Грузило… тот же снаряд, что убил кошку. Надо будет пообщаться с Пе́тровичем, посмотреть, что скажет молодой любитель рыбалки.
– Был какой-нибудь громкий звук, хлопок – до того, как эта штука в тебя попала?
– Нет. Думаю, его пустили из рогатки. Здесь многие из них стреляют.
Рогатка… Что ж, так Вэл и предполагал.
– Как нога?
– Синяк огромный, но ничего. По-моему, это Кев стрелял. Больше некому.
– Серьезно? – Мик нахмурился. – Почему так считаешь?
– Ну, просто… знаете… – Хэл замялся. – Я же говорил, что видел, как он жует жевательную резинку, в ту ночь, на шоу. «Джуси фрут».
– Значит, Кев жует «Джуси фрут». Какие еще улики?
– Вроде больше никаких.
– Уверен?
– Конечно.
Итак, мальчик что-то недоговаривает.
– Значит, продолжаешь думать, что все эти безобразия творил Кев? Убивал животных, звонил по ночам?
– Не знаю, Мик. – Хэл надолго замолчал. – Нет, это точно он. Я рад, что Кев в тюрьме. Кстати, я уплатил ветеринару доллар, Мик, и должен ему еще три с половиной.
– Нет, Хэл, не тебе платить за Вилли. Ты в случившемся не виноват. Мы еще поговорим немного позже, если ты не против ко мне заскочить. Если придешь, захвати с собой то грузило.
– Договорились, Мик.
В половине девятого Гудноу, облачившись в форму, отправился забирать Вилли на служебном минивэне. Неуклюже наложенный гипс нисколько не помешал псу приветствовать Мика так, словно они не виделись целую вечность. Вилли крутил хвостом, тыкался мордой в грудь. Не любить немецких овчарок просто невозможно.
Мик доставил Кэти ее сына и направился к участку Фоллзов. Издалека прицеп сиял бледным золотом в лучах утреннего солнца. Правда, это впечатление сошло на нет, когда Мик подошел ближе. Он остановился у ржавых ворот, прочел надписи на рекламном плакате, вспомнил Эйлин и ее версию захвата земли.
Прицеп выглядел так же, как и в прошлый раз, только на двери появилась табличка «Вход воспрещен» – попытка отпугнуть детей и мародеров. «Курио девелопментс» теперь затруднительно будет продавать свой «взгляд в будущее».
Запах внутри прицепа стоял жуткий, над головой закружили тучи мух, которых Мик потревожил во время их пиршества. Как ни странно, картина места происшествия была не слишком нарушена. Он осторожно обошел пятно запекшейся крови, постарался не наступить на засохшие коричневые следы волочения женского тела, словно небрежно намалеванные кистью. Убийца был явно физически силен, возможно – не слабее Кева. Он протащил свою жертву по полу. Боролась ли она? Если да, то на теле убийцы должны остаться царапины и порезы.
В засохшей луже крови отпечаталось несколько следов подметок: судя по фасону – полицейского образца. Они же оставили отпечатки на грязном линолеуме. Мику сильно повезет, если удастся обнаружить хотя бы частичные отпечатки ботинок, которые он видел во дворе Хэмфрисов. Чертовы клоуны…
Он заглянул в спальный отсек. Двуспальный матрац. Свежие простыни, подушка с чистой наволочкой. Рядом – два огарка свечи, чахлая гортензия в банке из-под овощей. Бросалось в глаза, что в прицепе хозяйничала женщина, причем явно прилагала усилия, чтобы кому-то здесь понравилось. Верхняя простыня была скинута с постели и бесформенной кучей валялась на полу. Видимо, женщина отбросила ее, когда встала навстречу гостю. Навстречу своему убийце. Никаких соседей в радиусе полумили вокруг не было, и никто не услышал бы криков жертвы.
Мик приподнял подушку. К наволочке прилипло несколько длинных черных волосков. Он принюхался, ощутил запах не самых дешевых духов. Женщина наверняка лежала на этой подушке, ждала; не исключено, что даже дремала, когда появился убийца. В треснутой супнице застыли капли воска от свечи. Рядом валялось несколько горелых спичек, чуть поодаль лежал целый коробок. Значит, в комнате горела свеча и в дверном проеме, в полумраке, убийца предстал размытым силуэтом. Наверное, Дженна сперва решила, что это ее любовник. А может, любовник и пришел.
Всем уликам надлежало храниться в комнате для вещественных доказательств. И если бы убили белую, так и было бы.
Мик еще раз провел рукой по наволочке и что-то нащупал. Он расстегнул пуговицы и тряхнул подушку. В ладонь выпала сережка: жемчужная, в окантовке из серебра. Тщательные поиски не помогли обнаружить вторую сережку. Если она не здесь, то где?
Мик положил украшение в карман, вышел из трейлера и полной грудью втянул горячий, но чистый воздух.
Глава 38
Гудноу прибыл в участок как раз к утреннему чаепитию. Он ожидал выволочки за опоздание, однако в участке царила атмосфера праздника, словно вновь пришло Рождество. Сержант Брэдли, довольный всем миром и самим собой, приветствовал Мика чашкой горячего сладкого чая.
– А вот и он, прямиком из Сиднея! Пропустил ты все веселье, Мик! – гаркнул он в сторону Гудноу, подмигнув коллегам.
– Веселье, босс? Женщина убита, причем жестоко… – Мик поднял чашку, подул на чай с молоком.
– А убийца-то в тюрьме! Самый быстрый арест по уголовным делам за целый год!
– Ну, то есть он единственный в этом году, – заметил Росс.
– Только подумать, Мика-то не было. Зато провел время в большом городе, – хихикнул Пе́трович.
Мик заметил, как Росс закатил глаза, и повернулся к Брэдли:
– Значит, вы взяли убийцу с оружием в руках, босс? Это муж жертвы?
Брэдли глянул на Мика словно на несмышленыша.
– Все даже лучше. У нас на руках чистосердечное признание. Риксон заявил, что убийство совершил из ревности. Железный факт!
– Что, действительно признался? – удивился Мик.
– Ну да! Он думал, что она там с кем-то путается, в прицепе.
– С кем?
– Он точно не знал. Или не захотел сказать. Вряд ли это имеет значение, главное – сознался, что убил жену. Заявил, что лучше сдастся, пока не порешил и ее хахаля.
Мика поразило, что заявление преступника никто не посчитал странным.
– Он боялся, что убьет любовника жены?
– Да, уж кто там ее любовник… А может, он и не один у нее был.
– Не хочу омрачать праздник, сержант, но… – Мик кротко склонил голову и все же задал вопрос: – Мы планируем продолжить расследование? Найти любовника миссис Риксон?
– Теперь это неважно: Риксон в «Графтоне», – пояснил Брэдли. – В следующем месяце состоится суд.
– Значит, никаких сомнений в исходе?
– Доказательная база железобетонная. Получит пожизненное, если на свете есть справедливость. – Сержант потянулся, сверкнул улыбкой.
– Запрут голубчика в камере и ключ выкинут, – поддакнул Пе́трович.
Брэдли стряхнул с формы крошки.
– Следовало бы затянуть петлю на шее мерзавца за то, что он сотворил. Пырнул ее девять раз. Чуть голову не отхватил!
– Я такого тошнотного зрелища, пожалуй, еще и не видел, – слегка вздрогнув, поддержал Блай.
Мик готов был согласиться с Блаем. То, что ему пришлось увидеть в прицепе, даже в отсутствие трупа выглядело мерзко.
– Кто бы мог подумать! Кев Риксон, Черный воин, без пяти минут чемпион Содружества… А с миссис Хэмфрис кто-нибудь беседовал? Ей поступил еще один звонок с угрозами.
В участке наступила мертвая тишина.
– Звонили вечером, а на следующее утро Хэл обнаружил труп, – продолжил Мик.
– Беседовали, – уставился на него Брэдли. – Только это никак не связано.
– Миссис Хэмфрис рассказывает, что звонивший спросил ее, кого бы еще она хотела видеть убитым, – настаивал Мик. – А когда она предложила ему отвалить, собеседник сказал, что слишком поздно. Выходит, к тому моменту преступление уже было совершено.
– А с чего бы этому человеку кого-то убивать для нее? Ее мальчишка сказал, что Риксон недолюбливает миссис Хэмфрис.
Мик снова покорно кивнул, изображая из себя ручного котенка.
– Миссис Хэмфрис кажется, что голос звонившего Кеву не принадлежит.
– Разумеется. Убийство никак не связано с этим фетишистом. – Сержант нацелил на Мика свой багровый нос. – Просто совпадение.
– Довольно странное совпадение, разве не так?
Брэдли потемнел, затопал к раковине и уже оттуда пробормотал:
– Этот спесивый черный ублюдок так нажрался после убийства, что пришлось его за подмышки поднимать, чтобы надеть наручники. – Сержант со звоном кинул чашку в раковину. – Признался добровольно, и мы сразу предъявили ему обвинение.
Добровольно, как бы не так. Наверняка сначала получил по яйцам. Однако Мик решил промолчать.
Росс задумался.
– Может, Риксон думал, что Корри Хэмфрис ненавидит Дженну? Ну и вроде как решил получить у нее разрешение…
– Нет, – возразил Мик. – Корри Хэмфрис велела ему убираться под тот камень, из-под которого он выполз. Она уверена, что звонил тот же человек, который беспокоил ее последние три недели.
Блай, слушая коллегу, сначала скептически покачивал головой, потом вновь нахмурился.
Сержант грохнул кулаком по столу.
– Сказал уже, никакой связи тут нет. Все, закончили болтовню, принимаемся за дела!
Мик сделал последнюю попытку:
– Никто не прослушивал записи переговоров по телефону Риксонов? Просто чтобы понять, не Кев ли звонил миссис Хэмфрис…
В комнате воцарилось неловкое молчание. Брэдли сверкнул глазами на Мика, и на его подбородке, как лапка лягушки, задергалась мышца.
Росс неожиданно повернулся к сержанту.
– А ведь в этом есть смысл, босс. Потратим неделю-другую, зато привяжем Риксона и к этому делу. Или исключим.
– Перри Мейсон на сцене, – издевательски хмыкнул Брэдли. Нимб славы, окутавший его голову, таял на глазах, несмотря на поддержку Пе́тровича, и сержант решил подавить бунт в зародыше, рыкнув: – Это тебе не убийства на Бардсли-Бич, сынок. Обычное преступление местного уровня. Мужик убил жену. Так уж вышло, что они бушмены. Вы, слезливые тряпки, можете утверждать что хотите, утверждать, что они ничем от нас не отличаются. Только мы здесь для того, чтобы выйти из джунглей, понятно?
Все было предельно ясно.