— Лес! — резко произнес он, хватаясь за свою палку.
Сок дернулся.
— Не шевелиться! — поступил приказ. Из леса на нас выступили четыре мужских фигуры. Трое держали наготове заряженные луки, один целился из арбалета. Мужчины были бородатыми, выглядели недобрыми и наступали, наступали…
— Свежее мясо! — ухмыльнулся один из них, с черной бородой, уверенно приближаясь. — Очередные любители озер. А ну-ка не шевелиться, шустрики. Слушай команду! Помоги…
Больше сказать он ничего не успел — Рей размахнулся и бросил в чернобородого свое самодельное копье. Попал прямо в горло. Я непроизвольно вскрикнула. Нападавший захрипел. В Рея тут же выстрели несколько раз. Одну стрелу Ворон поймал на лету. Вторую отбил Сокур. Он расчехлил уруми, выпустив на волю родовое оружие Змеев — смертельную восьмихвостку. В воздухе закрутилась длинная многохвостовая плеть с отравленными наконечниками.
— За меня!
Рей прыгнул, оттесняя меня к воде. Сок непрерывно кружил уруми. Оплетенные кожей металлические цепи тихо и мерно жужжали, отбивая несущиеся на нас стрелы. Свист — щелчок. Свист — снова щелчок. Луки обстреливали нас беспрерывно, но стрелы уруми отбивало, надежно прикрывая нас.
— Назад!
Я попятилась в озеро в сапогах — их снять не успела. Ледяная вода начала заливаться через голенища. Сокур отступал, тесня нас глубже и прикрывая воздушным щитом.
— Останови их! Скажи, че! Про помощь, че, скажи, ну?! — взвизгнул один из наступающих. Я видела только оскалы и бешеные глаза. Не успевала разглядывать лица.
— Прошу пом…
Лезвие Сок бросал левой рукой, но попал точно в рот.
— Ныряй, Марта!
— Сок! — крикнула я.
Кто-то закричал. Сок оглушительно громко засвистел. Уруми угрожающе низко гудело.
Это последнее, что я слышала. Рей толкнул меня в воду, сам нырнул сверху, накрывая тяжестью тела. Ледяная вода окутала, а затем сжала грудь, перехватывая дыхание. В кожу будто вонзилось тысячи парализующих иголок. Бирюза ударила в глаза. Чья-то рука схватила мою. Черные и рыжие волосы парили в бирюзе… Соображать не было времени, но я была уверена, что за руку меня держит Сокур. Вокруг полетели стаи белых пузырьков. Мелькнули черные крылья, белые руки… Рыжие камни, рыжие волосы, красная нить крови… Сапоги один за другим спали с ног, и плыть стало проще. Там, в глубине озера засияло что-то золотое… Туда! Туда! Я рванулась к золотому свету на остатках воздуха. А бирюза воды наступала, заполняя обволакивая холодом. В груди начало жечь все нестерпимее и сильнее. Я потянулась к свету кончиками пальцев. Сокур все еще держал мою руку, когда дно исчезло, дыхание кончилось, а я достигла золотого света и вся вытянулась в прямую длинную струну. Бесконечно длинную и прямую, без единой запутанной нити.
Глава 46. Это было давно
Перед глазами постепенно проясняется, но я еще не слышу звуков. Я вижу перстень, который дал мне дедуля. Перстень тяжелый, гладкий, с круглым золотисто-рыжим камнем, я держу его в пальцах. Камень ослепительно поблескивает от попавшего на него солнечного луча, и я щурюсь, пытаясь осознать, что происходит. Перстень очень похож на тот, что дал мне Кирел. Я продала его быстро и невыгодно на городском рынке. А на рынок я отправилась сразу как миновала ворота.
Некоторое время я вопросительно пялюсь на камень, но он блестит и молчит. Затем поднимаю голову и вижу перед собой позолоченные ворота и витиеватый узор на них. Узор отчаянно блестит на солнце, напоминает нити. Как странно… Раньше я думала, что мастер произвольно изобразил растения, а теперь…
— Как ты, девочка моя?
Звук приходит вместе с пением птиц и шелестом листвы. Я резко оглядываюсь. За мной стоит дедуля Кирел. Он тоже точно такой же, каким я видела его в последний раз. Светло-голубые, почти прозрачные глаза улыбаются, весь дедуля чуть сгорбленный, худой, в шапочке с кисточками. Бесконечные складки золотой мантии касаются круглых листьев клевера.
Растерянно улыбаюсь. Я рада его видеть, но я еще не понимаю. Ничего не понимаю.
— Дедуля!
Поспешно шагаю к Кирелу и вдруг обнаруживаю, что на мне не штаны, а платье, темно-синее, ученическое. На ногах — не грязные сапоги, а туфли. Они все еще черные, с темно-коричневыми носками. На гладкой поверхности зияет глубокая царапина. Да, я же споткнулась, когда убегала из горящей оранжереи… Но это было… Когда?
— Почему… — я застываю на месте с вопросом, осматриваясь вокруг. Чем больше я смотрю, тем страшнее мне становится, потому что… Так не должно быть!
Небо над головой безмятежно-голубое, ни облачка. На фоне его мерно покачивает зелеными листьями акация. Я в вечнозеленом королевском саду, в котором ничего не напоминает о сером небе, гиблых землях, голых ветках, бирюзовой воде и стрелах, шлепающихся в воду…
А сапоги? А озеро? А Сокур?!
Воспоминания влетают в мысли вместе с низким жужжанием уруми. Бирюза, холод, жжение, парящие рыжие волосы, красная струйка крови… Золотой свет, рука, крепко обхватившая запястье, холод, прямая нить…
— Что произошло? Дедуля! Рейтор, Сокур, озеро… Где они?! Где?
Кирел на мгновение опускает глаза, и от одного этого жеста к горлу подступает тошнота.
— Где? — изменившимся голосом хриплю я. — ГДЕ?
— Давай присядем, девочка…
Старый маг бесконечно долго идет к скамейке, бесконечно долго садится на нее, медленно опускает руки на колени… Когда он начинает говорить, мне кажется, что часть волос у меня поседела от предчувствия катастрофы. Чуть пошатываясь, я стою, еще цепляясь за ускользающую надежду.
— Рейтор… — Кирел начинает говорить, периодически покусывая бледные губы. — С ним должно быть все хорошо. Он же вышел на несколько дней позже тебя… Значит и вернется позже.
— А Сокур?!
Кирел снова молчит.
— А СОКУР?! — громче повторяю вопрос, отчаянно жду ответа, но его нет.
Страх продирает меня насквозь.
— Его нет, — наконец, говорит Кирел.
— Как… нет?
Липкий пот как холодная жаба на затылке.
— Это произошло давно, Марта… — Кирел, наконец, поднимает на меня глаза. — Тогда был тысяча четыреста тридцать восьмой год… А сейчас… Тысяча пятьсот семьдесят…
— Нет! — вскрикиваю я. — Я не хочу это слышать. Не хочу это слышать и не желаю понимать!
Кричу на самого великого мага королевства, совсем не сдерживаясь. Вижу, как он клонит голову с редкими волосами, и от этого гнев только растет. Сжимаю кулаки. Я хочу убить его, растерзать. Гнев и страх ложатся в руки бордово-красным.
— Такого не должно быть! Не может! Перенеси его сюда!
Я даже не фиксирую, как в руке появляется искра, которая преобразуется в крупное огненное ядро. Оно злое, сильное, но послушное. Оно только ждет, чтобы его толкнули в цель. Мне неимоверно этого хочется.
— Ты можешь! Ты ведь можешь! — не помня себя, угрожаю. — И не ври, что не в силах! Ты все можешь!
— Ты так похожа на мать… — Кирел грустно улыбается.
— Леди Марта! Вы в своем уме?! — за спиной раздается визгливый вопль магистра Араринта. Я оглядываюсь, вижу, как вздымаются вверх широкие рукава белой мантии.
— Не вмешивайтесь, магистр, — твердо произносит Кирел и едва заметно поводит рукой. Магистр тут же исчезает или куда-то переносится, не знаю. Кирел стискивает собственные колени.
— Сконцентрируйся на формировании энергии в форму. После думай о направлении. А затем — рее гат, — подсказывает он. — Или ниа нот.
Я несколько секунд борюсь с собой, с желанием скомандовать «рее гат» и послать ядро в Кирела. А он смотрит на меня без страха, совсем без страха, только с нескончаемой нежностью. Руки слабеют, губы предательски дрожат…
— Ниа нот… — всхлипываю.
Ядро послушно сворачивается, возвращаясь в пальцы. Я стою, потрясенно глядя на собственные руки.
Так вот оно, каково иметь прямые нити? Так просто?
…такова цена?
Слезы неконтролируемо струятся по щекам. Горячие ручейки падают на грудь и впитываются в ткань платья. Оно темно-синее, следы незаметны…
Маг смотрит на меня с печалью.
— Ты так добра, девочка… Мне жаль… — голос Кирела так же тих и сочится сожалением. — Клянусь… Это не моя воля. И клянусь, что не могу перенести его сюда. Сокур остался на своем месте. Там, где и должен был остаться.
От сожаления Кирела не легче. Я отчаянно оглядываюсь вокруг. Ворота сада блестят, перстень тоже блестит в руке, солнце щедро светит золотом на небе, его лучи сияют со всех деревьев. Только Сокура нет. Его золотисто-рыжих глаз нет, улыбки нет… Кажется, нет совсем давно, ведь прошло… Сколько? Сто сорок лет…
Медные кудри были под моими пальцами только сегодня, его глаза сверкали передо мной только сегодня, он держал меня за руку мгновение назад.
Сто сорок лет?
Давай поговорим после озера?
Я падаю на колени, закрываю лицо руками и сжимаюсь в комок. Мне больно, так больно…
— Сок…
Глава 47. Дом
Несколько месяцев назад папа создал для меня прямой портал из школы домой. Портал не выглядит эффектным — это лишь квадратная каменная плита у дальней стены холла, одна из многих. Единственное, уголок плиты чуть треснут и, если приглядеться, можно заметить, что рисунок каменных жил подернут рябью. Стоит ступить на плиту обеими ногами, как я оказываюсь на крыльце дома. Кирел проводил меня до портала. Больше мы не говорили. Точнее, я молчала. А Кирел беспрерывно говорил, что все будет хорошо, что мне обязательно будет легче, стоит только пережить первое время. Мне кажется, что случилось нечто настолько непоправимое, что легче уже не будет.
Дом у нас большой, с красной крышей и таким широким крыльцом, что, если нам всем выстроиться вместе, то мы сможем без помех пройти в двери. С виду дом не выглядит богатым, но зато уютный и теплый. Мама выросла в аскетичных условиях, не любит нарочитой роскоши, зато ценит простор. Я вступаю на крыльцо, дергаю за кольцо металлическую ручку с головой быка, открываю одну из створок тяжелой двери и крадусь по дому как непрошенная гостья. Все знакомо, каждая мелочь известна, но кажется почему-то не такой, как раньше: иной.