговор начальнику штаба Кавказского военного округа генерал-майору Федору Федоровичу Грязнову, под руководством которого в декабре 1905 г. были разгромлены тифлисские баррикады. Покушение готовилось одновременно и меньшевиками, и большевиками^{26}. Одним из тех, кто участвовал в подготовке покушения, являлся зять Камо — Котэ Цинцадзе^{27}. Из его воспоминаний следует, что к организации покушения имел отношение И. В. Джугашвили^{28}. 16 января 1906 г. генерал Ф. Ф. Грязнов был убит меньшевиками^{29}.

Примерно тогда же в жизни Кобы произошло событие, о котором до нас дошли только неясные отголоски. По одной версии, спасаясь от преследования, он пытался вскочить на ходу в конку, но упал и до крови разбил лицо^{30}. По другой версии, он пострадал, когда «садился в вагон конки у Воронцовского моста», но не потому, что очень спешил, а потому, что «конка столкнулась с повозкой»^{31}. Ранение было настолько серьезным, что Кобу доставили в Михайловскую больницу^{32} и уже оттуда после перевязки М. Цхакая отвел его на квартиру М. Бочаридзе^{33}.

Обе версии вызывают сомнения. Действительно, по сообщениям газет, 13 января 1906 г. у Воронцовского моста произошло столкновение конки с повозкой, но при этом никто не пострадал^{34}. Что же касается простого падения при посадке, то трудно представить, чтобы в результате этого можно было получить такое тяжелое повреждение. А у И. В. Джугашвили были раны не только на лице, но и на голове^{35}.

Когда его с паспортом Георгия Бердзеношвили устроили на квартире Б. Лошадзе (Гончарная улица), здесь под фамилией Костава скрывался Г. Телия. По свидетельству Б. Лошадзе, через некоторое время к ней на квартиру нагрянула полиция и едва не арестовала И. В. Джугашвили^{36}. В этом свидетельстве содержится маленькая неточность. 28 января 1906 г. на квартире Б. Лошадзе появилась не полиция — сюда нагрянул военный патруль.

Из рапорта капитана Квиквидзе:

«В момент обыска Георгий Бердзенов лежал в постели с повязкой на голове, под этой повязкой при осмотре видны были ссадины и кровоподтеки, а правый глаз был совершенно закрыт повязкой. Переплетчик Костава препровожден мною в комендантское управление вместе с найденными книгами, а Георгий Бердзенов в виду его болезненного состояния поручен присутствовавшему околоточному надзирателю 8-го полицейского участка [Войцвеху], которому и передан паспорт Бердзенова»^{37}.

По свидетельству Бебе Лошадзе, после того как солдаты удалились, И. В. Джугашвили, ссылаясь на болезнь, отказался идти в полицейский участок, поэтому околоточный надзиратель ушел за подводой, а когда вернулся, больного уже не было^{38}.

По всей видимости, от М. Бочаридзе И. В. Джугашвили перебрался на квартиру учителя Н. Г. Ахметели (Ахметелишвили) (Тумановская улица)^{39}. В пользу такого предположения говорит тот факт, что на квартире Н. Г. Ахметели он появился с пораненным лицом и перевязанной головой^{40}.

Здесь И. В. Джугашвили пробыл недолго. Об этом свидетельствует то, что в другое место он был переведен все еще с перевязанной головой. Новое убежище он нашел на Давидовой горе у Александра Микаберидзе, с которым Н. Г. Ахметели работал в одной школе^{41}. «Но было одно обстоятельство, которое затрудняло наше невольное путешествие с Тумановской на Давидовскую, — вспоминал Н. Г. Ахметели. — Дело было вот в чем. Сосо как-то упал с конки, и лицо у него было разбито, а потому голова и лицо были завязаны башлыком», между тем действовало «распоряжение властей обыскивать на улице всех сомнительных»^{42}.

Как позднее вспоминал Н. Г. Ахметели, «будучи сторонником вооруженного восстания, он (И. В. Джугашвили. — А.О.) все время мечтал о взятии Тифлиса. Я помню это хорошо, как он раздобыл где-то карту Тифлиса и лелеял мысль взять его вооруженными силами»^{43}.

Об этом свидетельствуют и воспоминания Александра Микаберидзе. Однажды его сын прибежал к нему и сообщил, что живущий У них «дядя» «играет в солдатики». А. Микаберидзе не поверил этому. Но, придя в комнату, в которой находился И. В. Джугашвили, обнаружил того на полу склоненным над картой Тифлиса и передвигающим по ней оловянных солдатиков. На вопрос хозяина он ответил, что Тифлисская организация РСДРП готовит вооруженное выступление. Для этого создан штаб. «Я, — признался он хозяину квартиры, — назначен начальником штаба». И далее И. В. Джугашвили сообщил, что он «разрабатывает план» восстания и определяет места «на тифлисских улицах», где предполагается «строить баррикады»^{44}.

Факт подготовки И. В. Джугашвили плана вооруженного восстания в Тифлисе подтверждается и другими источниками. В частности, это касается воспоминаний Рубена Даштаяна: «В первой половине 1906 г. на меня была возложена обязанность по подготовке рабочих боевых дружин… Нас было пять человек: я, Карапетян, бывший сапер, и три юнкера, уволенные из юнкерского училища за революционную работу. Фамилия одного из юнкеров Мачавариани, он был из Гори… Нами руководил тов. Сосо. В течение 1906 г. у нас было два или три собрания вместе с тов. Сосо. Собирались мы на Фрейлинской улице… Мы обсуждали военные вопросы, намечали пункты на плане города Тифлиса»^{45}.

К середине февраля раны на лице и голове должны были зажить, и И. В. Джугашвили снова получил возможность свободно перемещаться по улицам города. Об этом свидетельствует агентурная информация, которая была получена Тифлисским охранным отделением: «26 февраля [И. В. Джугашвили] должен был быть на собрании социал-демократов, предназначенном в доме [Лебедева] в конце Логинского переулка и в начале Лысогорской улицы, на коем также должны были быть С. Джибладзе, Н. Жордания, Хунхуз, М. Бочаришвили и другие», всего до 30 человек^{46}.

Через несколько дней охранка получила новое сообщение: «3 марта [И. В. Джугашвили] должен был быть опять на таком же собрании в том же доме [Лебедева], но таковое не состоялось»^{47}.

Находясь в марте 1906 г. в Тифлисе, И. Джугашвили под псевдонимом И. Бесошвили (т. е. сын Бесо) начал сотрудничать в газетах «Гантиади» («Рассвет») и «Элва» («Молния»)^{48}, издававшихся объединенной организацией РСДРП. 8 марта в № 3 «Гантиади» была опубликована его статья «Государственная Дума и тактика большевиков». 10 марта здесь же, в № 5, появилась статья «Партия независимцев и социал-демократия». 15 марта в газете «Элва» (№ 3) увидела свет статья «Политические хамелеоны», 17 марта в № 5 статья «Еще раз о хамелеонах». Одновременно с этим в № 5, 9 и 10 (17, 22 и 23 марта) была опубликована статья «Аграрный вопрос». 29 марта в № 14 появилось ее продолжение «К аграрному вопросу». В первой статье И. В. Джугашвили обосновывал идею бойкота Думы и необходимость использования непарламентских форм борьбы, в последней — идею раздела помещичьих земель между крестьянами^{49}.

Все эти вопросы обсуждались на партийной конференции, которая была созвана в марте 1906 г. Началась она в Тифлисе, а была завершена в Баку^{50}.

По всей видимости, именно в этот приезд И. В. Джугашвили выступил в Баку на одном из собраний, посвященном предстоявшим выборам в Государственную Думу. «Ясно помню его фигуру, — вспоминала Раиса Моисеевна Окиншевич, — помню, как он был одет: длинное пальто, не совсем бритая борода, характерное острое лицо, весь он острый такой, и пестрый шарф с поперечными полосками, похожий на еврейскую тору, и какой-то котелок на голове»^{51}.

Некоторые детали этого описания («пестрый шарф с поперечными полосками, похожий на еврейскую тору») совпадают с изображением И. В. Джугашвили на фотографии, которую принято датировать 1900 г. (фото 18 и 19).

На этой же конференции, по всей видимости, были избраны делегаты на IV объединительный съезд партии. Поскольку в организации полностью преобладали меньшевики, то именно они в основном и были делегированы на съезд.

8 апреля 1906 г. временно исполнявший должность заведующего полицией на Кавказе М. И. Гурович доносил в Департамент полиции: «По агентурным указаниям, на общий социал-демократический съезд делегатами от Тифлиса выехали: от группы меньшинства — интеллигенты Ной Жордания, Георгий Ерадзе, Калистрат Гогуа, рабочие — Степан Паркосадзе, он же Корпусадзе, Лев Золотарев, Калистрат Долидзе и Чубинашвили; от фракции большинства — Михаил Бочаридзе и некий Сосо-интеллигент»^{52}.

Обращает на себя внимание то, что почти все делегаты съезда от Тифлиса были названы по фамилиям и только один И. В. Джугашвили обозначен кличкой. Может быть, тифлисская охранка не догадывалась, кто именно скрывается под этой кличкой?

Нет, догадывалась. В одном из документов Тифлисского охранного отделения того времени мы читаем: «Камо — Цинцадзе Ясе Филиппович, бежал из Батумской тюрьмы и 26 декабря 1904 г. прибыл в Тифлис, где работал вместе с Иосифом Джугашвили (он же, должно быть, Сосо)»^{53}.

Догадывалось охранное отделение и о той роли, которую играл Сосо Джугашвили в деятельности местной организации РСДРП. Об этом свидетельствует «Обзор» наблюдения по городу Тифлису с 1 января 1906 г., представленный заведующему полицией на Кавказе 14 марта 1906 г. начальником Тифлисского охранного отделения Ф. А. Засыпкиным. В «Обзоре» отмечалось, что с помощью агентуры удалось установить фамилии «некоторых главарей» Тифлисской организации РСДРП, и далее шел список из 13 человек: Миха Бочаридзе, Евгений Вацадзе, Сильвестр Джибладзе, Иосиф Джугашвили, Ной Жордания, Константин Александрович Знаменский[39], Георгий Караджев, Кирилл Нинидзе, Нестор Тетрадзе, Ирадион Хаситашвили, Миха Цхакая, Степан Георгиевич Шаумян, Эрадзе^{54}.

Существует мнение, будто бы вскоре после избрания на съезд И. В. Джугашвили был арестован, находясь под стражей, выдал Авлабарскую типографию, после чего охранка инспирировала его побег, и он сразу же уехал на съезд^{55}.

«Закончу, — писал Р. Арсенидзе, — рассказом об аресте Сосо Засыпкиным, который предложил ему стать агентом охранки. Это событие, т. е. арест Сталина, действительно было, и я могу категорически заверить, что Сосо был отпущен из жандармского управления и в Метехском замке не появлялся. Отправка его в Метехский замок, выстрелы на улице, чуть ли не стоившие ему жизни, и торжественная встреча в тюрьме с аплодисментами — все, о чем Сталин рассказывал в ссылке, — это приятная фантазия самовлюбленного рассказчика. Я в то время сидел в Метехи… Если бы Сосо появился среди нас, мы, безусловно, встретили бы и его аплодисментами, как встречали и других. Но его не было. Его туда не приводили»^{56}.

Первоначально этот арест датировался 15 апреля^{57}, т. е. тем днем, когда тифлисскими жандармами была обнаружена Авлабарская типография^{58}. Однако 10 апреля И. В. Джугашвили уже находился в Стокгольме и присутствовал на открытии IV Объединенного съезда партии^{59}. Имеются сведения, что из Тифлиса он выехал 6 апреля^{60}. Но для того чтобы к 10 апреля добраться до Стокгольма, из Тифлиса необходимо было выехать не позднее 3–4 апреля. С учетом этого дата ареста И. В. Джугашвили произвольно была сдвинута на 2 апреля по старому стилю, что соответствовало 15 апреля по новому стилю^{61}. Но и эта поправка не придает убедительности версии о том, что Авлабарская типография была выдана И. В. Джугашвили, так как сведения о ее местонахождении тифлисская охранка получила из агентурного источника 29 марта^{62}. Поэтому факт ареста И. В. Джугашвили весной 1906 г. и его причастность к провалу Авлабарской типографии следует признать не доказанными^{63}.

Если, по данным охранки, от Тифлисской губернии на съезд было делегировано 9 человек, то в опубликованных материалах съезда фигурирует одиннадцать. Из них публикаторам протоколов съезда удалось расшифровать фамилии семи: Костров (Н. Н. Жордания), Давидов (К. Г. Гогуа), Брадин (Г. Эрадзе), Гришин (Уротадзе), Триадзе (В. Д. Мгеладзе), Бериев (И. И. Рамишвили), Иванович (И. В. Джугашвили). Кроме того, Тифлис на съезде представляли Бачидзе, Гарин, Иванов, Соломонов. Все они, за исключением И. В. Джугашвили, были меньшевиками^{64}.

В списке делегатов, приложенном к опубликованным протоколам IVсъезда РСДРП, значатся 153 человека^{65}. По окончании съезда Департаменту полиции удалось получить сведения о 140 делегатах^{66}. Среди них фигурировал делегат от Тифлиса журналист Иван Иванович Виссарионович: «Журналист Иван Иванович Виссарионович родился 12 декабря 1879 г. в Тифлисе, сын сапожника Ивана Виссарионовича и его жены Екатерины. Служит при тифлисской газете „Демократическая конституция“, рост ниже среднего, полный, волосы и борода черные, глаза карие, нос большой, лицо корявое»^{67}. Если отбросить характеристику «полный» и сделать поправку на рост, перед нами описание И. В. Джугашвили.

Сопоставление опубликованного списка делегатов съезда и списка, полученного Департаментом полиции, обнаруживает почти полное расхождение между ними. Так, если в опубликованном списке И. В. Джугашвили фигурирует как Иванович, то в департаментском списке он значится как Виссарионович. Объяснение этого заключается в том, что опубликованный список содержит те псевдонимы, под которыми делегаты участвовали в работе съезда, а департаментский список дает представление о тех фамилиях, под которыми они жили в Стокгольме.

Здесь И. В. Джугашвили прежде всего встретился с теми, с кем мог познакомиться в Таммерфорсе. Это были М. М. Бородин, О. А. Квиткин, Л. М. Книпович, Л. Б. Красин, Н. К. Крупская, В. И. Ленин, П. П. Румянцев, Е. М. Ярославский^{68}. Здесь через 8 лет он снова увидел Сеида Девдориани, который к этому времени стал одним из лидеров грузинских меньшевиков и на этом съезде представлял Баку, а также Коцию Канделаки, избранного депутатом Государственной Думы^{69}. В Стокгольме И. В. Джугашвили впервые услышал Г. В. Плеханова и П. Б. Аксельрода. На съезде присутствовали А. С. Бубнов, В. В. Воровский, К. Е. Ворошилов, Я. С. Ганецкий, Ф. Э. Дзержинский, О. А. Ерманский (Коган), М. И. Калинин, А. В. Луначарский, А. И. Рыков, Ф. А. Сергеев (Артем), А. П. Смирнов, И. А. Теодорович, М. В. Фрунзе и некоторые другие^{70}. С К. Е. Ворошиловым И. В. Джугашвили оказался в гостинице в одной комнате^{71}.

На съезде И. В. Джугашвили обратил на себя внимание тем, что в борьбе между большевиками и меньшевиками по аграрному вопросу занял особую позицию. Если большевики выступали за национализацию конфискованных помещичьих земель, а меньшевики за их муниципализацию, то И. В. Джугашвили и еще несколько делегатов обосновывали необходимость ее раздела и передачи крестьянам в частную собственность^{72}.

Съезд закончил свою работу 25 апреля (8 мая) 1906 г.^{73} Когда именно И. В. Джугашвили покинул Стокгольм и каким образом отправился в обратный путь, выяснить пока не удалось. Известно лишь, что 21 апреля (4 мая) из Стокгольма он послал в Тифлис на имя М. Монаселидзе открытку, в которой сообщал о своем намерении заехать в Германию и повидать там Александра Сванидзе^{74}.

От Стокгольма до Лондона

Согласно воспоминаниям Александры Монаселидзе, в Тифлис И. В. Джугашвили вернулся примерно «через два месяца» после своего отъезда, т. е. в начале июня 1906 г.^{1} Вспоминая о его возвращении, она отмечала: «Когда Сосо вернулся, его нельзя было узнать. В Стокгольме товарищи заставили его купить костюм, фетровую шляпу и трубку, он был похож на настоящего европейца. Мы впервые видели Сосо так хорошо одетым»^{2}.

«После убийства генерала Грязнова, — вспоминал М. Монаселидзе, — большевики задумали издание в городе Тифлисе легальной газеты. Деньги для газеты достал Сосо. Была заарендована сперва типография Таварткиладзе, а потом типография Гр[игория] Чарквиани, которая находилась на Плехановском проспекте»^{3}. Официальным издателем стал Н. Ахметели, заведующим типографией, редактором и корректором — М. М. Монаселидзе^{4}. Первый номер этой газеты, называвшейся «Ахале цховреба», что означает «Новая жизнь», вышел в свет после возвращения И. В. Джугашвили с партийного съезда — 20 июня. Газета просуществовала менее месяца. 14 июля, сразу же после разгона I Государственной Думы, она была закрыта^{5}.

В № 1 И. В. Джугашвили опубликовал статью «Что делать?» За ней последовали другие его статьи: «Пресса» (№ 4, 24 июня), «Реорганизация в Тифлисе» (№ 5, 25 июня), «Социалистический пролетариат и революционное правительство» (№ 6, 27 июня), «Улица заговорила» (№ 8, 29 июня), «В чем ошибка т. Бродяги» (№ 10, 2 июля), «Гегемония пролетариата в нынешней революции» (№ 11, 4 июля), «Профессиональные союзы в Тифлисе» (№ 12, 5 июля), «Наши разногласия» (№ 14 и 16, 7 и 8 июля), «Реакция свирепствует — теснее сомкнем наши ряды» (№ 17, 11 июля), «Распущенная Дума и объединенная улица» (№ 18, 12 июля), «Маркс и Энгельс о восстании» (№ 19, 13 июля), «Международная контрреволюция» (№ 20, 14 июля). Большая часть статей была подписана псевдонимом Коба. Одновременно им была написана брошюра «Текущий момент и объединительный съезд рабочей партии» и начата серия статей «Анархизм и марксизм», которые публиковались на страницах названной газеты. Они представляли собой главы из задуманной им книги, которая печаталась по мере ее написания. Однако закончить работу над ней летом 1906 г. И. В. Джугашвили не удалось^{6}.

Через день после закрытия газеты в его личной жизни произошло важное событие. Он женился на Като Сванидзе (фото 20 и 21). Об их отношениях до лета 1906 г. почти ничего не известно. Был ли Сосо действительно безумно влюблен в Като, как писал об этом И. Иремашвили и что вполне было возможно, или же они просто не смогли устоять перед минутным взаимным увлечением, мы, наверное, никогда не узнаем. Как бы там ни было, к середине июля 1906 г. стало очевидно, что у них будет ребенок. Возникла необходимость официально оформить отношения.

Сделать это оказалось непросто, так как И. В. Джугашвили находился в розыске и в Тифлисе проживал нелегально. «Несмотря на мои старания, — вспоминал М. Монаселидзе, — ни один священник не соглашался венчать их в церкви, так как Сосо не имел собственных документов и жил нелегально по паспорту какого-то Галиашвили. Спустя несколько дней я встретился на улице со священником церкви Святого Давида Кита Тхинвалели, однокурсником Сосо по семинарии. Я ему сообщил про наше дело, и он дал согласие, но с условием, что об этом ничего не должен был знать первый священник церкви, ввиду чего в церковь надо было подняться в один или два часа пополуночи и в небольшом количестве»^{7}.

Так и было сделано. Венчание в церкви Святого Давида состоялось в ночь с 15 на 16 июля 1906 г. Из метрической книги этой церкви следует, что обряд венчания был совершен священником Христисием Тхинвалели, а свидетелями при венчании были «по женихе: тифлисский гражданин Давид Мотосович Монаселидзе, Георгий Иванович Елисабедашвили, по невесте: Михаил Николаевич Давидов и Михаил Григорьевич Цхакая»^{8}. Обвенчавшись, Екатерина Сванидзе не только сохранила свою девичью фамилию, но и не стала делать отметку о браке в паспорте^{9}.

В эту же ночь на улице Крузенштерна состоялась свадьба, на которой присутствовали немногим более десяти человек. Кроме жениха и невесты, а также их свидетелей это были Васо и Георгий Бердзеношвили, Арчил Долидзе, Александра и Михаил Монаселидзе, С. А. Тер-Петросян^{10}.

Чем на протяжении почти полутора месяцев после этого события занимался И. В. Джугашвили, мы не знаем. Известно лишь, что в конце лета 1906 г. он принял участие в подготовке партийной конференции закавказских организаций РСДРП^{11}. Об этой конференции стало известно охранке, и 23 августа 1906 г. начальник Тифлисского охранного отделения поставил генерал-губернатора в известность о том, что ее проведение под руководством Н. Жордании планируется в Тифлисе 25 или 26 августа^{12}. Судя по всему, созвать ее в намеченные сроки не удалось. Началась она в Тифлисе не позднее 9 сентября, а завершилась 14 сентября в Баку на Красноводской улице в гостинице «Дворцовые номера»^{13}. На конференции присутствовали 42 человека. Из них только шестеро были большевиками^{14}.

Где находился И. В. Джугашвили по окончании этой конференции, установить пока не удалось. Можно лишь предполагать, что по возвращении в Тифлис он принял участии в организации новой большевистской газеты «Ахале дроеба» («Новое время») и написал для первого ее номера статью, затем снова отправился в Баку^{15}.

А пока он отсутствовал, его жена оказалась за решеткой.

«В 1906 г., — вспоминал М. Монаселидзе, — когда Сосо на короткое время был в отъезде в Баку по партийным делам, товарищ Камо[40] к нам привел одного товарища и заявил: этот товарищ — член Московского ЦК, из-за болезни он приехал лечиться в Грузию и должен остаться у вас, пока не найдет себе подходящую квартиру. Этому товарищу мы всячески помогали питанием, стараясь улучшить его здоровье. У нас он пробыл до двух недель, затем вернулся в Россию. Не прошло и нескольких дней после его отъезда, как на нас нагрянули жандармы»^{16}.

М. Монаселидзе не знал причины этого визита, но связал его с проживанием «московского гостя» не случайно. Дело в том, что 20 октября во время ликвидации конференции Областного бюро Центрального района РСДРП[41]^{17} «у задержанной в Москве на квартире Зверева Мечниковой был обнаружен следующий адрес: „Фрейлинская 3, швейка Сванидзе, спросить Сосо“»^{18}. В связи с этим 23 октября начальник Московского охранного отделения обратился в Тифлисское ГЖУ с просьбой о производстве обыска на квартире Сванидзе^{19}.

Здесь жандармы появились 13 ноября. Как писала А. С. Монаселидзе, они «спросили Екатерину Сванидзе и ее мужа Сосо»^{20}. «Мы… — вспоминал М. М. Монаселидзе, — заявили, что у нас такой не проживает… Като, которую жандармы обвинили в том, что она жена Сосо, явила им свой девичий паспорт, а мы предъявили домовую книгу». Произведя обыск, жандармы арестовали Като и забрали с собой «два пятипудовых мешка книг» и архив «Ахале цховреба»^{21}.

Незадолго перед тем был арестован двоюродный брат Като по матери Спиридон Двали, который жил на Вильяминовской улице и хранил оружие^{22}.

«Я, — вспоминала Александра Монаселидзе, — отправилась к жене жандармского полковника Речицкого (которой шила платье) с просьбой, чтобы казнь через повешение, присужденная Двали, была заменена каторгой, а Като освободили как невинно арестованную. Она обещала помочь Като, а насчет Двали ответила: „Это очень тяжелое дело, нужно обратиться к главному начальнику, а мы по возможности поможем“. Я просила других влиятельных дам о помощи. Вследствие этого Спиридона Двали вместо повешения присудили к четырем годам каторги… А Като после двухмесячного ареста освободили»^{23}.

«После многих страданий и с помощью знакомых, — вспоминал М. М. Монаселидзе, — мы сумели уберечь Като от тюрьмы по причине беременности, но взамен тюрьмы ее присудили к 2-месячному аресту в полицейской части. Жена пристава, начальника полицейской части, шила платья у нас и хорошо знала Като и мою жену. Когда Като привезли в полицейскую часть, она навестила ее и не разрешила своему мужу держать ее в отведенной для нее комнате полицейской части, а перевезла ее сейчас же на свою квартиру»^{24}.

Когда «Сосо вернулся из Баку, — читаем мы далее в воспоминаниях М. М. Монаселидзе, — он был сильно удручен случившимся. Настаивал на том, что должен повидать Като. Нечего было делать, моя жена отправилась к жене пристава и заявила ей, что из деревни приехал наш двоюродный брат, который желает повидать Като, если будет дано разрешение. Пристав дал это разрешение по настоянию своей жены. Мы взяли Сосо на квартиру пристава ночью и устроили ему свидание с Като. На наше счастье, ни пристав, ни его жена не знали Сосо в лицо. Затем в результате нашей настойчивой просьбы жена пристава добилась для Като ежедневного отпуска на два часа по вечерам на нашу квартиру, где Сосо и Като виделись друг с другом»^{25}.

Е. С. Сванидзе пробыла под арестом полтора месяца.

29 декабря 1906 г. начальник Тифлисского ГЖУ полковник Михаил Тимофеевич Заушкевич обратился к приставу 5-го участка с письмом:

«Прошу с получением сего содержащуюся под стражей во вверенном вам участке Екатерину Семеновну Сванидзе из-под стражи освободить и о последующем меня уведомить»^{26}. Однако Е. С. Сванидзе содержалась под стражей не в 5-м, а в 4-м полицейском участке, куда 31 декабря и было препровождено распоряжение М. Т. Заушкевича^{27}.

Удалось ли ей встретить Новый 1907 г. в кругу родных или же она провела его в квартире полицейского пристава, мы не знаем. 2 января «по исполнении» распоряжение М. Т. Заушкевича было возвращено в Тифлисское ГЖУ^{28}.

Пока Е. С. Сванидзе томилась в квартире полицейского пристава, И. В. Джугашвили интенсивно занимался литературной работой. 14 ноября в первом номере газеты «Ахале дроеба» появилась его статья «Классовая борьба», затем последовали статьи «Местный центр рабочих профессиональных союзов» (№ 2, 20 ноября), «Рабочее движение и профессиональные союзы» (№ 3, 27 ноября), «Фабричное законодательство и пролетарская борьба» (№ 4, 4 декабря)^{29}.

С пятого номера «Ахале дроеба» приступила к печатанию его книги «Анархизм и социализм» (№ 5, 6, 7, 8 за 11, 18, 25 декабря

1906 г. и 1 января 1907 г.). Ее печатание началось с уже опубликованных глав, но они были подвергнуты значительной переработке^{30}.

8 января 1907 г. «Ахале дроеба» прекратила свое существование. В связи с этим печатание книги было продолжено на страницах газеты «Чвени цховреба» («Наша жизнь»), которая издавалась с 18 февраля по 6 марта 1907 г.^{31} В № 3, 5, 8, 9 за 21, 23, 27, 28 февраля

1907 г. появилось еще четыре фрагмента книги «Анархизм и социализм». Завершающие ее главы увидели свет на страницах газеты «Дро» («Время»), которая выходила с 11 марта по 15 апреля (№ 21, 22, 23, 26 за 4, 5, 6, 10 апреля 1907 г.)^{32}.

Характеризуя литературную работу И. В. Джугашвили, следует обратить внимание на то, что публикация книги «Анархизм и социализм» была приостановлена за неделю до закрытия газеты «Ахале дроеба» и возобновлена через три дня после начала издания газеты «Чвени цховреба». Это дает основание предполагать, что между 1 января и 21 февраля 1907 г. И. В. Джугашвили не было в Тифлисе, или же если он находился здесь, то был занят какими-то другими делами, не позволявшими ему продолжить работу над книгой.

В связи с этим заслуживают внимания воспоминания Ашота Хумаряна, который утверждал, что когда в феврале 1907 г. возникла идея издания газеты «Бакинский пролетарий» и были сделаны первые практические шаги по ее реализации, И. В. Джугашвили вместе с П. А. Джапаридзе, С. Г. Шаумяном и С. С. Спандаряном находился в Баку^{33}.

18 марта 1907 г. в жизни И. В. Джугашвили произошло важное событие. Родился сын, которого назвали Яковом. Поскольку брак И. В. Джугашвили и Е. Сванидзе был совершен тайно, крестить сына удалось значительно позже^{34}.

Об отношении И. В. Джугашвили к сыну мы можем судить на основании воспоминаний М. Монаселидзе: «Если ребенок начинал плакать в то время, когда он работал, Сосо нервничал и жаловался, что ребенок мешает ему работать; но когда накормят, бывало, ребенка и он успокоится, Сосо целовал его, играл с ним и щелкал его по носику. Лаская ребенка, он называл его „пацаном“, и это имя осталось за ним до сегодняшнего дня»^{35}.

В марте 1907 г. состоялись выборы на V съезд РСДРП, проведение которого планировалось в столице Дании Копенгагене, а поскольку в Тифлисе преобладание меньшевиков было абсолютным, они избрали делегатов только из своей среды. В связи с этим 28 марта Бюро большевиков опубликовало на страницах газеты «Дро» призыв к рабочим-большевикам объединиться и послать на съезд своего представителя. К 8 апреля им удалось собрать 572 голоса. Делегатом был избран И. В. Джугашвили^{36}.

На съезд из Тифлиса И. В. Джугашвили выехал не позднее 16 апреля. До Петербурга он добирался вместе с Асатуром Кахояном. Поскольку дорога от Тифлиса до Петербурга через Баку требовала, как минимум 4 дня, в столицу они могли приехать не позднее 20 апреля. «В тот же день, — писал А. Кахоян, — мы должны были пересесть в другой поезд, который отходил с Финляндского вокзала»^{37}.

Вспоминая свою дорогу на этот съезд РСДРП, К. Е. Ворошилов отмечал: «Первоначально все мы, делегаты V съезда РСДРП, различными путями „накапливались“ в Финляндии и оттуда на пароходе переправлялись в Швецию. Из Стокгольма на поезде поехали в Мальме, где нас прямо в вагонах поместили на паром и таким образом доставили в Копенгаген — столицу Дании, где и должна была начаться работа нашего партийного съезда»^{38}.

Здесь, в Копенгагене, депутаты могли собраться около 23 апреля. Однако под давлением русского правительства правительство Дании пересмотрело свое первоначальное решение и отказалось разрешить съезд. «Сев на пароход, — вспоминал К. Е. Ворошилов, — мы вновь направились в шведский город Мальме… Но и тут нас ожидала неудача: договориться со шведским правительством о проведении съезда в Швеции не удалось. Отказало нам в гостеприимстве и норвежское правительство… И вот мы в третий раз пересекли горловину Балтийского моря — пролив Эресунн (Зунд), на этот раз, как и в первый, в железнодорожных вагонах на пароме, чтобы проследовать транзитом через территорию Дании до Эсбьерга, оттуда на пароходе мы должны были выехать в Лондон»^{39}.

28 апреля (11 мая) на страницах английской газеты «Morning Post» появилось сообщение о прибытии в Лондон делегатов V съезда РСДРП^{40}. Это значит, что в Лондоне они были не позднее 27 апреля (10 мая).

В биографии И. В. Сталина, написанной А. Барбюсом, который с этой целью интервьюировал самого героя своей книги, после упоминания IV съезда РСДРП говорится: «На следующий год Сталин ненадолго едет в Берлин поговорить с Лениным»^{41}. Данный Факт давно привлек к себе внимание историков, но его датировка До сих пор отсутствует^{42}, а поскольку в нашем распоряжении нет никаких сведений о поездке И. В. Джугашвили за границу между IV и V съездами РСДРП, то трудно не согласиться с Л. Д. Троцким, который писал, имея в виду упомянутую А. Барбюсом встречу: «Свидание могло произойти либо непосредственно перед, либо, вернее, сейчас же после [V] съезда»^{43}.

Когда Л. Д. Троцкий писал эти слова, ему не была известна «Биографическая хроника» В. И. Ленина, из которой явствует, что в 1907 г. В. И. Ленин был в Берлине дважды: между 24 и 28 апреля и 22–24 декабря^{44}. В архиве бывшего Грузинского филиала ИМЛ хранится рукопись под названием «Даты жизни и деятельности И. В. Сталина», в которой отмечается, что И. В. Сталин посетил Берлин во время поездки на V съезд РСДРП^{45}. Исходя из этого, его встречу с В. И. Лениным в Берлине можно датировать временем между 24 и 28 апреля.

Существует предположение, которое представляется вполне вероятным, что по крайней мере одним из вопросов, который обсуждали во время встречи И. В. Джугашвили и В. И. Ленин, мог быть вопрос о подготавливаемой грузинскими большевиками именно в это время экспроприации. Свидание, писал Л. Д. Троцкий, «несомненно, посвящено было предстоящей экспроприации, способам доставки денег и пр.»^{46}.

В Лондоне И. В. Джугашвили поселился в квартире Артура Р. Д. Бэкона, воспоминания которого о своем, ставшем позднее всемирно известном квартиранте были опубликованы 5 января 1950 г. на страницах «Дейли экспресс»^{47}.

Съезд открылся 30 апреля и продолжался до 19 мая. Он рассмотрел широкий круг вопросов, среди которых был и вопрос о партизанских действиях. Подавляющим большинством голосов съезд констатировал спад революционного движения и в этих условиях признал необходимым роспуск боевых дружин. За эту резолюцию голосовало 170 делегатов, против — 35, воздержалось — 52. Среди голосовавших против был и В. И. Ленин^{48}.

Сразу же после окончания съезда (не ранее 20 мая) состоялось новое заседание большевистской фракции, которая приняла решении о необходимости укрепления Бакинской организации^{49}. Можно было двигаться обратно, но И. В. Джугашвили и С. Г. Шаумян задержались у постели заболевшего Михи Цхакаи.

«На другой день после закрытия съезда и конференции нашей фракции (большевиков с участием поляков), — вспоминал М. Цхакая, — я слег в постель с температурой и зубной болью. За мной ухаживали т. Степан и Коба, ибо в одной комнате жили во время съезда»^{50}.

Не дождавшись выздоровления своего товарища, И. В. Джугашвили и С. Г. Шаумян должны были отправиться в обратный путь. М. Цхакая собирался последовать за ними сразу же по выздоровлении, однако на родину он вернулся только через 10 лет вместе с В. И. Лениным в знаменитом «пломбированном вагоне»^{51}.

Выехав из Лондона не ранее 22 мая (4 июня), И. В. Джугашвили направился в Париж. «В начале июня 1907 г., — вспоминал бывший студент Русской высшей школы общественных наук Григорий Иванович Чочиа, по всей видимости имея в виду новый стиль, — ко мне на квартиру на улицу Rue Michelet, 7, через 2–3 дома от Ecole de Chime appliquce, зашла моя знакомая Евгения Согорова (Согорошвили), участница батумской демонстрации 1902 г.

Она проживала в Париже в качестве политической эмигрантки. Вместе с нею пришел товарищ, которого она отрекомендовала Кобой Джугашвили. Она обратилась ко мне с просьбой дать возможность тов. Кобе провести у меня некоторое время до его отъезда в Россию, объяснив при этом, что он заехал в Париж, возвращаясь с V съезда РСДРП <…>. Товарищ Сталин прожил у меня около недели»^{52}.

Незадолго до его появления умер друг автора воспоминаний Симон Дзвелая, и И. В. Джугашвили попросил передать ему паспорт умершего. С этим паспортом не ранее 29 мая/11 июня он выехал из Парижа^{53}. Независимо от того, лежал ли его путь на родину через Берлин или же через Марсель, он требовал не менее 5–6 дней, поэтому в Тифлисе И. В. Джугашвили мог появиться не ранее 3–4 июня.

12 июня заведующий полицией на Кавказе полковник В. А. Бабушкин сообщил в Департамент полиции, что в Баку из Тифлиса прибыли два видных социал-демократа, грузины: один по кличке Михо, о другом известно, что он участвовал в Лондонском съезде РСДРП^{54}. Не исключено, что Миха — это Михаил Давиташвили, а делегат съезда — И. В. Джугашвили.

В бакинском подполье

«Вернувшись с V (Лондонского) съезда РСДРП, — читаем мы в „Краткой биографии“ вождя, — Сталин оставляет Тифлис и по воле партии обосновывается в Баку — самом крупном промышленном районе Закавказья и важнейшем центре рабочего движения в России»^{1}. Этому факту в своей биографии И. В. Сталин придавал особое значение, подчеркивая, что именно в Баку завершился период его революционного «ученичества», именно здесь он стал «подмастерьем» революции.

В некоторых публикациях можно встретить утверждение, будто бы переезд И. В. Джугашвили из Тифлиса в Баку был связан с упоминавшимся ранее решением большевистской фракции V съезда РСДРП о необходимости укрепления местной большевистской организации. Однако нельзя не учитывать, что И. В. Джугашвили перебрался из Тифлиса в Баку не сразу же после съезда, а после того, как произошло еще одно очень важное событие.

13 июня 1907 г. среди бела дня в самом центре Тифлиса на Эриванской площади было совершено дерзкое нападение на почту и похищено 250 тыс. руб. Непосредственным руководителем и участником этой экспроприации был С. М. Тер-Петросян (Камо)^{2}.

Существует мнение, будто бы И. В. Джугашвили тоже принимал в ней участие и даже бросал бомбу «с крыши дома князя Сумбатова»^{3}. Никаких доказательств в пользу подобной версии до сих пор не приведено. И никаких оснований для ее существования нет. Более того, не следует забывать, что И. В. Джугашвили занимал такое положение в большевистской организации, которое исключало возможность его непосредственного участия в событиях на Эриванской площади.

Но, занимая в большевистской организации руководящее положение, он не мог не быть посвящен в подготовку самого «экса». Имеющиеся в нашем распоряжении данные свидетельствуют о том, что он не только знал о подготовке, но и имел к нему самое непосредственное отношение, а 13 июня находился в Тифлисе и полностью был в курсе происходящего^{4}.

Тифлисская экспроприация являлась пощечиной только что закончившемуся V съезду РСДРП, который принял решение о прекращении партизанских действий и роспуске боевых дружин. По данным Департамента полиции, «меньшевики, не получившие ни копейки из этих денег», потребовали «на основании резолюций последнего съезда в Лондоне исключения этих тифлисских экспроприаторов из партии»^{5}. «Бюро Закавказской организации социал-демократической партии, — вспоминал Р. Арсенидзе, — поручило специальной комиссии во главе с С. Джибладзе расследование этого дела»^{6}.

Данный факт подтверждается и некоторыми другими мемуарными свидетельствами, из которых в данном случае особое значение имеют воспоминания горийца Григория Касрадзе, служившего в почтово-телеграфном ведомстве. Именно с ним через М. Бочаридзе И. В. Джугашвили познакомил Камо, и именно с его помощью последний смог получить точные данные о транспортировке денег 13 июня 1907 г. в Тифлисе. По воспоминаниям Г. Касрадзе, вскоре после тифлисской экспроприации его пригласил к себе Ной Жордания и устроил ему допрос, в ходе которого Касрадзе не только признался в том, что был соучастником экспроприации, но и в том, что на Камо вывел его И. В. Джугашвили^{7}.

«После расследования, по докладу Комиссии, участники и организаторы ограбления во главе с Коба, — утверждал Р. Арсенидзе, — были исключены из партии. Постановление это вместе с документами было переслано в ЦК партии за границу. Дальнейшая судьба дела мне неизвестна. Передавали, что ЦК, в большинстве состоявший из большевиков (после Лондонского съезда), не дал хода делу»^{8}.

Об этом же писал Л. Мартов в брошюре «Спасители или упразднители? (Кто и как разрушал РСДРП)», изданной в 1911 г. В ней говорилось: «Центральный комитет, находившийся тогда в пределах России, постановил произвести строгое расследование Тифлисского и Берлинского дел и дела о размене. Расследование за границей было поручено тогдашнему Заграничному бюро. На Кав-. казе расследование произвел Кавказский областной комитет. Областной комитет установил целый ряд лиц, принимавших участие в акте экспроприации. Все эти лица незадолго перед последней заявили о своем выходе из состава местной партийной организации. Областной комитет постановил и опубликовал исключение этих лиц из пределов РСДРП, т. е., принимая во внимание, что они уже вышли из состава местной организации, объявил недопустимым их принятие в какую-либо другую организацию партии»^{9}.

Таким образом, летом 1907 г. И. В. Джугашвили оказался примерно в таком же положении, как и в первой половине 1904 г. после побега из сибирской ссылки, когда его полгода тоже не допускали к партийной работе, с той лишь разницей, что тогда он мог апеллировать к Совету Кавказского союза РСДРП. Теперь он был исключен из партии Закавказским областным комитетом РСДРП, и ему оставалось рассчитывать только на поддержку ЦК партии.

А поскольку И. В. Джугашвили был профессиональным революционером и находился на партийном содержании, решение, принятое Областным комитетом, делало невозможным дальнейшее его пребывание в Тифлисе, где преобладание меньшевиков было безраздельным. Вспомним, что для посылки своего делегата на V съезд партии большевики смогли получить поддержку лишь около 500 рабочих. И хотя Бакинский комитет РСДРП тоже находился в руках меньшевиков, однако здесь позиции большевиков были более прочными, чем в Тифлисе, и они пользовались значительным влиянием среди рабочих. В этих условиях поставленная после съезда задача усиления этого влияния приобретала для И. В. Джугашвили особое значение.

Из Тифлиса в Баку он уехал, забрав с собой жену и сына^{10}, не позднее 17 июля, так как в этот день уже находился в Баку и выступал на митинге у Волчьих ворот^{11}.

В Баку И. В. Джугашвили поселился с семьей на 1-й Баиловской улице в доме Максимова на квартире рабочего Каспийского нефтепромышленного товарищества Алексеенко, куда его привел рабочий Кирочкин^{12}.

Перебравшись в Баку, И. В. Джугашвили сконцентрировал свою деятельность на Биби-Эйбате. Здесь крупнейшими нефтепромышленными фирмами были Биби-Эйбатское АО и АО.Шибаев и K^o. «Самая большая группа профессионалов, — писала Н. Н. Колесникова, — работала в Балаханах: это были Алеша Джапаридзе, Серго Орджоникидзе, Ваня Фиолетов; на Биби-Эйбате работали Сталин, Вепринцев (Петербуржец) и рабочие Вацек, Тронов, Боков…»^{13}.

Показательно, что во второй половине 1907 — начале 1908 г. Баку становится пристанищем для многих кавказских большевиков из Батума, Кутаиса, Тифлиса, Чиатур, в том числе для участников тифлисской экспроприации. Сюда полностью переносят свою Деятельность М. Н. Давиташвили, П. А. Джапаридзе, К. Г. Орджоникидзе, С. С. Спандарян, С. Г. Шаумян. Здесь мы видим бежавших из ссылки руководителей Петербургского Совета рабочих депутатов С. Л. Вайнштейна и Б. М. Кнунянца, а также таких видных большевиков, как К. Е. Ворошилов, Р. З. Землячка, Ю. Ларин (Лурье), М. С. Ольминский, Е. Д. Стасова, М. И. Фрумкин и некоторые другие^{14}.

Особое положение в Баку занял Моисей Ильич Фрумкин. Родившийся в 1878 г. в Гомеле, он был членом РСДРП с 1898 г., работал в Гомеле, Тамбове, Москве, Петербурге (являлся членом группы «Рабочее знамя», был знаком с Т. А. Словатинской и Э. А. Сольц), в первой половине 1905 г. исполнял обязанности агента ЦК РСДРП, в 1905–1906 гг. вместе с В. Р. Менжинским входил в Военную организацию ПК РСДРП. В июле 1906 г. был арестован, в мае 1907 г. после освобождения из тюрьмы приехал в Баку^{15}.

«В Баку, — вспоминал он, — я работал вторым секретарем Союза нефтепромышленных рабочих (первым секретарем был Ал. Джапаридзе), издавал со Сталиным „Гудок“». «В Баку в то время, в отличие от других мест, почти вся работа велась легально» и «полиция знала всех в лицо»^{16}.

Летом 1907 г. в Баку стали издаваться сразу две рабочие газеты: 20 июня вышел в свет «Бакинский пролетарий»^{17}, 12 августа 1907 г. — «Гудок»^{18}.

На страницах первого номера «Бакинского пролетария» были опубликованы сразу две статьи И. В. Джугашвили: «Разгон Думы и задачи пролетариата» и начало статьи «Лондонский съезд Российской социал-демократической партии (записки делегата)». «Записки делегата» были подписаны псевдонимом Коба Иванович. 10 июля во втором номере «Бакинского пролетария» появилось продолжение статьи о Лондонском съезде^{19}, но окончание ее так и не увидело свет. В ночь с 24 на 25 июля полицией был совершен налет на типографию «Арамазд» и конфискован «почти готовый к печати набор третьего номера» «Бакинского пролетария»^{20}.

Через две с половиной недели вышел первый номер газеты «Гудок». Однако, несмотря на то что когда-то утверждалось, что она была «создана по инициативе И. В. Сталина»^{21}, первая его статья появилась здесь только 29 сентября («Надо бойкотировать совещание»), а следующая («Перед выборами») еще позже — 13 января 1908 г. И лишь затем последовала целая серия статей: «Еще о совещании с гарантиями» (№ 17, 3 февраля), «Что говорят наши забастовки последнего времени?» (№ 21,2 марта), «Поворот в тактике нефтепромышленников» (№ 22, 9 марта), «Надо готовиться» (№ 23, 16 марта), «Экономический террор и рабочее движение» (№ 25, 30 марта), «Нефтепромышленники об экономическом терроре» (№ 28, 30, 32 от 21 апреля, 4 и 18 мая)^{22}.

Это наводит на мысль о том, что, устроив жену с ребенком в Баку, И. В. Джугашвили на некоторое время исчез из города.

Где же он мог находиться?

В 1931 г. в беседе с немецким писателем Эмилем Людвигом И. В. Сталин поделился следующими воспоминаниями: «Когда-то в Германии… очень уважали законы. В 1907 г., когда мне пришлось прожить в Берлине 2–3 месяца, мы, русские большевики, нередко смеялись над некоторыми немецкими друзьями по поводу этого уважения к законам. Ходил, например, анекдот о том, что когда берлинский социал-демократический форштанд назначил на определенный день и час какую-то манифестацию, на которую должны были прибыть члены организаций со всех пригородов, то группа в 200 человек из одного пригорода хотя и прибыла своевременно в назначенный час в город, но на демонстрацию не попала, так как в течение двух часов стояла на перроне вокзала и не решалась его покинуть: отсутствовал контролер, отбирающий билеты при выходе, и некому было сдать билеты. Рассказывали, шутя, что понадобился русский товарищ, который указал немцам простой выход из положения: выйти с перрона, не сдав билетов…»^{23}.

Так как местонахождение И. В. Джугашвили в первой половине 1907 г. известно, его слова о сравнительно длительном проживании в Германии могут относиться только ко второй половине этого года.

В связи с этим обращает на себя внимание то, что своими германскими впечатлениями 1907 г. И. В. Сталин поделился не только с немецким писателем Эмилем Людвигом, но и с британским премьером Уинстоном Черчиллем.

«Сталин <…>, — отмечал У. Черчилль, — вспомнил о своем пребывании в Германии в 1907 г. и рассказал, как 200 немцев не попали на собрание коммунистов, потому что на железнодорожном вокзале некому было проверить их билеты»^{24}. И в другом месте: «Далее в разговоре Сталин упомянул о „непомерной дисциплине в кайзеровской Германии“ и рассказал случай, который произошел с ним, когда он, будучи молодым человеком, находился в Лейпциге. Он приехал вместе с 200 немецкими коммунистами на международную конференцию. Поезд прибыл на станцию точно по расписанию, однако не было контролера, который должен был отобрать у пассажиров билеты, поэтому все немецкие коммунисты послушно прождали два часа, прежде чем сошли с платформы. Из-за этого они не попали на заседание, ради которого приехали издалека»^{25}.

Поскольку и в одном (беседа с Э. Людвигом), и в другом (беседа с У. Черчиллем) случае рассказ о пребывании И. В. Джугашвили в Германии в 1907 г. связан с разными вариантами истории о германской законопослушности, подобное расхождение или результат неточной передачи рассказа И. В. Сталина У. Черчиллем, или же следствие «конспирации» И. В. Сталина в беседе с Э. Людвигом. Если принять последнее допущение и учесть, что в 1907 г. на территории Германии проходила только одна международная социалистическая конференция — Штутгартский конгресс II Интернационала, работавший с 5 по 11 (18–24) августа^{26}, правомерно поставить вопрос: а не относилось ли упоминаемое И. В. Сталиным пребывание в Германии к августу 1907 г.?

Как бы там ни было, оно не могло быть продолжительным, так как уже во второй половине августа мы снова видим И. В. Джугашвили в Баку. Именно в это время он стал одним из инициаторов кампании за переизбрание Бакинского комитета РСДРП, который находился под влиянием меньшевиков. 24 августа состоялось собрание представителей пяти районных организаций РСДРП и мусульманской социал-демократической группы «Гуммет». Оно приняло решение о создании организационной комиссии по созыву городской конференции и избрало И. В. Джугашвили одним из ее членов^{27}.

«В межрайонную организационную комиссию, — доносил 15 сентября 1907 г. в Департамент полиции полковник В. А. Бабушкин, — избрано 9 представителей, по одному от района, в том числе от Биби-Эйбатского района избран „профессионал“ Коба, который участвовал в „Бакинском пролетарии“, подписывая свои статьи псевдонимом Коба Иванович»^{28}.

Одновременно с кампанией, направленной на переизбрание Бакинского комитета РСДРП, И. В. Джугашвили, вопреки решениям V съезда РСДРП, постановившего распустить боевые отряды и отказаться от партизанских действий, выступил с инициативой о создании боевой дружины. Боевая дружина у Бакинской организации РСДРП была по крайней мере с 1905 г., но поскольку до осени 1907 г. руководство организацией принадлежало меньшевикам, в соответствии с решением V съезда РСДРП она была распущена ими. Поэтому предложение И. В. Джугашвили, по сути дела, заключалось в возрождении боевой дружины, но теперь уже под руководством большевиков.

«Товарищ Коба, — вспоминал бакинский рабочий И. Боков, — внес предложение организовать большевистскую боевую дружину. Это было сделано в 1907 г. Присутствовали на этом заседании восемь человек: Яков Кочетков, Боков Иван, Георгий Георгибиани, Шенгелая и другие». Среди присутствовавших был и меньшевик А. Я. Вышинский, который не только поддерживал выдвинутую И. В. Джугашвили идею, но предложил «достать» оружие у полиции и жандармерии^{29}.

Поданным, которыми располагала бакинская охранка, к 15 сентября большевиками уже было израсходовано на вооружение около 80 тыс. руб.^{30} Важную роль в снабжении оружием играли А. Я. Вышинский и Д. Л. Зейлидзон^{31}.

19 сентября 1907 г. в Баку черносотенцами был убит рабочий Ханлар. В знак протеста против этого 24–25 сентября на ряде предприятий города прошли забастовки, а 29-го состоялись многолюдные похороны, превратившиеся в демонстрацию. Полиция запретила исполнение во время похорон музыки и песен. Но когда похоронная процессия вышла на улицы города, по условному знаку завыли сирены заводских гудков. Под их вой гроб с прахом Ханлара был доставлен на кладбище. Здесь перед собравшимися были произнесены прощальные речи. Выступал и Коба^{32}.

25 октября наконец состоялась городская конференция, на которой большевики получили полное преобладание. Это позволило им обеспечить преобладание и в новом составе Бакинского комитета РСДРП. Одним из его членов стал И. В. Джугашвили^{33}.

Примерно тогда же на И. Джугашвили обрушилось личное горе. «В Баку, — вспоминал М. Монаселидзе, — Като тяжело заболела. В октябре 1907 г. больную Като Сталин привез в Тбилиси, а затем опять вернулся в Баку». Через «две-три недели болезни Е. С. Сванидзе скончалась»^{34}.

«22 ноября, — писал М. Монаселидзе, — Като скончалась. Сталин в это время был в Тбилиси. Като скончалась у него на руках. У гроба Като была снята фотография членов семьи и близких, среди которых был и товарищ Сталин» (фото 22)^{35}.

Сообщение о смерти Като было опубликовано в № 22, 23 и 24 газеты «Цкаро». Оно гласило: «С сердечной скорбью извещают товарищей, знакомых и родных о смерти Екатерины Семеновны Сванидзе Джугашвили Иосиф — своей жены, Семен и Сефора — дочери, Александра, Александр и Марико — своей сестры. Вынос тела в Колоубанскую церковь 25 ноября в 9 часов утра, Фрейлинская, 3»^{36}.

Похоронена была Е. С. Сванидзе на Кукийском кладбище Святой Нины^{37}.

После похорон жены И. В. Джугашвили опять на некоторое время исчезает из поля нашего зрения. Во всяком случае при подготовке этой книги не удалось найти ни мемуарных, ни документальных данных о его пребывании на Кавказе с конца ноября до конца декабря 1907 г.

И снова обращает на себя внимание книга А. Барбюса об И. В. Сталине, в которой говорится, что после V съезда РСДРП «Сталин еще раз едет за границу повидаться с Лениным»^{38}. А. Авторханов предполагал, что на этот раз поездка И. В. Джугашвили за границу была связана с арестом С. А. Тер-Петросяна и во время встречи обсуждался вопрос о судьбе Камо, в частности о возможности организации ему побега^{39}. Камо был арестован в Берлине 27 октября (9 ноября) 1907 г.^{40}, а «окно» в биографии И. В. Джугашвили относится ко времени после 25 ноября этого года, поэтому высказанное А. Авторхановым предположение заслуживает внимания.

В конце декабря 1907 г. мы снова видим И. В. Джугашвили в Баку. По воспоминаниям А. П. Геворкянца, 31-го числа он присутствовал на спектакле в Народном доме, а затем вместе с автором, С. Спандаряном и В. И. Колесниковым поехал в город. Последний пригласил всех к себе домой. Но И. В. Джугашвили отказался от этого, и компания отправилась встречать Новый год в ресторан^{41}.

После встречи Нового 1908 г. с 13 января по 3 февраля в биографии И. В. Джугашвили — очередная «дыра»^{42}.

И на этот раз обращает на себя внимание его «Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом», опубликованная в 1932 г. на страницах журнала «Большевик». Вспоминая свои встречи с В. И. Лениным, И. В. Сталин отмечал: «Всегда, когда я к нему приезжал за границу, — в 1907, 1908, 1912 гг., я видел у него груды писем от практиков из России»^{43}.

В 1951 г., когда текст этой «Беседы» был включен в сочинения вождя, приведенные выше слова были подвергнуты правке, в результате которой первые две его поездки за границу для встреч с В. И. Лениным были сдвинуты на 1906 и 1907 гг.^{44}, а в комментариях отмечено: «Имеются в виду встречи И. В. Сталина с В. И. Лениным в Стокгольме на IV съезде РСДРП (1906 год)» и «в Лондоне во время V съезда РСДРП (1907 год)»^{45}.

Подобное объяснение представляется неубедительным.

Во-первых, если бы И. В. Сталин имел в виду свои встречи с В. И. Лениным на партийных форумах, он должен был бы назвать и 1905 г. (Таммерфорсская конференция). Во-вторых, И. В. Сталин специально подчеркивал, что он ездил за границу не на партийные форумы, а для встреч с В. И. Лениным. Наконец, нельзя не учитывать, что, сообщая об этих встречах, И. В. Сталин, повторим, отмечал: «Всегда, когда я к нему приезжал за границу… я видел у него груды писем от практиков из России». Разумеется, В. И. Ленин не возил с собой «груды писем» на партийные съезды и конференции, а поэтому И. В. Сталин мог видеть их у него только там, где он жил.

В связи с этим правка первоначального текста «Беседы с немецким писателем Эмилем Людвигом» представляется необоснованной, и текст этой беседы следует рассматривать как свидетельство того, что в начале 1908 г. И. В. Джугашвили совершил еще одну поездку за границу для встречи с В. И. Лениным.

Чем же она могла быть вызвана?

Спад революционных настроений привел к сокращению денежных поступлений в партийные кассы, поэтому в начале 1908 г. «было решено еще раз добыть деньги для партии»^{46}.

Для того чтобы решиться на такой шаг, особенно после истории с тифлисской экспроприацией, страсти вокруг которой в верхах партии еще не улеглись, бакинские большевики должны были получить согласие большевистского центра. С необходимостью решения данного вопроса и могла быть связана поездка И. В. Джугашвили в начале 1908 г. за границу. Для поездки в Швейцарию, где в это время находился В. И. Ленин, достаточно было двух недель.

По всей видимости, разрешение было получено, и подготовка «экса» началась.

«Мы, — вспоминал С. И. Кавтарадзе, который появился в Баку после тифлисской экспроприации, — узнали, что из центра в Баку по Каспийскому морю везут четыре миллиона рублей для Туркестанского края. Поэтому мы стали собираться в Баку, приехали Тома Чубинидзе, Степко (Вано) Инцкирвели (на него было возложено заведование складом Военно-боевой организации РСДРП, он приехал в начале 1908 г.), Чумбуридзе и другие»[42]^{47}.

Одновременно с подготовкой к новой экспроприации продолжалось укрепление боевой дружины Бакинского комитета РСДРП. Наряду с покупкой оружия комитет использовал и другие способы его добывания.

Рабочий И. Боков вспоминал: «Сталин внес предложение: у нас есть флотский арсенал, у нас есть связи с моряками, и <…> взял инициативу <…> он нас связал с моряками. Мы организовались и группой товарищей <…> сделали налет на арсенал»^{48}.

Для руководства боевой дружиной Бакинской организации РСДРП не позднее февраля 1908 г. был создан Штаб самообороны^{49}. В марте Бакинский комитет РСДРП выступил со специальным воззванием, в котором было открыто заявлено о его существовании^{50}.

Вскоре жандармам стала известна причастность И. В. Джугашвили к налету на арсенал. «Я, — отмечал И. Боков, — помню, когда были арестованы четыре человека по поводу убийства охранников на Святом острове, тот жандарм, который меня допрашивал, сказал: что из себя представляет Сталин, какую, собственно, роль он играл в нападении на арсенал»^{51}.

Активность И. В. Джугашвили привлекла к себе внимание бакинской охранки, и она распорядилась о его аресте. Когда организации стало известно об этом, И. В. Джугашвили срочно покинул Баку. Однако через некоторое время он снова появился в городе. Его приезд был связан с тем, что на 15 марта 1908 г. в Баку была назначена городская партийная конференция.

«15 марта 1908 г. Бакинский комитет собрал здесь (в Народном доме. — А.О.) межрайонную конференцию РСДРП, на которой присутствовали 60–65 человек. В их числе были товарищи Сталин, Шаумян, Спандарян, Азизбеков, Джапаридзе, Мамедьяров. Еще накануне — 14 марта — через провокатора жандармерия узнала о предстоящей конференции. Власти рассчитывали одним ударом разгромить большевистскую организацию, захватив весь состав партийной конференции, и тем самым обезглавить бакинский пролетариат. Когда делегаты узнали об окружении дома полицией, они выломали забитую дверь, ведущую в зрительный зал, проникли туда и перемешались с присутствующим на спектакле народом, воспользовались общей суматохой и, избежав ареста, ушли из Народного дома»^{52}.

Этот эпизод получил отражение в газетах, которые объяснили вторжение в зал желанием безбилетных зрителей попасть на спектакль^{53}.

15 марта И. В. Джугашвили удалось ускользнуть из рук жандармов, но дни его пребывания на воле были сочтены.

ПРИМЕЧАНИЯ

На пути к объединительному съезду

¹Лейберов И. П. Цебельдинская находка. С. 234–235.

² Манифест в Баку // Каспий. 1905. 26 окт.; Бадриашвши Н. Тифлис в 1905 г. Тифлис, 1926. С. 85–102.

³ Биографическая хроника // Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. М., 1946. С. 423.

⁴ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 583. Л. 13–14, 32 (Мамедьяров); Бакинский рабочий. 1929. 20 дек. (Мамедьяров).

⁵Талаквадзе С. К истории Коммунистической партии Грузии. Ч. 1: Два периода. Тифлис. 1925. С. 143.

⁶ ГФИМЛ.Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 50. Л. 163–167; Заря Востока. 1936.21 апр. (А. Хумарян).

⁷ Русская периодическая печать. 1895–1917: Справочник. М., 1957. С. 71–72; Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. С. 193–195.

⁸ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 655. Л. 185 (Г. Паркадзе).

⁹ Новая жизнь. 1905. 10 нояб.; Русская периодическая печать. С. 76–79.

¹⁰ Красный архив. 1934. № 1 (62). С. 187.

¹¹ Гори. Д. 222. Л. 2–4 (И. Куколава).

¹² ЦГАИПД Ф. 4000. Оп. 5. Д. 890. Л. 1 (П. Ф. Куделли).

¹³Ярославский Е. Таммерфорсская конференция большевиков 1905 г. М., 1940. С. 23.

¹⁴ Однако в списке участников конференции, сохранившемся в архиве Департамента полиции, значатся только 40 человек (ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1906–2. Д. 145. Л. 2. См. также: Красный архив. 1934. № 1. С. 185–188).

¹⁵ Труды Первой Всесоюзной конференции историков-марксистов. Т. 1. М., 1930. С. 210–247. См. также: Ярославский Е. Таммерфорсская конференция большевиков 1905 г. С. 23, 25, 28, 31.

¹⁶Багаев М. А. Моя жизнь. Иваново, 1949. С. 258–259.

¹⁷Радус-Зенькович В. К 45-летию Первой конференции РСДРП // РГАСПИ. Ф. 147. Оп. 1. Д. 150. Л. 46.

¹⁸ ЦГАИПД. 4000. Оп. 5. Д. 890. Л. 3 (П. Ф. Куделли).

¹⁹ Там же.

²⁰ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1906–2. Д. 145. Л. 7–8.

²¹ Там же. Л. 3 об.

²²Бадриашвши Н. Тифлис в 1905 г.

²³ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 12. Л. 122.

²⁴ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 627. Л. 33.

²⁵ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 6. Д. 465. Л. 110.

²⁶Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. М., 1990. С. 147.

²⁷ Там же. С. 147–148.

²⁸ Там же.

²⁹ Там же; Дневник // Тифлисский листок. 1906. 18 янв.

³⁰Гегешидзе З. Георгий Телия: биографический очерк. Тбилиси, 1958. С. 33.

³¹ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 5. Л. 91 (Г. Ф. Бердзеношвили).

³² Там же.

³³ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 222–223 (Б. Лошадзе-Бочаридзе).

³⁴ Дневник // Тифлисский листок. 1906. 14 янв.

³⁵ ГИАГ. Ф. 153. Оп. 1. Д. 764. Л. 181–182.

³⁶ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 222–223 (Б. Лошадзе)

³⁷ ГИАГ. Ф. 153. Оп. 1.Д.764.Л. 181–182; Гегеишдзе З. Георгий Телия… С. 33.

³⁸ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 222–223 (Б. Лошадзе).

³⁹ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 3. Л. 293–295 (Н. Ахметели). Н. Г. Ахметели был учителем Тифлисской дворянской частной гимназии, директором которой являлся писатель, бывший народник, один из лидеров партии социалистов-федералистов Шио Алексеевич Читадзе (Кавказский календарь на 1906 г. С. 274).

⁴⁰ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 3. Л. 294–295 (Н. Ахметели).

⁴¹ Там же. Л. 294 (Н. Ахметели).

⁴² Там же. Л. 294–295.

⁴³ Там же. Л. 298.

⁴⁴ Гори. Д. 278. Л. 6 (автор воспоминаний датировал пребывание И. В. Джугашвили у него на квартире серединой ноября 1905 г.). Микаберидзе А. Н. тоже был преподавателем Тифлисской дворянской частной гимназии (Кавказский календарь на 1906 г. С. 274).

⁴⁵ Гори. Д. 118. Л. 1 (Рубен Даштоян).

⁴⁶ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 320. Л. 2 об.

⁴⁷ Там же.

⁴⁸Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. С. 406–408.

⁴⁹ Там же. С. 206–235; РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 10. Д. 169. Л. 19–64.

⁵⁰ Там же. Д. 266. Л. 87.

⁵¹ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 37. Л. 200 (Раиса Моисеевна Окиншевич).

⁵² ГАРФ. Ф. 102.1906. Д. 150. Л. 25. 8 апреля подобное донесение было направлено в Департамент полиции Тифлисским охранным отделением (ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 268. Л. 147).

⁵³ Там же. Д. 206. Л. 255.

⁵⁴ Там же. Л. 153–169.

⁵⁵ Был ли Сталин агентом охранки? М., 1999. С. 303–308.

⁵⁶Арсенидзе Р. Из воспоминаний о Сталине // Новый журнал. Нью-Йорк, 1963. Кн. 72. С. 222.

⁵⁷ Был ли Сталин агентом охранки? С. 303–308.

⁵⁸ Авлабарская нелегальная типография: Сборник материалов и документов. Тбилиси, 1954. С. 68 (протокол обыска в ночь с 14 на 15 февраля).

⁵⁹ Четвертый (объединительный) съезд РСДРП: Протоколы. М., 1959. С. 10.

⁶⁰ РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 10. Д. 266. Л. 87.

⁶¹ Был ли Сталин агентом охранки? С. 368.

⁶² РФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Д. 206. Л. 213; Авлабарская нелегальная типография. С. 65 (донесение начальника Тифлисского охранного отделения А. Ф. Засыпкина № 716 от 1 апреля 1906 г.).

⁶³ По одним данным, ее выдал меньшевик Татузов (Талаквадзе С. К истории Коммунистической партии Грузии. С. 155), по другим — меньшевик Гурджиев, проводивший занятия по военному делу (Заря Востока. 1937.20 авг.).

⁶⁴ Четвертый (объединительный) съезд РСДРП. С. 540.

⁶⁵ Там же. С. 537–542.

⁶⁶ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1906–1. Д. 25–10. Л. 83–105.

⁶⁷ Там же. Л. 102.

⁶⁸ Четвертый (объединительный) съезд РСДРП. С. 10.

⁶⁹ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 20. Л. 277.

⁷⁰ Четвертый (объединительный) съезд РСДРП. С. 537–542.

⁷¹Ворошилов К. Е. Рассказы о жизни (воспоминания). Кн. 1. М., 1968. С. 247.

⁷² Четвертый (объединительный) съезд РСДРП. С. 78–80.

⁷³ Там же. С. XI.

⁷⁴ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 5095. Л. 1.

От Стокгольма до Лондона

¹ ГФИМЛ.Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 43. Л. 154 (А. С. Сванидзе-Монаселидзе).

² Там же.

³ Гори. Д. 287/1. Л. 10 (М. М. Монаселидзе).

⁴ Там же.

⁵Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. С. 409.

⁶ РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 10. Д. 193. Л. 69–145. Частично эти статьи были перепечатаны: Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. С. 241–293, 373–392.

⁷ Гори. Д. 287/1. Л. 14 (М. М. Монаселидзе).

⁸ ГИАГ. Ф. 440. Оп. 2. Д. 39. Л. 36–37; ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 213. Л. 43–44; РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 1. Д. 275. Л. 31.

⁹ ГФИМЛ.Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1.Д.43.Л. 155 (А. С. Сванидзе-Монаселидзе).

¹⁰ Гори. Д. 39/2. Л. 49–50 (Г. Ф. Бердзеношвили); Д. 146/2. Л. 61 (Г. Елисабедашвили); Д. 287/1. Л. 14 (М. М. Монаселидзе).

¹¹Арсенидзе Р. Из воспоминаний о Сталине. С. 233.

¹² ИПП. Ф. 276. Оп. 8. Д. 211. Л. 1.

¹³ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1906–1. Д. 25. Ч. 56. Л. 4–4 об.

¹⁴Арсенидзе Р. Из воспоминаний о Сталине. С. 233–234.

¹⁵Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. С. 277–285.

¹⁶ Гори. Д. 287/1. Л. 14–15. (М. М. Монаселидзе).

¹⁷ ГИАГ. Ф. 153. Оп. 1. Д. 3440. Л. 333.

¹⁸ Там же. Л. 324.

¹⁹ Там же. Л. 327.

²⁰ Там же. Л. 329; ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 43. Л. 155 (А. С. Сванидзе — Монаселидзе).

²¹ Гори. Д. 287/1. Л. 15 (М. М. Монаселидзе); опись вещественных доказательств, обнаруженных на квартире Сванидзе, см.: ГИАГ. Ф. 153. Оп. 1. Д. 3440. Л. 328.

²² ГФИМЛ.Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 43. Л. 156 (А. С. Сванидзе-Монаселидзе).

²³ Там же.

²⁴ Гори. Д. 287/1. Л. 15 (М. М. Монаселидзе).

²⁵ Там же. Д. 15–16.

²⁶ ГИАГ. Ф. 153. Оп. 1. Д. 3440. Л. 303.

²⁷ Там же. Л. 305 об.

²⁸ Там же. Л. 306.

²⁹ РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 10. Д. 193. Л. 146–167; Сталин И. В. Сочинения. Т. 1. С. 277–293.

³⁰ РГАСПИ. Ф. 71. Оп. 10. Д. 195; Сталин И. В. Сочинения. Т. 1.С. 294–372.

³¹ Там же. С. 411.

³² Там же. С. 294–372.

³³ Бакинский рабочий. 1931. 25 апр.; 1936. 21 апр.

³⁴ Гори. Д. 2987/1. Л. 14 (М. М. Монаселидзе).

³⁵ Там же.

³⁶Людвигов Б. К истории выборов большевистского делегата от Тифлисской организации РСДРП на V съезд // Заря Востока. 1939. 11 марта.

³⁷ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 22. Л. 221–223 (Асатур Кахоян).

³⁸Ворошилов К. Е. Рассказы о жизни (воспоминания). Кн. 1. С. 336.

³⁹ Там же. С. 337.

⁴⁰ Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 2. М., 1971. С. 322.

⁴¹Барбюс А. Сталин: Человек, через которого раскрывается новый мир. 1-е изд. М., 1936. С. 20; 2-е изд. М., 1936. С. 68; 3-е изд. М., 1936. С. 53. См. также: Сталин. К 60-летию со дня рождения. М., 1939. С. 80.

⁴²Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 156–157; Авторханов А. Коба и Камо (зарождение уголовного течения в большевизме) // Новый журнал. Кн. 110. Нью-Йорк, 1973. С. 271.

⁴³Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 157.

⁴⁴ Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 2. С. 321, 373.

⁴⁵ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 6. Д. 465. Л. 139.

⁴⁶Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 157. См. также: Авторханов А. Коба и Камо. Кн. 110. С. 271.

⁴⁷ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 649. Л. 44–45.

⁴⁸ Пятый (Лондонский) съезд РСДРП: Протоколы. М., 1963. С. XII, 582–583.

⁴⁹ Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 2. С. 331.

⁵⁰ РГАСПИ. Ф. 157. Оп. 1. Д. 18. Л. 6 (М. Цхакая).

⁵¹ Там же. Д. 51.

⁵² ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 56. Л. 19, 22 (Г. И. Чочиа).

⁵³ Там же. Л. 24–25.

⁵⁴ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1907. Д. 5. Ч. 3. Л. 49.

В бакинском подполье

¹ Иосиф Виссарионович Сталин: Краткая биография. 2-е изд. М., 1947. С. 44.

²Бибинейшвили Б. Камо. М., 1934. С. 120–122.

³Троцкий Л. Д. Сталин. Т. 1. С. 155 (рассказ Г. Беседовского).

⁴ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 22. Л. 52,54–55,61–62 (Г. Касрадзе); Д. 43. Л. 157 (А. С. Сванидзе-Монаселидзе).

⁵ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1907. Д. 637. Л. 41.

⁶Арсенидзе Р. Из воспоминаний о Сталине. С. 232.

⁷ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 22. Л. 52, 54–55, 61–62 (Г. Касрадзе).

⁸Арсенидзе P. Из воспоминаний о Сталине. С. 232.

⁹Мартов Ю. Спасители или упразднители? (Кто и как разрушал РСДРП). Париж, 1911. С. 23.

¹⁰ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 43. Л. 157 (А. С. Сванидзе-Монаселидзе); Гори. Д. 287/1. Л. 16 (М. М. Монаселидзе).

¹¹Стригунов И. Исторические места города Баку, связанные с революционной деятельностью И. В. Сталина. Баку, 1949. С. 57.

¹² РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 3–4.

¹³Колесникова Н. Н. По дорогам подполья: Из воспоминаний. Баку, 1973. С. 69.

¹⁴ Там же. С. 88, 97; Невский В. И. Материалы для биографического словаря социал-демократов, вступивших в российское рабочее движение от 1880 до 1905 г. Вып. 1. Пг., 1923. С. 118–119; Ворошилов К Е. Автобиография // Энциклопедический словарь Русского библиографического института Гранат. 7-е изд. Т. 41. Ч. 1. М., б. г. С. 93–97; Гуляев А. Н. И. П. Вацек в революционном движении в Баку. Баку, 1965. С. 92.

¹⁵ РГАСПИ. Ф. 124. Оп. 1. Д. 2035. Л. 4–5.

¹⁶ Там же. Л. 5 об.

¹⁷Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 392–393.

¹⁸ Там же. С. 386.

¹⁹ Там же. С. 41–77.

²⁰ Бакинские известия. 1907. 28 июля.

²¹ Биографическая хроника // Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 409.

²² Там же. Т. 2. С. 81–127.

²³ Там же. Т. 13. С. 122.

²⁴Черчилль У. Вторая мировая война. Т. VI. М., 1955. С. 601.

²⁵ Там же. С. 373.

²⁶ Владимир Ильич Ленин: Биографическая хроника. Т. 2. С. 346.

²⁷ Биографическая хроника // Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 409.

²⁸ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1907. Д. 5. Ч. 3. Л. 101.

²⁹ Гори. Д. 49. Л. 16 (И. Боков).

³⁰ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1907. Д. 5. Ч. 3. Л. 100.

³¹ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 583. Л. 24–25 (И. Боков); ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2.4. 1.Д. 6. Л. 199 (И. Боков); Гори. Д. 49. Л. 16–17 (И. Боков); О Давиде Львовиче Зейлидзоне (р. 1878) см.: РГАСПИ. Ф. 1241: Оп. I. Д. 719. Л. 5–7 (автобиография).

³² РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 658. Л. 212. (М. Б. Касумов).

³³ Биографическая хроника // Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 410; ГИАГ. Ф. 113. Оп. 2. Д. 841. Л. 8, 136.

³⁴ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. 264 (А. С. Сванидзе-Монаселидзе); Л. 267 (М. Монаселидзе); Гори. Д. 287/1. Л. 16 (М. Монаселидзе).

³⁵ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 651. Л. 267 (М. Монаселидзе).

³⁶ Там же. Д. 97. Л. 1–2 (переводе грузинского); Д. 651. Л. 265 (X. Тхинвалели).

³⁷ Там же. Л. 267 (М. Монаселидзе).

³⁸Барбюс А. Сталин. М., 1936. С. 21.

³⁹Авторханов А. Коба и Камо // Новый журнал. Нью-Йорк, 1973. Кн. 110. С. 271–272.

⁴⁰ ГАРФ. Ф. 102. ОО. 1907. Д. 637. Л. 29 об.; Бибинейшвили Б. Камо. С. 189.

⁴¹ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 8. Л. 265 (А. П. Геворкян).

⁴² Библиографическая хроника // Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 410–411.

⁴³ Большевик. 1932. № 6. С. 40.

⁴⁴Сталин И. В. Сочинения. Т. 13. С. 121.

⁴⁵ Там же. С. 388.

⁴⁶ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 2. Ч. 1. Д. 19. Л. 33 (С. И. Кавтарадзе). С. И. Кавтарадзе ошибочно относил принятие этого решения к весне 1907 г. (Там же. Л. 33).

⁴⁷ Там же.

⁴⁸ РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 583. Л. 24–25 (И. Боков).

⁴⁹ Биографическая хроника // Сталин И. В. Сочинения. Т. 2. С. 411.

⁵⁰ ГФ ИМЛ. Ф. 8. Оп. 5. Д. 69. Л. 28.

⁵¹ ГАСПИ. Ф. 558. Оп. 4. Д. 583. Л. 24–25 (И. Боков).

⁵² Бакинский рабочий. 1939. 20 дек.

⁵³ Баку. 1908. 18 марта.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ