Брэдли посмотрел на подчиненного с нескрываемой ненавистью.
– Сержант, прошу вас! – Мик попытался образумить Брэдли. – У меня сложилось впечатление, что Дженна Риксон стала жертвой пыток и сексуального насилия. Мы обязаны провести вскрытие тела.
– А у меня впечатление, что вами овладела безумная идея. Я намерен переговорить с суперинтендантом относительно вашей компетентности, констебль на испытательном сроке! Мы обсудим с ним необходимость подключения внутренней службы по этике. А теперь убирайтесь! – Брэдли указал толстой рукой на дверь.
– Есть, сэр! – пробормотал Мик и, медленно развернувшись, вышел.
Он шел по неровной дорожке к своему автомобилю, когда из-за спины донесся приятный голос:
– Привет!
Мик обернулся. Из солнечного марева, словно мираж, выплыла Эйлин. От нее повеяло легким летним ветерком и запахом лайма.
– Происходит что-то ужасное, – грустно улыбнулась она. – Слышала, у вас в последнее время прибавилось работы, констебль Гудноу?
– Мой босс так не считает, – возразил Мик. – Я сейчас – пятое колесо, если говорить о нашем участке.
Эйлин вздернула бровь и легко потрепала Мика по плечу.
– Раз так, приходите ко мне на ужин. Постараюсь, чтобы вы почувствовали себя третьим колесом. Ну или на крайний случай четвертым.
Эйлин не сводила с него глаз, и Мик ощутил, как сердце на миг замерло.
– Мне нравится ваше предложение, – отозвался он, едва обретя способность дышать. – Я приду.
Эйлин подарила Мику легкий поцелуй, не позволяя ему передумать.
– Увидимся. – Она улыбнулась на прощание, и Мик плюхнулся за руль.
Эйлин помахала Мику, когда он проезжал мимо, и Мик, как ни старался, не мог найти ни единой причины для отказа. Разве можно отмахнуться от самого приятного за последние месяцы, а то и годы, предложения?
Днем ему поступил звонок от суперинтенданта Деннисона, старшего инспектора по округу Новая Англия. Деннисону предстояло отчитаться перед районным подразделением Армидейла, сообщил он. Жаль, что у Мика не сложилось в Мурабуле, но во всяком случае отдел внутренних расследований пока дело против него не открывает. Можно будет поискать должность констебля на испытательном сроке в другом городе. Подразумевалось, что это местечко будет еще более отвратительным и жарким, чем Мурабул. Придется влезть еще глубже в пыль, грязь и лошадиное дерьмо. Засиженный полчищами мух, засранный Мурабул покажется раем по сравнению с новым городком.
Глава 41
Хэл изучил расписание поездки отца и нашел номер мотеля «Грейт-Вестерн» в Уи-Уоа, где папа должен был остановиться сегодня, а заодно выписал на бумажку и рабочий номер Дуга. Потом прошел в гараж, вытащил свой велик из-за прикрытого чехлом «студебекера» и поехал к телефонной будке в парке. На звонок в отель ответила женщина и сообщила, что мистера Хэмфриса до завтра не ждут. Ну да, разумеется. Хэл продиктовал записку: «Пожалуйста, срочно приезжай и защити нас от Свистуна». Записку обещали передать, как только отец приедет.
Хэл повесил трубку, вышел из кабинки и окунулся в летний зной. Он чувствовал себя так, словно на плечах у него лежали все заботы мира. Сбоку раздался скрип проржавевшего железа: на качелях вяло раскачивалась Али, цепляя носками ботинок за землю. Хэлу захотелось подбежать к ней, извиниться, но он остановился, увидев выражение лица Али. С улицы ее окликнула девочка постарше – наверное, сестра. Али повернулась, посмотрела сквозь Хэла, махнула ей рукой.
Хэл разглядывал зеленые стены кабинки, покрытые иероглифами загадочных надписей и цифр, и тут ему в голову пришла идея. Он выудил из кармашка пять центов, вставил в прорезь таксофона и набрал номер. На том конце ответили.
– Можно попросить Дуга Слокома?
– Соединяю.
– Дуг, привет! Это я, Хэл.
– Здорово, дружище. Какие новости?
– Много чего случилось с тех пор, как ты у нас был. В основном – плохого.
– Да, слышал. Ужасно! – Дуг тяжело вздохнул. – Сам-то как? У тебя все в норме?
– Да, все в порядке, но… Вообще-то… – Скрип прекратился, и Хэл посмотрел на качели. Али с сестрой были уже далеко. – Вообще-то я переживаю за маму.
– А я волнуюсь за всех вас.
– Правда, Дуг? – пробормотал Хэл. На его глаза навернулись слезы.
– Слушай… От меня уже ничего не зависит. – Голос Дуга вдруг зазвучал как-то безразлично. – Теперь решает твой папа. Да ты сам об этом говорил.
– Его нет в городе, и мы… мы боимся. Боимся Свистуна.
– Разве Кев Риксон не в тюрьме?
– Это не Кев. Не он. Маме звонил настоящий Свистун.
– Но… – Дуглас вдруг замолчал. – Кто же это может быть?
– Не знаю. Просто не знаю. – Хэл посмотрел в окно будки и увидел в отражении свой совершенно беспомощный взгляд.
– Хочешь, чтобы я понаблюдал за обстановкой? Как раньше?
– Нет, как раньше точно не надо. – Хэлу хотелось, чтобы Дуг понял: мама не для него. – Дуг, мы… то есть я… одним словом, не сможешь ли ты посматривать вокруг? Свистун все еще здесь. Он следит за мамой.
Дуг немного помолчал, а когда заговорил снова, в его голосе появились теплые нотки.
– Сделаю все, что смогу, дружище. Буду присматривать за вами, но вы меня видеть не будете. Годится?
– Спасибо, Дуг! Мы по тебе скучаем. – Хэл повесил трубку, не дожидаясь ответа друга.
Он достал последние десять центов и еще раз позвонил в мотель в Уи-Уоа. Ему хотелось сказать той отзывчивой женщине, что передавать записку папе не нужно, в этом уже нет необходимости, за ними присмотрит друг. К сожалению, ответила не она, а ее раздраженный муж, который что-то пробурчал и повесил трубку.
Вечером Мик позвонил Эйлин, сообщил, что уезжает из города, и попросил разрешения повидать ее в субботу, перед отъездом.
Эйлин молчала, и Мик решил, что она разочарована. Еще бы. Никчемный он человек, и обещания его – никчемные. Наконец Эйлин нарушила тишину:
– Я подумаю…
Мик развел огонь в мусоросжигателе на заднем дворе, сорвал все газетные вырезки со стены в гостевой спальне: все свидетельства, которые так тщательно подбирал и развешивал на стратегические места, – и кипу бумаг швырнул в огонь. Наблюдая, как корчатся в огне слова, как взлетают светлячками в черное небо, Мик ощутил, что сбросил с себя тяжелый груз.
– Его никогда не найдут! – громогласно объявил Мик, сам не зная, о ком именно говорит: о психопате из газетных вырезок или его новом последователе. К черту и того и другого! – Никогда! – выкрикнул он в ночь. Ему весело отозвались собаки.
Сдаться и отступить – это же прекрасно! Как сладко признать, что ты проиграл: просто взять и согласиться с тем, что зло вновь берет верх! Приятно ощутить себя посредственностью, найти удовлетворение в этой мысли. Не нужно больше отвечать ни за кого и ни за что – это и есть настоящая свобода. Ну и хорошо, что он ничего собой не представляет. Пусть убийцы и дальше занимаются своим делом, пусть власти и дальше закрывают на это глаза. Пусть невинные страдают, пусть умирают. Кто он такой, чтобы управлять машиной правосудия? Пусть все идет как идет.
Из костра вылетела пожелтевшая газетная вырезка, спланировала ему в ладонь. Мик перевернул ее и прочитал в неверном свете костра: «По следу убийцы». Строчку, подчеркнутую красным, он помнил наизусть: «…не сумасшедший, это зло в чистом виде». Не демон, не нечистая сила, просто человек. Мик аккуратно сложил листок и убрал в бумажник.
Мусор догорел, угли засветились красным, затем посерели, и тут в доме раздался звонок телефона. Двенадцатый час ночи – кому бы он понадобился? Подождут до утра… После восьмого звонка Мик взял трубку.
– Его застрелили, Мик! Застрелили! – Крик Хэла Хэмфриса иглой вонзился в ухо. – По-моему, он умирает! Несчастный случай… Тут везде кровь! Мик, ты должен срочно прийти!
Мик набрал скорую, дозвонился домой Россу Блаю, глянул на часы: 23.10. В такие моменты многое меняется – меняется для всех, кто имеет отношение к происходящему.
Глава 42
Гудноу прибыл на место через пять минут. Соседи собрались в группки и посматривали через дорогу на дом Хэмфрисов. Кто-то прихватил с собой пиво, другие покуривали; на лицах лежало выражение тревоги или страха.
Хэл с братом стояли на заднем дворе у сушилки для одежды; лица мальчиков заливала бледность, у Эвана на глаза наворачивались слезы. У обоих тряслись руки. В двадцати ярдах от них, у задней части забора, Мик рассмотрел троих взрослых.
– Хэл? – Мик положил руку на плечо мальчика. – Пойдем посмотрим.
Хэл уцепился за рукав Мика и потащил его в угол двора. Фонарь освещал фигуры Корри и Джона, замерших в неловких позах по обе стороны от раненого. Хэмфрис бросил на Мика взгляд, полный усталой решимости. Его деловая рубашка и брюки были перемазаны кровью. Мик кивнул. Раненый распластался на земле, и Корри делала ему искусственное дыхание, прилагая все силы. Окровавленная ночная рубашка Корри закрывала лицо пострадавшего. Корри чуть приподнялась для следующего вдоха, и Мик понял, что она пытается помочь другу семьи – Дугу, с которым приходила три недели назад в полицейский участок. Пуля, по всей видимости, прошла недалеко от сердца. Корри очередной раз сделала мощный выдох в рот пострадавшему. Мик заметил, что Дуг вполне способен дышать самостоятельно.
– Миссис Хэмфрис!
Корри не реагировала, полностью сосредоточившись на оказании первой помощи.
– Корри, можете передохнуть. Он дышит! – Она не останавливалась, и Мик был вынужден легонько похлопать женщину по спине. – Корри, хватит!
Она оттолкнула Мика и снова прижала губы ко рту раненого, вдыхая в него еще один глоток жизни. Видимо, это был не первый их поцелуй, решил Мик, обратив внимание на жесткий взгляд мужа.
Рядом с пострадавшим лежало орудие преступления – охотничье ружье 22-го калибра. Вдалеке заревели сирены – на всех парах мчалась скорая. Вероятно, и помеха расследованию где-то недалеко, если сержант Брэдли захочет сегодня сказать свое слово.