– Никак нет, шеф.
Брэдли с грохотом убрал чернильницу в шкаф и открыл было «Полицейскую газету», когда Гудноу снова подал голос:
– Еще кое-что, сержант.
Брэдли продолжал просматривать газету.
– Мне на этой неделе нужно съездить в Сидней. По делам. Могу я попросить несколько дней отгулов?
– У нас сейчас каждый человек на счету. – Брэдли наконец оторвался от чтения. – С этим шоу все идет кувырком. Надеюсь, я ясно выражаюсь?
– А что насчет следующей недели?
Сержант фыркнул и ответил вопросом на вопрос:
– Полагаю, миссис Дункан оповещена о своей кошке?
– Это задание у меня первое по списку, сержант. – Мик встал, потянулся за ключами от машины. – Скоро вернусь.
– Можешь не торопиться, – проворчал Брэдли.
Открыв дверцу машины, Мик тут же ощутил резкий запах разложения, исходивший из пакета. Баттонс уже дозревала, хотя в том не было ее вины. Надо положить труп в морозилку. Это первым делом.
Проехав четыре квартала, Гудноу повернул налево, на Федерал-стрит, где располагались старые усадьбы, выстроенные еще в период федерального объединения австралийских провинций. Это была приятная часть городка: обширные придомовые участки, ухоженные садики, высокие палисандровые деревья на чудесных зеленых лужайках. Дом миссис Дункан оказался несколько хаотичным сооружением из красного кирпича. На три стороны выходила открытая веранда. Сад раньше явно услаждал взор хозяина, и им наверняка гордились, но теперь когда-то голубые гортензии были коричневыми и ломкими, а клумбы с розами вдоль потрескавшейся дорожки заросли сорняком.
Гудноу нажал на кнопку звонка. Он ждал, наблюдал за пылинками, танцующими в солнечном луче, который пробивался за металлическую решетку перед дверью.
В доме раздался сухой кашель. Зашаркали, приближаясь к двери, шаги. На цветной витраж упала тень хозяйки, и дверь открылась. Миссис Дункан выглянула наружу, внимательно рассмотрела Мика. Хотя ей стукнуло девяносто два, глаза были острыми и ясными. Соображала она прекрасно. Муж миссис Дункан служил мировым судьей, но она уже пятнадцать лет как овдовела. Судя по виду дома, Фэй до сих пор тосковала по покойному супругу.
– Здравствуйте, миссис Дункан.
– Входите, констебль Гудноу. Стаканчик лимонада? Прекрасно освежает в жару.
– Нет, благодарю. Я ненадолго.
– Значит, вы ее нашли.
– Да, миссис Дункан, нашел.
– Для вас просто Фэй, – задумчиво кивнула старушка. – Когда вы говорите «миссис Дункан», это меня старит.
– Да, Фэй. Знаете, мне хотелось бы прийти с хорошими новостями, но, к сожалению, не получается. Один человек нашел сегодня вашу кошку на Бервуд-стрит. Ее сбила машина, и кошка лежала на обочине.
– Ах… – тихо вздохнула миссис Дункан. – Вы принесли ее? Мне хотелось бы похоронить бедняжку под палисандровым деревом. Она любила на него забираться, особенно в такие деньки, как сегодня.
Найдет подходящую веточку – и спит себе в тени.
– Я уже похоронил ее, – грустно улыбнулся Мик. – Она пролежала на солнце целый день, так что мне пришлось, Фэй… Уж простите.
– Она сильно страдала, как думаете?
– Скорее всего, все произошло мгновенно, – солгал Мик. – Видимо, она перебегала дорогу прямо перед носом машины, и та ударила ее бампером.
– Что ж, значит, так тому и быть. – В прагматичности миссис Дункан отказать было нельзя.
– Заведете другую?
– Кошки – вредные хищники, – покачала головой Фэй. – Знаете, что они каждый день убивают от шести до восьми птичек и маленьких зверьков?
– Но ведь для Баттонс вы сделали исключение?
– Мне ее подарили. Внучка. Я повесила Баттонс на шею колокольчик, чтобы предупреждать бедных птичек, и каждый вечер загоняла ее в дом. В тот вечер ей каким-то образом удалось снять ошейник и сбежать. Я как раз была на рождественских колядках.
Ее губы сложились в светлую улыбку. Блеснули белые ровные зубы. Ни одного вставного. Добрая, прагматичная миссис Дункан… Даже в таком возрасте прекрасно выглядит. Мировому судье здорово повезло в свое время.
Она повернулась ко входу, тихо пробормотав что-то насчет проклятых убийц домашних животных.
– Так или иначе, спасибо вам, констебль. Хорошо, что вы зашли.
– Подождите, Фэй! – Мик двинулся за хозяйкой. – Что вы сказали насчет убийц домашних животных?
– Сказала – во всяком случае, они не добрались до моей кошки.
– Объясните, что вы имеете в виду.
– Дайте вспомнить. – Миссис Дункан прищурилась, посмотрела на горячее синее небо. – Это случилось, должно быть, полтора года назад. У многих тогда погибли их маленькие питомцы. Всякие малыши – волнистые попугайчики, морские свинки, ручные кролики. Даже несколько крупных попугаев.
– В самом деле? Никогда об этом не слышал.
– И не услышали бы, – пожала плечами Фэй. – Сначала думали, что виноваты кошки. Только кошки не режут никому горло, не пробивают черепа. Нет, конечно, они не святые – могут мучить птичек или мышей…
– Значит, у погибших животных было перерезано горло? Или все-таки пробиты головы?
– Иногда и то и другое. По голове били чем-то твердым. Одного какаду нашли с отрезанной головой. Чей же это был попугай… – Она нахмурилась, и по ее лбу пробежали десятки мелких морщинок. – Этого лавочника, венгра. Или кого-то из его приятелей?
– И что же, никто не заявил в полицию?
– А какой смысл? Довольно сложно заинтересовать таким делом эту компанию – Брэдли и его приятелей. Бог его знает, зачем они здесь вообще. Уж точно не затем, чтобы расследовать гибель ручных кроликов.
– И много было таких… маленьких убийств?
– Я слышала о десятке случаев. Когда пропала Баттонс, решила, что началось снова. Бог милостив – это не так.
– Да, слава богу.
– Ну что же, констебль, – мило улыбнулась Фэй и зашла в дом. – Кажется, мой суп уже остыл.
– А… кстати, меня зовут Мик – просто на случай, если вдруг вы…
Дверь мягко захлопнулась перед его носом, и Мик понял, что миссис Фэй Дункан с ним попрощалась.
Гудноу терпеливо ждал у прилавка, пока Габор щедро поливал горчицей его сэндвич с ветчиной и помидорами. Он уже собрался завести разговор о погибшем какаду, когда вдруг ощутил знакомый аромат духов. Мик обернулся. Прямо на него смотрели фиолетовые глаза. – Привет! Так и думала, что сегодня встречусь с вами. Как дела? Она стояла так близко, что Мик, слегка смутившись, замер на месте. Его взгляд остановился на соблазнительных губах Эйлин. Мне сорок три, а уши краснеют, как у мальчишки. Хватит. Стоп! – О да, полный порядок. А как вы? Наверное, вся в делах со вчерашнего… – Со вчерашнего вечера? Конечно, а вы как думали? – Она дружески кивнула, и выбившаяся из прически прядь упала ей на лоб. – Хотела спросить, Мик: как это дельце с пропавшими документами? Можете чем-то похвастать? – И да и нет. – Он взял себя в руки. – Скорее – нет. Мне намекнули, что не стоит совать туда нос. Дело закрыто. – Обычная история, – с отвращением констатировала Эйлин. Мик увидел, что Габор замялся у прилавка с его сэндвичем. – Думаю, совет протолкнет нужное решение. Не будем говорить, кто приложит к этому руку. – Такие люди всегда влияют на мнение городского совета. Разве вы не понимаете? – Так не должно быть. Они с некоторым нетерпением посмотрели друг на друга. Похоже, Эйлин ждала, пока Мик на что-то решится. А он молчал. В голове метались обрывки мыслей:
Что делаете сегодня вечером?.. Хотите прогуляться?..
– А давайте поужинаем у меня? – прервала его размышления Эйлин. – Например, в среду на следующей неделе? Я неплохо готовлю…
– Хорошая идея. Но… гм… на следующей неделе мне придется уехать на несколько дней. Можно позвонить вам после поездки?
Рука Эйлин тихонько прикоснулась к его кисти.
– Замечательно!
Ногти Эйлин прошлись по его руке, и Мик поймал ее пальцы. Какая гладкая нежная кожа… Он сжал ее руку: пожалуй, чуть сильнее, чем хотелось, но Эйлин не сопротивлялась.
Мистер Габор деликатно кашлянул и вручил Мику сэндвич. Мик наконец оторвался от Эйлин и вышел к машине. Он уже сидел в салоне, приканчивая фантастически острый бутерброд и глядя, как Эйлин отходит от магазина, но вдруг вспомнил, зачем приехал. Пришлось вернуться.
Габор осторожно глянул на полицейского, как обычно смотрят те, кто имеет основания опасаться властей.
– Хотел задать вам несколько вопросов насчет какаду, мистер Габор. Я слышал о том происшествии. – Мик надеялся, что его вопрос звучит не слишком дико.
– Вы слегка припоздали, констебль. – На лице Габора не было и тени улыбки. – Что, он вернулся?
– Кто?
– Наш убийца домашних животных.
– Убийца? Может быть, все-таки убийцы?
– Одному человеку вполне хватит сил, чтобы убить какаду в клетке, – горько усмехнулся Габор.
– Гм… Ничего, если я попрошу вас рассказать, как это случилось? И когда именно?
– Месяцев десять-одиннадцать назад кто-то вечером вломился в мой дом. Когда я вернулся, то обнаружил птицу на полу в лавке. Они… то есть он превратил моего попугая в кровавое месиво, а головку бросил на прилавок. Это было послание – так мне показалось тогда.
– Послание… От кого же?
– Такого рода послания, – пожал плечами Габор, – я не получал уже лет тридцать. Хотя оставляет их всегда определенный тип людей. Потом я услышал, что это произошло не только у меня.
– У всех были убиты птицы?
– Да, птицы. А еще кролики, кошки, собаки… Он не имел склонности к каким-то конкретным животным. Главное – чтобы они были домашними питомцами.
– Именно домашними?
– Ну да. Ему требовалось, чтобы у животного был хозяин – человек, который о нем заботится. Бедный старый Миклош… Он жил со мной еще с тех пор, как я переехал в Австралию. – Габор вымученно улыбнулся.
– Последний вопрос. Вы не помните, был ли у попугая вырван коготь? Коготь с левой лапы?
– Почему вы об этом спрашиваете? – помрачнел владелец магазина.
– Средний коготь, мистер Габор.