– Не могу сейчас вспомнить. Столько было крови… – Он перевел взгляд с прилавка на пол, почти на то место, где стоял Мик, и покачал головой. – Да, кажется, вы правы. Средний коготь…
Мик долго не ложился в ту ночь: сидел на кровати, изучал стену с хронологией расследования, читал прилепленные к обоям заметки.
Многие из них начинают с мелких животных – мышей, птиц, морских свинок, – потом переходят на кошек и собак, даже на лошадей. Если этот человек живет в сельском районе, легкой добычей для него становятся соседские овцы и коровы. Психопаты с садистскими наклонностями могут продолжать подобную деятельность годами, пока не удовлетворят свой голод убийства. Некоторые оттачивают таким образом свои навыки на домашних питомцах, пока однажды не перейдут от извращенной мечты к реальности, и тогда…
Последние слова Мик произнес вслух: «…они начинают убивать людей».
А не было ли загадочных убийств овец на ферме Пе́тровича в Наррабри? Интересно, что Питер думает о животных. Это могло бы стать объяснением его нежелания даже близко подходить к дому, где жили Хэмфрисы. Хотя ленивый мерзавец будет обеими руками отпихиваться от всего, что заставит его оторвать свою задницу от стула в участке…
Мик подошел к холодильнику, достал кошку из сумки и изучил ее лапу. Что же это за идея фикс с вырванными когтями?
Стрелки часов еще не подошли к десяти, и Мик, взяв телефон, попросил соединить его с Сиднеем. Вэл Шауб был дома. На удивленные возгласы ушло всего несколько секунд, потом Мик сообщил, что должен показать Вэлу кое-что очень важное. Вэл не стал даже напоминать о том, что это был первый звонок от старого сослуживца за последний год. «Когда сможешь привезти?» – только и спросил он.
В Мурабуле не горело ни одно окно, а между тем еще не было и половины одиннадцатого. На город опустилась одна из тех тихих сельских ночей, когда небо особенно черно и огромно, усеяно скоплениями мерцающих звезд. В такой вечер даже неверующий поймет, что есть творение Господа – стоит лишь взглянуть вверх. Нельзя сказать, что Гудноу думал именно о Боге, прогуливаясь с Кэти и Вилли по темным пустынным улицам городской окраины. Он был слишком занят: размышлял о разговоре с Вэлом.
Вэл был экспертом-криминалистом из полиции Сазерленда. Когда-то его привлекали в качестве консультанта по делу об убийствах на Бардсли-Бич. Некоторые считали, что он лучший из криминалистов. Мик сегодня говорил с ним о том расследовании. Вэл ворчал, что это дело – огромная черная дыра, в которую шеф полиции закапывает деньги, поскольку общественность требует от него результата. Но никакого результата ждать не приходится, потому что мы (как сказал Вэл) позволили убийце уйти.
– Не мы, Вэл, они, – поправил его Мик.
– Нет, Мик. Именно мы, черт возьми, дали ему уйти. Слишком долго подозревали ребят-серфингистов, спорили из-за мелочей, каждый прикрывал свою задницу…
– Ты прав, – признал Мик. – Он уже попал в нашу сеть – и тут же выскользнул. Теперь нам придется с этим жить.
– Может, и не придется. Во всяком случае – не всю жизнь. Все меняется, Мик.
– Возможно. Слушай, Вэл, хочу попросить тебя об одолжении…
Мик рассказал другу об убийце животных, о его долгой деятельности, в которой периодически наступали паузы. Сообщил и о назойливом незнакомце, терроризирующем звонками семью Хэмфрис, о человеке, который ночами пробирался на их участок. Поведал о своей убитой собаке, о мертвой сиамской кошке, о почти забытой истории с издевательствами над домашними животными. Он сказал, что хранит кошку в собственном холодильнике, и ему необходима помощь Вэла, чтобы идентифицировать телесные повреждения и способы их нанесения.
Вэл молчал несколько долгих секунд, и Мик уже ждал, что сейчас над ним начнут насмехаться.
– Когда сможешь привезти?
– Сейчас решаю вопрос. Возможно, во вторник.
– Во вторник будет в самый раз.
Мик повесил трубку, уже ощущая себя за рулем автомобиля. Ему придется согласовать время отъезда с Брэдли так или иначе. Нужно будет подкатить к сержанту прямо с утра.
Они пересекли улицу у «Бэтсманс армс» и шли вдоль заповедника, когда Кэти остановилась как вкопанная. Мик потянул собаку за поводок, но та уперлась всеми четырьмя лапами. И Кэти, и Вилли начали рычать, скалить зубы, тянуть Мика вперед. Ему пришлось цыкнуть на овчарок, уже готовых броситься на кого-то в непроглядной темноте парка. Мик дернул их за поводок, приказал сидеть. Кэти была в настоящей панике, лаяла, срываясь на яростный визг. Даже Вилли встал в стойку с пеной у рта.
Неужели он? Тот самый убийца животных?.. Видимо, запах смерти следует за ним, как аромат лосьона после бритья. Мик намотал поводки на кулак и позволил собакам подняться. Они тут же потащили его вперед, в пустой парк. Ветер шумел листьями кустарника, скрывая любое движение. Мик встал у телефонной будки. Тусклая зеленая лампочка в жестяной решетке бросала отсветы на его лицо. Адреналин повысился до предела, в висках стучала кровь.
– Эй ты! Стоит мне спустить собак, и они через несколько секунд принесут мне твою голову! – громко крикнул в темноту Мик. – Выходи!
Он ждал, но из парка так никто и не появился. По-прежнему покачивались деревья, шуршал кустарник.
Ушел? Потихоньку скрылся в темноте? Собачий лай смолк так же внезапно, как и начался. Овчарки успокоились. Мик потянул их домой, пытаясь избавиться от ощущения, что в спину ему смотрят.
Глава 27
– Разлом мира, Джеймс, – презрительно бросила Али и хлопнула Хэла по плечу.
Уже наступил полдень, и Хэл вез девочку на багажнике; велосипед то и дело подпрыгивал на кочках по пути к «Придорожному дворцу». Наконец они остановились, и Хэл принял позу Марлона Брандо из «Дикаря» в ожидании, пока Али соскочит с велосипеда.
– Давай просыпайся!
Девочка не шевельнулась, продолжала сидеть на багажнике, уставившись на прицеп. Полуденное солнце играло на выцветшей желтой краске.
– Я видела его вчера вечером. Попила чаю и вернулась сюда – забыла нож.
– Кого видела?
– А ты как думаешь, Шерлок? Твоего Свистуна. Видела, как он вошел в прицеп.
– Да ты что! – Хэл был потрясен. – Откуда знаешь, что это Свистун?
– По свисту. Элементарно, да?
– Как он выглядел?
– Ну, парень в шляпе.
Все-таки у Али была крайне неприятная привычка скупо выдавать информацию.
– Он… как сказать… чем-то напоминал Кева?
– Ты хочешь спросить, абориген ли он? Вот уж чего не знаю. В сумерках цвет кожи не разберешь. Ростом примерно как Кев, наверное. В шляпе. А лица не видела.
– Кев носит шляпу. Фетровую. – У Хэла снова появилось твердое ощущение собственной правоты.
– Может, и фетровая. Он вошел внутрь, зажег там свечу. Я ждала в кустах.
– И?..
– Потом задул свечку, вышел наружу и пошел по тропинке через парк. Только уже не свистел.
Хэлу не терпелось рассказать обо всем констеблю Гудноу. Пора было дать ему какие-то существенные сведения.
– Пойдем посмотрим.
– Чего мы там будем смотреть? – Али махнула рукой в попытке убедить Хэла в полной бессмысленности его плана.
– Поищем улики. Выясним, точно ли это был Кев.
– А как же твоя версия с мальчиком из прицепа? Ее что, ветерком развеяло? – ухмыльнулась Али.
Хэл соскользнул с велосипеда, подобрал кусок глины и швырнул в рекламный щит «Курио девелопментс», потом сделал пару нерешительных шагов к прицепу.
– Али? – Хэл оглянулся. Она так и не сошла с места, сложив руки на груди. – Давай пойдем!
– Не надо! Остановись!
Хэл продолжал идти. Бац! Костлявое плечо воткнулось ему ниже колен, и Хэл шлепнулся на землю, Али приземлилась на него. Опять ее трюки!.. Хэл уже начал привыкать к выходкам Али.
– С ума сошел? Духи там! Мертвецы!
– Боже! – Хэл ошеломленно посмотрел на девочку. – Зачем ты вообще сюда поехала, если боишься призраков?
– Не боюсь. Я их уважаю, понятно? – пробормотала Али.
Она скатилась с Хэла, позволив ему встать. Хэл мрачно отряхнулся.
– Наш народ раньше жил здесь, – начала Али. – Еще до того, как эти ваши… до того, как этот Фоллз приволок сюда свой прицеп. Старики охотились на кенгуру, варанов, кроликов. Бабушка научила мою маму ловить раков в ручье, их тогда было тут полным-полно. А мама научила меня.
– Ясно. – Хэл с обиженным видом скрестил руки на груди, чувствуя, что носит какую-то маску, которую пока не в силах снять.
– Этот ручей всегда был важен для нас. А вот это… – Она мотнула головой в сторону прицепа. – Плохое здесь место. Темное.
Хэл не знал, на что решиться. С одной стороны, ему хотелось схватить девочку за плечи, встряхнуть хорошенько, крикнуть, что на дворе двадцатый век. С другой – наверное, он ей в чем-то верил.
– Ну почему оно плохое?
– Потому что там мертвецы! – всплеснула руками Али. – Мертвецы и плохие духи. Мама говорила: не трогай их, и они тебя не тронут.
Чем дальше Хэл слушал, тем больше в нем росло недоверие. Он поднял с земли камень и бросил в стенку прицепа. Камень стукнулся о железо с гулким звоном. Али подпрыгнула, точно булыжник угодил в нее.
– Видишь? Ничего там нет! Пока кому-то не взбредет в голову туда сунуться – никого мы там не встретим.
– Духам без разницы, веришь ты в них или нет. Они все равно там.
– Не понимаю я, Али: как можно верить в эту чепуху – и любить Шерлока Холмса?
– А чем тебе сейчас Шерлок поможет?
Али опустилась на корточки, обхватила костлявые колени руками. Хэлу хотелось коснуться плеча девочки, успокоить ее, однако та была непреклонна, словно твердый комок сухой коричневой глины.
Они в молчании смотрели на ручей, и каждый видел свое. Их будто разделила невидимая стена. Наконец Хэл открыл рот, но Али его опередила. Девочка говорила тихо, почти шептала.
– Как-то ночью она пришла ко мне. Через несколько месяцев после того, как умерла.
– О чем ты?.. Пришел призрак твоей мамы? Сюда?