- Машина? Есть, а что?
- Какая?
- «Амазон»… «вольво-амазон». А что?
- «Амазон», говоришь… а не «седан сто сорок четыре»?
- Нет, «амазон». Но в чем дело-то?
- Да так, к слову пришлось. Что ты делал первого мая?
- В прошлый понедельник? Был в Роннебю у матери.
- А во вторник?
- Сидел там же. Я вернулся в Лунд только утром в среду.
- Ясно…
- А почему ты спрашиваешь? Улофссон неопределенно махнул рукой.
- Просто так, из любопытства.
6
Хольмберг вызвал дежурного по отделу общественного порядка и приказал отправить Бенгта Свенссона в камеру.
- Но приглядывайте за ним. От этого парня можно чего угодно ожидать… еще драться начнет. Надо послать его на психиатрическую экспертизу.
Бенгт Свенссон без сопротивления дал себя увести. Как будто смирился. Или ему было интересно, что произойдет теперь?
Когда дверь закрылась, Хольмберг со вздохом упал в Туреново кресло.
- Ах ты черт. Как думаешь, он соображает, что избил ее до смерти?
- Похоже, едва ли…
- Да… странный малый. По-твоему, он вполне нормальный?
- Мне показалось, что он, как бы это сказать, здоровенный увалень, возомнивший себя этаким пупом земли…
- Ишь, куда загнул! Как по писаному заговорил…
- Ха! - фыркнул Улофссон, прищурив усталые глаза. Обычно он в такие изыски не пускается, думал Хольмберг.
- Да,- вздохнул он, помолчав.- И все-таки странный парень, очень странный.
- Может, он суперинтеллектуал,- предположил Улофссон.
- Да, вероятно, есть люди на пределе между гениальностью и безумием… Я вот думаю только, всегда ли они лелеют в себе дикого зверя?
- Кто бы знал, но не я,- развел руками Улофссон.- Не я. А к тому, что стрелял, мы ни на шаг не приблизились…
- Верно.
- Как же так?
Хольмберг медленно достал сигарету, сунул ее в рот и закурил. Потом выпустил носом дым и сказал:
- Мы свернули в сторону… судя по всему…- Он задумался и добавил: - Этот Свенссон меня прямо-таки напугал.
7
Хотя было уже пол-одиннадцатого, они поехали по адресу, который назвал Бенгт Свенссон.
Жил он в общежитии землячества на Мосвеген.
Они разбудили вахтера, и тот нехотя открыл им комнату Бенгта Свенссона.
Они были уверены, что ничего не найдут, но все-таки для очистки совести поискали холостые патроны. Разумеется, безуспешно.
Комната была опрятная, чистенькая, прямо женская какая-то.
На полке - карманное издание «Майн кампф» со свастикой на обложке. Рядом «Семь столпов мудрости» Т. Э. Лоуренса.
- Хорошая книга,- сказал Хольмберг, показывая на «Семь столпов мудрости».
- Правда? Ты что же, читал ее? - скептически осведомился Улофссон, глядя на увесистый том.
- Угу. Долго, конечно.
- А я читал вот эту.- Улофссон взял с полки зачитанную до дыр «Мстить - мой черед» Микки Спиллейна.
Тумбочка у кровати застелена чистой салфеткой, на ней - ваза с подснежниками.
Кровать аккуратно накрыта вязаным покрывалом, на спинке кресла - сложенный плед.
Едва они захлопнули за собой дверь и услышали щелчок замка, как из комнаты напротив высунулась темноволосая девичья голова.
- Привет,- сказал Хольмберг.
- Бенгта ищете? - спросила девушка.
- Ты кто такая?
- Я? Лиса Булйн. А вы?
- Мы из полиции.
- Бенгт что-нибудь натворил?
- Да.
- Что-нибудь скверное?
- Почему ты спрашиваешь?
- Потому что он… такой…
- Какой?
- По-моему, он не в себе.
- Вот как?
- Да. Несколько лет назад он перенес менингит и, судя по всему, так полностью и не оправился. Временами он прямо как ребенок.
- И к тому же довольно самоуверенный, а?
- Точно. Послушать его, так идти можно только одним-единственным путем.
- Как это понимать?
- То есть, по его мнению, достичь чего-либо можно только одним способом - тем, который избирает он сам. И если он хочет что-то иметь, берет. По-своему…
Хольмберг нахмурился и поковырял уголок рта.
- И девушек тоже?
Она едва слышно засмеялась.
- Тут ему не надо прилагать особых усилий.
- В самом деле?
- Да. Он привлекателен, только чем - не объяснишь… Девушки прямо липнут к нему. Есть в нем какое-то странно детское обаяние.
Я что-то не заметил, подумал Улофссон.
- Может, ты имеешь в виду другое - обаяние животной силы? - предположил Хольмберг.
- Пожалуй… Да, наверное, так и есть.
- И тебя тоже?
- Что «меня тоже»?
- Тянет к нему?
- Как бы не так! - отрезала Лиса Булин.
- О'кей.- Хольмберг пошел к выходу.
- Что он натворил? - спросила девушка, когда они уже были у двери.
- Что ты сказала? - обернулся Улофссон.
- Что он натворил?
- До смерти избил одну женщину.
- О-о…- Она зажала рот рукой.
- Вот так-то.
- Все равно его почему-то очень жалко,- помолчав, сказала Лиса.
- Материнские чувства? - съехидничал Улофссон, закрывая за собой дверь.
Девушка швырнула им вдогонку туфлю. Но туфля была матерчатая и, легонько ударив по стеклу, мягко упала на пол.
8
Высадив Хольмберга на Юлленкрокс-аллее и направляясь по Дальбюскому шоссе к дому, Улофссон уже не чувствовал усталости.
Наоборот, он отчаянно старался четко представить себе ситуацию, все взаимосвязи этого дела. Ни дать ни взять головоломка, в которой недостает деталей.
- Где же этот чертов преступник? - громко спросил он себя.- Ну-ка, скажи!
И включил радио.
Пела Эдит Пиаф, и от неподдельной грусти, Звенящей в ее голосе, сжималось сердце.
Голос наполнил собою ночь, слился с нею воедино.
Интересно, о чем она поет? - подумал Улофссон и пожалел, что не знает французского.
Он и сам был вроде этого голоса в ночи.
Глава девятнадцатая
Пришло и миновало воскресенье.
НП позвонил Хольмбергу узнать, что случилось ночью.
Разговор получился долгий.
Сам Хольмберг позвонил в Роннебю, и мать Бенгта Свенссона подтвердила, что первого и второго мая тот действительно был у нее.
Выйти из тупика… снова взять след…
Наступил вечер. По радио гоняли модные новинки шведской эстрады. Уши вянут - хоть из дому беги.
Черстин не пропускала ни одной из таких передач, даже все повторения слушала по нескольку раз на дню Мартин же эту программу не выносил и называл ее «опиум для немузыкальных». Ему больше нравилась классическая музыка.
Но вечер стоял погожий, прохладный, напоенный весной и обещанием чего-то. Вечер, который медленно, неторопливо сменился ночью.
Сегодня, пожалуй, можно будет наконец-то выспаться, с надеждой подумал Хольмберг, укладываясь в постель.
И скоро действительно уснул.
Глава двадцатая
1
В понедельник было почти по-летнему жарко.
Не шелохнет, деревья в зеленом убранстве, магнолии в цвету, газоны уже подстрижены.
Люди с самого утра размякли от зноя и обливались потом.
Видимо, лето будет чудесное.
2
Но ни Мартин Хольмберг, ни Севед Улофссон почти не замечали прекрасной погоды. Только и подумали, что с утра не по сезону жарко, ходишь весь в поту.
Бенгт Турен был еще жив. Так им сказали.
Пульс по-прежнему ровный, и сердце, судя по всему, останавливаться, не намерено. Но вообще-то ему давно полагалось умереть. Врачи сами не понимали, почему он жив.
Попутно Хольмберг поинтересовался, как чувствует себя Удин. Тот уже настолько оправился от операции, что подошел к телефону.
Хольмберг коротко доложил обо всем, что случилось с тех пор, как аппендицит уложил Удина в больницу.
- Да, будь я проклят,- сказал Удин.- Слушай… Он замолчал.
- Да?
- Связь между выстрелами и вакансией достаточно очевидна. Как ты думаешь, может. Инга Йонссон оставила какие-нибудь записи? Вы проверяли?
- Нет,- честно признался Хольмберг.
3
- Будем копать дальше,- сказал Улофссон.
Все трое - Хольмберг, Улофссон и Вестерберг - сидели в кабинете Турена.
- На очереди Стрём,- сообщил Хольмберг.- Вернемся к списку соискателей - другого пути я не вижу. Займемся теперь Стрёмом. Он последний - то есть пятый- из счастливчиков, прошедших третий отсев. Вот его документы.
Он достал папку.
- Он с сорок второго, стало быть, ему тридцать лет. Родился в Несшё, там же кончил школу. Кандидат философией добивался этого явно долго. Особым опытом работы похвастаться не может… Одно лето был репортером, потом работал в каникулы агентом по сбору объявлений для какой-то школьной газеты. В этой справке говорится, что он несколько лет был председателем ученического совета своей школы… потом он был председателем землячества, как Эрн. А это, с точки зрения Фрома, большой козырь, если верить Эрну. Еще он был представителем землячества по связи с прессой, так тут
написано, и возглавлял одно из общежитий… Парень явно старался набрать в землячестве побольше нагрузок. Диплом у него весьма пестрый, насколько я могу судить. Смотри: социология, психология, педагогика, общественные науки, статистика, общий курс техники информации и скандинавские языки… на все руки мастер.
- Слушай,- сказал Улофссон,- мне тут пришло в голову… Может, Фром оставил какие-нибудь заметки насчет этих парней? И только ли это парни? Девушек нет?
- Если ты читал объявление, то наверняка видел, что они приглашали мужчин. А что касается записей, тут вы с Удином правы. Я недавно с ним разговаривал, и он заметил, что Инга Йонссон, наверное, вела записи, только они еще не попались нам на глаза. Может, займешься этим, Ларе?
И Ларе Вестерберг отправился в контору А/О «Реклама», проверять.
4
Стефан Стрём жил в общежитии на углу Кастаньегатан и Сёдра-Эспланаден.
Высокий дом с голубым фасадом. Комната Стрёма была на девятом этаже.