— А я двадцать три… — почему-то шепотом призналась я, счастливая от того, что можно хоть кому-то сказать и он поймет. Одно из ненарушаемых правил — никому не говорить о цели.
Но мы и не говорим — потому что знаем уже…
Поравнявшись, пошла рядом со Стэком, то и дело порываясь говорить, то и дело себя останавливая. В голове рождались тысячи вопросов, которые путались и лопались. Этот запрещенный, тут не скажет, здесь не понятно…
— Аккуратнее с Сокуром, он любит просить помощи. Обязательно уточняй, — Стэк заговорил первым. Я во все глаза смотрела на его профиль. Нос с горбинкой, а под ним — резкие, упрямые губы. — Я тоже попался на невнятной формулировке. Но уж если случилось, не пытайся уйти, не исполнив. Как бы то ни было, ты обязана соблюсти правило. Все правила. Или…
— Или? — я снова затаила дыхание.
Стэк невесело усмехнулся.
— Он не говорил, что дорогу домой можно не найти?
Глава 17. Уговор дороже денег
Я с ужасом копалась в памяти. Что говорил дедуля Кирел?
Он смотрит на кончики туфель, когда рассказывает про озеро.
— Не повезло, спутаны твои нити, дитя, спутаны… Но сила ведь не так важна, ты же не воин… Ты прекрасная леди. Скоро ты полюбишь, выйдешь замуж, — он вздыхает, произнося слова по-стариковски неторопливо, не особенно охотно, без особенного энтузиазма.
Может я бы усомнилась, но я разговаривала с бывшим верховным магом, легендарным Кирелом, одним Словом остановившим армию монстров, Кирелом, при котором был повержен Хаос, Кирелом, который был верховным магов дольше всех в истории…
И я не усомнилась.
А дальше он говорил про ненарушаемые правила. Идти немедленно, никому не говорить, помогать и не просить помощи, не пользоваться силой… Похвастаться идеально-точной памятью я не могла, но уж как-нибудь бы запомнила, что могу не вернуться! Ничего он не говорил про «обратно»! Обронил только, что, если не получится, можно однажды еще раз попробовать… Или не хотел пугать? Или…
А если хотел запутать? Я вспомнила отца, который периодически цокал языком и говорил маме, что с Кирелом надо быть осторожнее. Но я не думала, что мне — тоже…
Дедуля, дедуля…
Ошеломленная открывшимся, я вернулась в лагерь вместе со Стэком. Костер уже вовсю полыхал, над ним возвышался котелок с греющейся водой, рядом расположился отмывшийся Таран. Он был раздет по пояс.
— Уж думал идти искать, — проворчал Таран. Он держал ладони над огнем, сидя на корточках.
— Немного заблудилась, — соврала я, плавая в своем сумбуре. — Стэк вывел.
— Хорошо, что вывел…
Стэк вывалил на землю собранные ветки.
Как и о чем говорить с Тараном, я не знала. Он меня оскорбил, я его между ног ударила… Что говорят в таких случаях? Таран ничего не говорил, усердно поворачивая руки к огню то одной стороной, то другой. Стэк традиционно молчал.
Если подумать, Ворон мне не большой помощник. Он тоже к озеру идет, правила соблюдает и тоже помогает тому, кто просит, а мне просить помощи нельзя…
Думая, я смотрела на ветки, которые он принес. Они лежали в куче, свитые, смешанные, цеплялись друг за друга, как толстые спутанные косы, как я, как вся эта дорога и ситуация. Расстроенно покусывая губы, я присела у костра, стараясь держаться от Тарана подальше, а к Стэку поближе. Дедуля, дорога, помощь… Все непонятно, все спутанно, как распутать? До слез хотелось знать, что делать, хоть немного понимать, до какой степени должна простираться моя помощь, до какого конкретно действия. В конце концов, в заложниках я или нет?!
— Вода — лёд… Отморозил все, — негромко проговорил Таран, ежась. Не мне проговорил, а так куда-то мимо, как бы всем, хотя Сокура видно не было, а Стэк отошел от костра на два шага, скрываясь в тени ближайшего кряжистого дерева.
— Угу… — неопределенно буркнула, стараясь не коситься на мощный торс. От холода белая кожа на плечах и груди у мужчины покрылась крупными пупырышками. Рубашка и куртка за его спиной сушились на ветке, тяжело развеваясь на ветру. Мокрые штаны Бык надел на себя.
— Значится, ты наша немного, Поля… То есть, Марта.
— Угу… — уставилась в костер.
— Марта… Хорошее имя. Тоже наше.
Таран говорил примирительно. В огне потрескивали дрова, искры долетали до его влажных штанин и на них, дымя, гасли.
— Мама назвала… Она из рода Быка, — хоть общаться особо и не хотелось, я все-таки мамой похвасталась, потому что ей гордилась. Мама особенная, сильная. Тарана бы она в кольцо скрутила и выкинула. Она почти всех сильнее, только папе сдается. Смелая и хорошая очень… Мама бы наверняка справилась, не путалась в дорогах, как я. Она же чистокровная, у нее все просто, прямо…
Несчастно шмыгнув носом, я вздохнула, хмурясь. В моей жизни все оказалось спутано и связано в такие узлы, что не распутать вовек. В животе еще заурчало. Я прижала руки к себе посильнее, стараясь заглушить стыдные звуки собственной утробы.
— То-то глаза наши… Кровь похожа… Н-да… — к счастью, на этот раз комментировать мое происхождение Бык не стал. Голос его звучал ворчливо, но не зло. — А чего сбежала, бегаешь в париках? Плохо что ли тебе дома?
— Нет, дома хорошо. Я не сбегала. Дело у меня… Затянулось, — поджала губы. Большего говорить не собиралась. — Я сама вернусь, когда сделаю.
— Дело… — повторил Таран, глядя на огонь. — Помню, говорила. За Дениром…
Он посмотрел на меня, усмехнулся.
— Что, боишься? Думаешь, сдадим тебя за награду?
Я затравленно подняла на него глаза.
— Да не ершись, Поля… То есть Марта. Не сдадим, — теперь уже Таран покусал губы и вздохнул, но добавил твердо. — Уговор в силе. Проходка при свидетелях с тебя, а потом иди куда хочешь по своим делам.
Не зная, верить словам или нет, я оглянулась на Стэка. Тот неопределенно мотнул плечом. Не знает, что ли… Или не хочет сказать? Тут же меня осенило: не читает он мысли, ведь пользоваться Силой нельзя! Не знает!
— Правда? Как договаривались? — решив, что можно радоваться, я обрадовалась. — Покажусь и свободна?
Таран кивнул.
— Уговор дороже денег, Марта.
Смотрел он снова куда-то вдаль. Обычно живые и задорные глаза его подернулись дымкой, то ли задумчивой, то ли грустной.
— Что за лес, что за лес… В жизни такого скудного леса не видел! Ягод почти не осталось! — Раздался недовольный голос Сокура, и он весь махом спрыгнул с дерева, влетая в нашу неловко-дымную тишину яркой искрой. Приземлился рядом со мной и тут же скомандовал. — Марта. Руки!
Машинально послушавшись, подставила руки. Морща нос, Сокур начал вытаскивать из карманов синие перезрелые ягоды ярышника и принялся без спроса складывать мне в ладони. Синие ягодки слетали с ладоней, катились на колени. Удерживая неожиданное угощение, я скорее сжала ноги.
— Все твои жадные родичи виноваты, они плоды сверху сожрали, — найдя глазами Стэка, Сокур начал выговаривать за птиц сразу ему. Заодно начал опустошать второй карман. — Мне совершенно нечем кормить девушку, а она любит только ягоды с высоких веток. Держи, спасительница. И вот еще…
Пальцы Змея были все перемазаны в синем соке. Он сейчас напоминал сгусток чистой энергии, искрящий во все стороны.
— Ешь… Сейчас еще будут. Стэк! Почему ты стоишь? Ты же не дерево! Долго я буду ползать по всем деревьям в округе? У тебя крылья, почему ты ими не пользуешься? Лети и найди леди ягод! Смотри, как она голодает!
Сокур обвинительно показал ладонью на меня. Сурово сдвинув черные брови, Стэк вопросительно оглядел «голодающую». Я только хлопнула глазами. Подтвердить, что откровенно «голодаю», я никак не могла. Да, перекусить бы не отказалась, но падать в голодные обмороки было рано.
— Не обязательно, спасибо… Ягод хватит. Не… — смутившись, я скорее начала говорить, что больше ягод не надо, как не стоит утруждаться.
— Стэк! Не слышишь, голос слабый? Помоги же с ягодами! — повелительно добавил Сокур.
Не надо было обладать хорошим слухом, чтобы услышать, как Ворон скрипнул зубами. Сокур действительно не стеснялся просить помощи. Молча обернувшись, Стэк улетел в указанном направлении.
Змей потрогал котелок.
— Долго нагревается… Ты! Трогал? Брал воду? Я же сказал, что это вода Марты, — Теперь Сок подозрительно развернулся на Тарана.
— Да не трогал я её! — Бык обиженно поежился, потирая замерзшие плечи. — Видишь, как окоченел? Зазвеню, если шевельнусь.
— Ой, ничего с тобой не будет. К лету оттаешь! — Отмахнувшись от Тарана, Сокур весь наклонился ко мне.
Не зная, чего от него ожидать, я испуганно выпрямилась. Рыжие глаза щурились остро, обеспокоенно.
— Так. Вода нагреется, сможешь ополоснуться. Я приглядел место, где никто не увидит, провожу. Рыбу поймал, сейчас зажарю. Что тебе еще нужно?
Глава 18. Вопрос-ответ
— Всегда мечтал подружиться с настоящей высокородной леди! А правда, что вы едите только сладкий хлеб?
Сокур до макушки засыпал меня вниманием и вопросами. После раскрытия он вдруг начал считать меня чуть ли не стеклянной — почтительно подавал руку, даже если препятствие было высотой с палец, активно подкармливал и все пытался затащить в повозку под навес. Утверждал, что для безопасности. Он вслух беспокоился, что нежная высокородная леди вот-вот сгорит на солнце, что меня насмерть продует ветер или что я с минуты на минуту умру от недостаточного питания. Судя во всему, моя скоропостижная кончина в текущих суровых условиях была практически неминуемой. Змей как будто напрочь забыл, что до того я прекрасно могла спрыгнуть с повозки без перелома, спокойно ела два раза в день вместе со всеми и как-то выживала на ветерке. Девушка с черными волосами и девушка с рыжими волосами были для него двумя разными девушками. Убедить, что это все одна я, оказалось невозможным. Полианну Сокур забыл в мгновение. Она исчезла. Хотя черный парик открыто лежал на мешках с вещами.
— А правда, что высокородные встают только в полдень? А что верховный маг испепеляет любого, кто ему не поклонится? А что знатные дамы купаются только в меду, молоке и цветочном нектаре?