Джон Хэмфрис забрался на заднее сиденье, рядом с констеблем Блаем. Мик сел за руль и завел двигатель. Пе́трович залез во вторую машину.
– Папочка… – прошептал Хэл, глядя, как исчезают во тьме красные хвостовые огни двух машин. Слово оставило на губах горький привкус – детское обращение, которое он давно перерос, которое теперь ничего не значило.
В глазах отца читалось, что тот во всем винит сына, и Хэла это здорово задело. Будто он виноват, что папа подстрелил Дуга! Это было несправедливо, и Хэл возненавидел отца за то, что тот возлагал вину на него.
Он не сразу заметил одинокую фигуру на другой стороне опустевшей улицы и, лишь услышав шаркающие шаги, присмотрелся.
– Что вы тут высматриваете? – окликнул Хэл.
Человек медленно повернулся лицом, и знакомый глухой голос ответил:
– Не вешай нос, приятель!
Человек кашлянул – нет, усмехнулся – и неторопливо пошел вниз по улице.
Это был Тедди Курио, странный рыжий сынок папиного надутого босса и его ужасной жены. Рыхлая фигура удалялась неловкой походкой, нелепо, точно больная горилла, переставляя широко расставленные ноги. Хэл углядел какой-то предмет, высовывающийся из заднего кармана Тедди, и поспешил за ним. В конце участка миссис Соседний Дом Хэл остановился.
Господи, ну и вонь…
Когда Тедди шагнул в лужицу света от уличного фонаря, он будто почувствовал, что Хэл за ним следит, и прикрыл спину рукой, но зацепился большим пальцем за одежду, и предмет, скрывавшийся в кармане, почти полностью вылез наружу. Это была рогатка.
Глава 44
Хэл сидел в гостиной, приобняв брата за плечо, и раздумывал – то ли прижать к себе Эвана покрепче, то ли прикрикнуть на него, чтобы перестал ныть. Решил обнять и тут же пожалел: Эван в голос разревелся. Семья рушилась на глазах. Рушился целый город. Спасибо папе и Свистуну – Тедди Курио. Теперь Хэл все знал. Вот только что он мог предпринять?
С одной стороны, хотелось залезть под простыни и проспать пару дней, с другой – Хэл еще не забыл о своем плане. Он вылез из объятий Эвана и постучал в дверь материнской спальни. Мама не ответила, тогда Хэл перешагнул через порог и увидел, что она сидит на краешке кровати, слепо глядя в окно на свое застывшее отражение.
– Мама… Ты как?
– Плохо. А ты?
– С ним все будет в порядке, – выжал улыбку Хэл.
– С твоим папой?
– С Дугом. Доктора его вылечат. Он поправится, мама.
– Посмотрим, – криво улыбнулась она.
– Я знаю, кто он.
– Ты о ком?
– О Свистуне.
– О господи, Хэл…
У мамы был такой измученный голос, что Хэлу на секунду захотелось обнять и ее. Вот только обниматься он сейчас был не в настроении.
– Я только что видел его на той стороне улицы. Он подглядывал в наши окна. У него из кармана торчала рогатка.
Мама растерянно подняла голову.
– Ну, рогатка, из каких стреляют мальчишки. Это точно он.
– Вчера это точно был Кев Риксон, – покачала головой мама.
– Насчет Кева я ошибался. А этого человека мы тоже знаем. Свистун – это…
– Только не говори, что это твой отец!
– Я никогда на папу и не думал, – запротестовал Хэл, хотя на самом деле как раз папу и подозревал. Еще сегодня вечером он был чуть ли не уверен в этом. Но теперь… Теперь Хэл знал. Знал наверняка. – Я видел его всего пять минут назад: он стоял через дорогу и наблюдал, как забирали папу…
– Хэл, прекрати, прошу тебя! – Мама сморщилась, словно ей было больно, но тут же поняла, что напугала сына, и шепнула: – Эван еще не спит. Давай поговорим утром. Уже за полночь. Ложитесь-ка спать, оба.
Хэл велел Эвану идти в кровать, и тот, как ни странно, без всяких споров послушался. Хэл начал было раздеваться – и понял, что терпения дождаться утра у него не хватит. Он подошел к телефонному столику, уставился на маленький голубой листок с номером Мика Гудноу, глянул на телефон, обернулся к маминой комнате. Представил, как рассердится мама, стоит ему пробормотать хоть пару слов в трубку, и отклеил листок от стены. Он залез под кровать, вытащил арбалет, завернутый в наволочку, и достал из банки с деньгами на мелкие расходы шесть пенсов.
После этого Хэл пробрался в гараж, зарядил арбалет. Задумался, как поедет с ним на велосипеде, и решил, что ехать будет целую вечность. Понадобится ли арбалет вообще? Нет, вряд ли. В конце концов Хэл приподнял чехол, прикрывавший «студебекер», и сунул свое оружие под машину.
Через пять минут он в кромешной тьме уже проезжал мимо «Бэтсманс армс». На улице мерцал единственный огонек, тусклым зеленым маячком светивший в телефонной будке.
Хэл вставил монетку в лоток, нажал кнопку «А», набрал номер с голубой бумажки. Его рука замерла у кнопки «В». В ухе зазвучали гудки, но трубку никто не снимал. Наверное, Мик все еще в участке. Черт, какой же там номер?
Хэл бросил взгляд на исписанные стенки кабины. Вот… Он снова покрутил диск телефона, подождал и уже готов был повесить трубку, как ему ответили. Резкий голос протрубил:
– Полицейский участок Мурабула. Чем могу помочь?
Вот черт, Пе́трович…
Хэл нажал кнопку «В», и шестипенсовик со звоном провалился в телефон.
– Можно поговорить с констеблем Гудноу?
– Констебль Гудноу уехал час назад. Я тоже собираюсь уходить. Кто это?
– Он мне срочно нужен!
– Вы меня вообще слышите? Его нет. Знаете, сколько сейчас времени?
– Когда Мик вернется?
– Вы хотите сказать – констебль Гудноу? – раздраженно поправил Пе́трович. – Если это ты, молодой Хэмфрис, то про твоего отца я до завтра ничего сообщить не смогу.
– Нет, я по другому поводу. Мне срочно надо кое-что рассказать Мику, то есть констеблю Гудноу. Он уехал домой?
– Говорю тебе: перезвони завтра!
– Можно оставить для него сообщение?
– У меня полно дел, сынок, – прошипел в трубку Пе́трович, – а тебе давно пора спать.
– Скажите ему – я знаю, кто такой Свистун.
– Что?
– Свистун… Ладно, неважно. Я могу прямо сейчас съездить к Мику и…
Из трубки понеслись короткие гудки, однако рука, нажавшая на рычаг, принадлежала не Пе́тровичу: она протянулась из-за спины Хэла и оборвала звонок.
Хэл молнией развернулся и уперся взглядом в подсвеченную зеленым огоньком рожу Тедди Курио.
– Копам звоним? – глухим голосом, который совершенно не вязался с детским лицом, поинтересовался Тедди.
– Я сказал им, кто ты такой, – заявил Хэл, стараясь говорить спокойно.
– Да боже ты мой, неужели? – ухмыльнулся Тедди. – Я слышал все, что ты тут говорил, дерьмо ты этакое!
– Они уже напали на твой след. Ты доигрался!
Хэл легко увернулся от рыхлой руки Тедди. На удивление легко… Тедди даже слегка отступил в сторону, пропуская его, и Хэл кинулся к велосипеду. Тедди – слабак. То ли хилый, то ли глупый. Хэл не смог удержаться и повернулся к толстяку:
– Это все из-за машины моего отца, да? Ты хотел ее помыть, а мама не разрешила. В этом все дело? Это яйца выеденного не стоит! А ты старался свести с ума мою маму! Только она сильнее, чем ты, понял?
Зеленые отблески по-прежнему падали на лицо Тедди, из-за чего оно приобрело дикий вид. Дикий и тупой. Хэл перекидывал ногу через раму велосипеда, когда ощутил сильный удар в основание черепа. Он ткнулся лицом в теплую землю и почувствовал, что к его рту и носу прижали какую-то тряпку. Материя пахла гадостью, которую используют для травли крыс. До Хэла наконец дошло, что Тедди не так уж и глуп.
Резкая химическая вонь проникла в легкие, перед глазами замельтешили искры. Что это за дрянь? Эфир, вот оно что… Хэл отключился.
Глава 45
Мик выглядел сравнительно неплохо для человека, проехавшего ночью с заключенным в машине шестьдесят миль до следственного изолятора в Глен-Иннес. Такой же путь он проделал, возвращаясь домой, и провалился в сон без сновидений. Затем проснулся, покормил собак и жарил яичницу с беконом, когда ожил телефон. На проводе была Корри Хэмфрис. Ее голос звучал еще более напряженно, чем накануне вечером. Корри спросила, не приходил ли Хэл с утра присмотреть за собаками.
– Нет, наш договор закончился. – Мик не знал, что сказать женщине, которая только что пережила самую жуткую ночь в жизни, и добавил: – Кстати, он очень мне помог.
Корри сделала паузу. От ее молчания так и веяло тревогой.
– Значит, вы его не видели?
– С полуночи – нет. Что-то не так?
Она тяжело вздохнула.
– Простите. Конечно, все не так… – Он попытался подпустить в голос немного оптимизма. – Может, просто поехал покататься? Велосипеда на месте нет?
– В гараже, стоит на обычном месте.
– Вряд ли он мог далеко уйти пешком. Сколько его уже нет?
– Не знаю. Кровать не смята, дома Хэл не ночевал. Что же это за напасть-то такая? – Корри была вне себя. – Он вчера пытался сказать мне…
Мик бросил отчаянный взгляд на сковородку. С краев яичницы поднимался дымок, бекон уже напоминал дрова в камине.
– Он еще не спал, когда вы легли, Корри?
– Нет, не спал.
– Сколько было времени?
– Около часа. Мне следовало его уложить, но я была измучена. Хэл все пытался мне что-то сообщить, а я… я взяла и закрыла дверь перед его носом.
– Что он хотел рассказать?
– Говорил, что знает, кто такой Свистун, и… Мол, видел, как тот наблюдает за домом с другой стороны дороги.
– Наблюдает за домом? – У Мика в животе все перевернулось. – А еще что сказал?
– Утверждал, что мы его знаем. – Корри уже задыхалась от волнения.
– Знаем… – повторил Мик. – Так кто же он?
– Понятия не имею. Я просто не могла его слушать, отправила спать. Поверить не могу, что я…
– Он что-нибудь рассказал Эвану?
– Эван говорит – просто велел ложиться. И все. Когда он проснулся, Хэла уже не было.
– Так. Выходит, вы считаете, что он… – Мик решительно отбросил в сторону мрачные предчувствия. – Он мог выйти из дома, чтобы проследить за Свистуном?
– Не могла уделить пару минут родному сыну, – застонала Корри.