Хэл очнулся. В голове пульсировала боль, шея закостенела. Он попытался сесть в полной темноте, но лишь стукнулся головой обо что-то твердое. Пришлось снова лечь. Попытавшись вытянуть руку, он обнаружил, что кисти связаны впереди. Двигать руками можно было только обеими вместе. Ощупывая пространство вокруг, Хэл везде натыкался на твердые стены, в том числе и наверху. Он перевернулся на живот и ощутил под собой гладкую поверхность. Пахло чем-то вроде линолеума. Химическая вонь била в ноздри; свежая краска или полировка – самое оно для головной боли.
Низкий потолок позволял сидеть в полусогнутом положении. Было жарко, душно, темно. Неужели гроб? Сердце Хэла сжалось, стоило ему представить, что он похоронен заживо. Тут же вспомнился рассказ Эдгара По. Он вытянул ногу в одну сторону, в другую… Нет, гробы обычно уже и длиннее. Он словно лежал в большом чемодане или в маленьком шкафу с искривленными металлическими стенками. Слава богу, не гроб.
Хэл попробовал крикнуть. Тут же выяснилось, что рот заклеен липкой лентой, закрепленной на затылке. Крик отдался глухим эхом прямо в голове. В воздухе чувствовался какой-то странный химический запах. Ах да, эфир. Он сам как-то покупал склянку в аптеке, ставил опыты по усыплению крыс. Это вещество мог свободно купить каждый, в том числе и Тедди. Копам бы проверить аптеки, выяснить, кто приобретал эфир… Нет, эфир, вероятно, много лет хранился дома у маньяка. Может, он тоже с ним экспериментировал, пробовал на домашних животных.
– Э-э-эй! – завопил Хэл.
И услышал тихое «у-у-у». Он попытался четко произнести предложение в уме и заорал:
– Тедди! Выпусти меня, я никому ничего не скажу! Обещаю!
Через липкую ленту пробилось лишь несколько гласных. Снаружи не услышать, даже если Тедди и караулил где-то рядом.
Внезапно навалилась жуткая тоска: потянуло домой, в постель, пусть даже несносный младший брат спит в соседней кровати… Через коридорчик – мама. Отдыхает у себя в спальне. Папа тоже дома. Увидит ли Хэл кого-то из них снова? Отец, конечно, какое-то время погорюет, но быстро оправится. А вот мама и Эван – никогда. Он обязан выбраться, любыми путями.
Хэл набрал полную грудь воздуха, замолотил в разные стороны руками и ногами. Везде твердые гладкие стенки.
Он затих и вновь ощутил тот странный запах. Нет, это не линолеум. Похоже на свежую резину. Так пахнут автомобильные коврики, например – в багажнике машины. Стало быть, он в багажнике? Чья же это машина? Наверное, Тедди… Или его ужасных родителей. Тот серебристый «мерседес» или красный «ягуар». Хэл запаниковал, застучал по металлическим стенкам. Он бил ногами и выкрикивал: «У-у-у-ду-у-у». Воздух с шипением пробивался сквозь изоленту, точно свистела проколотая старая покрышка.
Брэдли и Пе́трович добрались до участка уже в восьмом часу. Их длительное расследование в пабах и клубах ни к чему не привело, разве только к необходимости опрокинуть по четыре или пять кружек «Реша» на брата. – Пришлось выпить за компанию с осведомителями, – осклабился Брэдли, – а взамен – практически ничего. – Практически? – Блай даже не подумал улыбнуться, смотрел на парочку с отвращением. Сержант натянул на лицо скорбную маску, признавая безнадежное поражение. Пе́трович рыгнул. – Если не обнаружить ребенка в течение первых двух суток, шансы найти его живым резко падают. Так чаще всего бывает при похищениях, – мрачно напомнил Мик. – Так происходит в тех местах, откуда вы свалились на нашу голову, констебль Гудноу, – раздраженно засопел Брэдли. – Здесь – Мурабул. У нас детей никто не убивает. – Я кое-что вспомнил, – спокойно глянул на сержанта Росс. – Вы мне рассказывали о некоторых случаях с применением рогаток. Года полтора назад. Я тогда как раз был в командировке в Инверелле. Только журнал регистрации происшествий за тот период куда-то пропал. – Верно, Росс, я тогда задержал шайку двенадцатилетних негодяев. Били из рогаток окна в домах, безобразничали. Мы не стали возбуждать дело. Родители оплатили все счета за испорченное имущество, подростков перевели в школу-интернат, этим все и закончилось. Но сейчас, мне кажется, эти ребята ни при чем. Я бы скорее искал… – Брэдли перевел взгляд на потолок. – Искал бы кого-то постарше, способного совершить похищение ребенка. Человека, который водит машину.
– И умеет стрелять из рогатки, – небрежно ввернул Мик.
– Возможно, – снизошел до него сержант. – Необходимо планирование, сбор информации. Мы ищем человека достаточно взрослого, чтобы управлять машиной, не какого-нибудь хулиганистого ребенка. Пробежимся завтра по учету автотранспорта, запросим перечень вновь выданных водительских удостоверений. Сузим область поиска.
– А журналы регистрации происшествий за 66-й и 65-й? – настаивал Росс.
Брэдли выглянул в окно. На улице темнело. Посмотрев на часы, сержант покачал головой.
– Завтра принесу. Сейчас мы уже ничего предпринимать не будем, все ужинают – вот и нам пора. Нужно сохранить силы для поисков мальчика. Если ничего непредвиденного не случится, завтра вызову из Армидейла детективов Деннисона.
– Разумно, – произнес Росс сквозь сжатые зубы.
– Давай-ка пошевеливайся, Пит. – Брэдли подтолкнул в бок сонного помощника.
Пе́трович направился к задней двери, однако Мик заступил ему дорогу.
– А ты что же, Питер? Не припомнишь кого-нибудь из ребят крепкого телосложения, замешанных в инцидентах со стрельбой из рогаток?
– Не помню я. Сержант правильно говорит – вы напрасно тратите время и ресурсы полиции. – И Пе́трович по дуге обошел Мика.
– Я тебе покажу время и ресурсы, неуч! – прошипел Блай.
Брэдли сделал вид, что не слышал последней реплики подчиненного.
– Ладно, ребята, кабинет в вашем распоряжении. Часики тикают. Завтра нас сменит чрезвычайная служба, – пророкотал он. – Будет что-то новое о мальчике – звоните. А если нет – увидимся утром.
Они вышли в заднюю дверь. Мик и Росс молча смотрели им вслед.
– Часики тикают, – скривился Блай.
– Если что и тикает, – уточнил Мик, услышав, как машина Брэдли, разбрасывая гравий, выехала с парковки, – так это мина под его некомпетентной задницей. – Он на секунду задумался. – Где сержант держит эти журналы, Росс?
– В картотечном шкафу, в гараже у дома. Запирает его на ключ.
– Почему бы нам… не взять отмычку и не открыть его?
– По двум причинам, – покачал головой Росс. – Во-первых, у него во дворе маленькая, но жутко брехливая собака. Во-вторых, насколько ты ценишь свою карьеру?
– А если у Хэла остался всего один день?
Росс опустил глаза.
– Будем надеяться, что он еще жив. Либо мы должны приставить Брэдли ствол к виску и…
– Это уже деловой разговор. – Мик открыл ящик стола и потянулся за служебным оружием.
Росс захлопнул ящик.
– Нет, Мик, мы никак не можем заставить его принести журналы в участок, если он сам того не захочет. Разве только последует приказ от его дружка Деннисона.
– Тогда я позвоню Деннисону, объясню, что к чему, – предложил Мик. – Если будет скандал, вали все на меня.
– Ну хорошо, Мик.
Гудноу набрал номер полиции Армидейла, попросил к телефону Уоррена Деннисона. Дежурный констебль сообщил, что суперинтенданта не будет до понедельника, но ему можно передать сообщение, если дело исключительной важности. Мик едва не съязвил, можно ли считать таковым похищение ребенка и убийство женщины, о котором они еще не докладывали, однако сдержался и спросил, где находится суперинтендант.
– Уехал на рыбалку. Куда-то на Думареск.
– Что ж, наверное, это райский отдых… – Мик повесил трубку и озадаченно повернулся к напарнику. – Что будем делать? Нам следовало сообщить об убийстве женщины еще вчера.
Росс посоветовал ему идти домой. Мик тоже предложил коллеге уходить – семья уже, наверное, заждалась.
После того как за Россом закрылась дверь, Мик сел за стол, размышляя о том, что удалось узнать. Рыбачить в этих местах любили многие. Крупных рек в Новой Англии было не так много – в основном небольшие быстрые речушки. Почти все рыбаки пользовались свинцовыми грузилами. Все ли они приобретают такие грузила в магазинах спортивных и рыболовных товаров типа лавочки на Мейн-стрит?
Утром надо будет проверить. И самому устроить небольшую рыболовную экспедицию – может быть, удастся найти владельцев магазина, уехавших на рыбалку.
Стрелки часов перевалили за полночь, а Мик все продолжал сидеть за столом. Кроме Корри Хэмфрис, никто не позвонил, да и с ней состоялся совсем короткий и грустный разговор. Около часа ночи Мик уснул прямо на стуле.
Он проснулся в четыре утра, весь в липком поту. Подумал, что неплохо бы покормить собак и принять мандракс. Мозг сразу включился в напряженную работу.
Где можно прятать Хэла Хэмфриса, если тот еще жив? Тщательно ли они осмотрели окрестности прицепа? А если Хэл все-таки там, в какой-нибудь яме, под завалами из ржавой жести? Боже, а вдруг он там в таком же состоянии, как Венди Армстронг или Дженна Риксон? Нет, не может быть…
Во время его службы в Сиднее молодые хулиганы использовали в схватках пружинные и складные ножи, кастеты, а если удавалось раздобыть огнестрельное оружие, то в ход шли револьверы и обрезы. Здесь же, в стране буша, подростки в качестве орудия насилия выбирали рогатку. Сделать такое оружие несложно: спиливаешь с ближайшей ивы ветку с раздвоенным концом, вырезаешь кусок резины из автомобильной камеры, закрепляешь на концах рогатки и запасаешься металлическими шариками. Вот тебе и пули. Свинцовые грузила тоже годятся. Вполне можно пробить врагу череп или высадить глаз. Свистун достиг профессионализма в стрельбе из рогатки именно потому, что был подростком. Крупный полный парнишка, умный и опасный. Он играл с ними, играл прямо сейчас. Наверняка Хэл Хэмфрис знал его хотя бы в лицо. Больше всего будоражила сонный мозг констебля Гудноу мысль, что этого парня знал и сержант Брэдли.
Глава 47
Хэл проснулся словно от толчка. Штаны были мокрыми и омерзительно теплыми. В н