Раскланявшись, мы вежливо поинтересовались самочувствием друг друга. Слава Порядку, в подробности не углублялись, потому что слушать о старческих болях и отхождении чего-либо не было ни времени, ни желания. Кирел упомянул что-то малозначительное о последних днях осени, подождал, когда магистр Араринт сообразит удалиться, затем долго посмотрел в траву, в очередной раз улыбнулся, и, наконец, проявил в руке лист бумаги.
— Взгляни внимательно, Крис.
Надеясь, что дело не долгое, я принял лист. Мельком глянул — официальная выписка из книги великих родов.
— В кабинет? — Я повел рукой, готовясь делать портал.
Мы стояли на открытой площадке у входа в храм. С любопытством глазея как беседуют бывший и нынешний главы рода, ученики и преподаватели разумно обходили нас по широкой дуге.
— В кабинет нежелательно. Останемся здесь. — Кирел отказался.
Что ж, тем лучше. Я внимательнее вгляделся в бумагу, пробежался глазами по строчкам и кожей ощутил шевеление собственного скальпа. В моей руке лежала выписка королевского уровня доступа на мою дочь. В висках пронзительно заныло предчувствием неладного.
Уровень доступа: 8
Марта Тихорско-Темная
Рождение: 30 день, 1 месяц, 1559 год от о. т. в. х.
Смерть: 29 день, 2 месяц, 1522 год от о. т. в. х. (засекречено)
— Мне жаль, — произнес Кирел.
Я поднял взгляд и повертел бумагу в руках, надеясь, что это дурная шутка. Увиденное мне не понравилось. Старый маг стоял передо мной, непривычно выпрямившись. Внезапно став выше обычного сразу на голову, он без улыбки смотрел мне в глаза.
— Мне жаль, Крис, — повторил Кирел.
Я посмотрел на лист еще раз.
Рождение: 1559 год.
Смерть: 1522 год.
Марта. Я снова перечитал заголовок.
Марта Тихорско-Темная
Капля пота побежала по пробору волос, затем по шее и влажно нырнула на затылок.
— Не понимаю, учитель. Что это?
Я старался говорить спокойно, хотя спокойствие стремительно терял.
— Будущее. Прошлое. Настоящее… Марта, — не опуская взгляда, Кирел пожал плечами.
Понятнее не стало.
— Откуда?
— Король оказал мне услугу по выслуге лет. Пришло время тебе узнать, Крис.
Я заставил себя снова посмотреть в выписку.
Дата брака: 24 день 11 месяц 1441 от о. т. в. х. (засекречено)
Муж: Сокур Урумийский (засекречено) впоследствии Кирел Верхеннарийский (засекречено).
— Муж… Сокур… ЧТО?
На этот раз я поперхнулся. В глазах на миг потемнело, но я не подал виду.
— Понимаю, как отцу тебе нелегко принять эти факты, — произнес Кирел.
Нелегко говорить с перерезанным горлом!
— Какого хаоса, Кирел?
Я резко тряхнул бумагой, сдерживаясь, чтобы не схватить и не начать трясти вместо нее беспомощного старика.
— Сегодня Марта придет к тебе и все объяснит. Я хотел, чтобы ты знал — Марта рождена не для этого времени. Поэтому принес доказательства.
— Ты сошел с ума?! — прорвалось из меня.
— Ты знаешь, что мы не повелители, а слуги Порядка, — он держал голос. — Не меняем, а держим. Не приказываем, а подчиняемся. Следуем долгу, а не…
— Что это за чушь?!
Бешенея, я тряс листком.
— Сопротивление только сделает больнее, Крис. Всем.
— Кирел, говори!
— Иногда приходится прощаться с самым ценным.
— Что ты имеешь в виду?! Что я должен попрощаться с дочерью?
— Как я упомянул, это сложно сразу понять и принять. Но все уже записано, Крис. Принимаешь ты или нет — то уже было.уже — Как я упомянул, это сложно сразу понять и принять. Но все уже записано, Крис. Принимаешь ты или нет — то уже было.
Я посмотрел еще раз.
Муж: Сокур Урумийский (засекречено) впоследствии Кирел Верхеннарийский (засекречено).
— Если это шутка, то не смешная. Она моя дочь! Дочь!
— Она твоя дочь — в этом нет никаких сомнений. Как и в том, что твоя дочь однажды стала моей женой.
В-с-с…! Я выбросил вперед руку, с наслаждением сжимая пальцы на морщинистом горле сумасшедшего старика. Он не шелохнулся.
Отпусти ее. Это твое первое испытание волей Порядка, верховный, - мысленно прозвучал его голос в моей голове, нагло прорываясь через артефакт, через сложно-выстроенные блоки, через все.
Чувствуя, как злость подходит к исступлению, я стиснул пальцы крепче, подтаскивая Кирела к себе и вверх. Задыхаясь, он все же улыбнулся. Рядом раздались шепотки — на нас смотрели. Я же готов был задушить мерзавца и при свидетелях. Давно надо было.
Марта?!
У нее будет хорошая длинная жизнь. Ты можешь быть уверен — мы были счастливы. И я. И она. И наши дети.
«Были?!».
— Замолчи! — рявкнул я. — Замолчи!
Проклятый старик медленно моргнул голубыми глазами, действительно замолк, и растаял прямо в руке. Я остался с выпиской, в которой сказано, что дочь скончается в год моего рождения.
Она ворвалась ко мне той же ночью.
— Папа!
Дверь распахнулась настежь. Дерево в углу тревожно зашелестело, а Марта бесцеремонно, без спроса и стука влетела в кабинет. Я поспешно отложил выписку. На ненавистный лист бумаги я смотрел уже несколько часов. Сначала хотел спалить, разорвать, уже чиркнул огнем, но отложил, а затем снова взял в руки. Непривычно взъерошенная и возбужденная Марта не позволила произнести и слова.
— Помоги мне! Папа, послушай, вчера я ушла почти на месяц…
Отчаянно взмахивая руками, сбивчиво и неровно она выложила мне, что уходила.
— Его нужно вытащить! Папа, он мой друг, высокородный, он спас нас, меня! Он хороший, очень хороший! Я боюсь, что его там… Схватили! Ведь нас хотели убить, стрелы были везде! Сок отбивался уруми, но я помню кровь. А он хотел отправиться со мной и Рейтором, мы нырнули вместе, но озеро… Оно вернуло только меня. Его надо найти, обязательно надо спасти, ты ведь можешь? Можешь?
Слушая поток слов, я столбом стоял около собственного кресла, ощущая, как уходит из-под ног земля. Все, как и сказал Кирел. Все, как и…
Нет. Нет. Нет.
— Нет, Марта. В этом не помогу. Не могу, — единственное, что я был в силах сказать.
Нет… Нет!!!
Предчувствие. Оно сидит на висках и давит, давит. Весь этот год идет как нескончаемый кошмар, как непрекращающаяся борьба за Марту, за Берту, за нас всех… Борьбу с записанным и утвержденным, с прошлым, с будущим, с Порядком, с самой Мартой.
Последнее — особенно ужасно. Бороться с собственной дочерью, как и убеждать жену бороться с нею — самое противоестественное, что мне приходилось делать.
Марта сопротивляется тихо, почти незаметно, и во мне периодически вспыхивает надежда. Получилось? А теперь? Мой новый тайный ритуал — каждый день заглядывать в выписку с мечтой увидеть другое будущее. Умом я понимаю, что надежда нелепа, мне известны основополагающие законы. Но искушение шепчет: «А что, если ты прав, а не он?».
А что, если…
Соблюдая утренний ритуал, я снова заглядываю в выписку. Тут же раздраженно откидываю. В очередной раз — ничего не изменилось.
Пока одеваюсь, в комнату врывается крайне встревоженная Берта, которая тащит за руку упирающегося нашего самого младшего — Андроса.
— Крис!
Оборачиваюсь, меняя раздраженное лицо на невозмутимое.
— Что случилось?
Жена дергает сына.
— Рассказывай, что сделал!
Он складывает маленькие кулачки на груди, куксится и упрямо смотрит в пол.
— Андрос! — произношу я самым жестким тоном, созданным специально для мальчиков. Для девочек у меня припасен другой, мягче раза в три.
Подчиняясь незримому, сын немедленно реагирует.
— Ты сам говорил, что их надо сжечь! — тараща глаза, выпаливает он. — И я сжег! Как ты хотел!
Хмурюсь, слабо понимая, о чем речь. О чем я говорил? Что сжег?
— Он о письмах Марты, — переводит Берта и умоляюще смотрит на меня. — Он их… А Марты — нет в комнате. Крис…
Письма… Проклятые письма…
Предчувствие не обмануло.
Дочери не оказывается ни в комнате, ни на лугу, ни в школе и никто не знает, где она. Я кидаюсь в погоню. Отыскать пропавшего мага можно двумя способами: магическим методом — по вспышкам Силы, или физическим — воронами с волками. Выбираю другой путь. Перстень, с которым она не расстается — не простой, Кирел подарил Марте старый артефакт удачи, который легко отследить, потому что артефакты фиксируются, их хозяева тоже. Стоит мне открыть книгу, спросить, как я узнаю, где находится кольцо.
Я выхожу прямо перед Мартой вечером того же дня. Она уже воспользовалась несколькими порталами, но, к счастью, не успела уйти на недоступные мне временные тропы.
Мы смотрим друг на друга несколько секунд. Под ногами похрустывает первый ледок, за ее спиной пронзительно розовеет небо. На дочери черный парик, который ей невероятно не к лицу. Я грустно усмехаюсь.
Очень наивная попытка скрыться…
— Нет, папа, пожалуйста, — дрожащим голосом произносит Марта. А затем добавляет это.это.
— Отпусти меня.
Я ненавижу эту фразу из уст Кирела. Я не могу слышать ее от Марты.
— Марта… — сжав челюсти, делаю шаг вперед.
Успокоить, обнять за плечи, привести домой, только и всего.
Марта отрицательно качает головой и неожиданно проявляет в ладони боевой заряд искр. Он только напоминает боевой — в действительности, Марта совершенно не умеет драться. Она стоит передо мной бледная, маленькая, растерянная, смотрит испуганным зверьком. Сердце резко сжимается — дочь не должна смотреть так на отца.
Сферу в ее руке можно отбить одним движением. Но я ощущаю одно — собственное бессилие. Если она, то я… Нет, не смогу.
— Огонек…
Новый шаг.
— Не надо, папа, — предупреждает она, отступая. Голос опять срывается. — Не надо. Он ждет меня. Я должна прийти к нему. Не надо, папочка…
Мы довели ее до отчаяния. Нет, не мы. Я.
Я вижу дочь будто впервые. Она выросла… Она так похожа на Берту, которая нападала на всесильного верховного мага, защищая будущего мужа. Сколько ей было? Как и Марте, двадцать… У нее глаза матери.